Глаза и уши школы
— Если бы вам пришлось объяснить пятилетнему ребенку, чем вы занимаетесь на работе, чтобы вы ему сказали?
— Сейчас социальный педагог есть почти в каждом учебной заведении. Я – связующее звено между школой, семьей и ребенком. Если учитель видит, что с ребенком что-то не так, замечает изменения в поведении, успеваемости, видит, что ребенок приходит в школу голодным или в грязной одежде – это сигнал. Моя задача – разобраться, в чем проблема и постараться решить ее.
— И как это происходит на практике? Как вы начинаете расследование?
— По-разному. Все зависит от ситуации, в которую предположительно попал ребенок. Обычно начинаю с разговора с ним. Важно установить доверительные отношения, чтобы он не боялся рассказать, что случилось. Но дети часто молчат, замыкаются. Тогда подключаем классного руководителя, психолога, родителей. Если есть подозрения на неблагополучие, выходим в семью, связываемся с органами опеки и сотрудниками полиции.
— Вы ходите по домам?
— Да, обязательно. Это называется «обследование жилищно-бытовых условий». Я должна увидеть, как живет ребенок. Есть ли у него свое место для занятий, достаточно ли еды, одежды. Разговариваю с родителями, с соседями, если есть необходимость. Конечно, это деликатная работа. Нельзя просто ворваться в чужую жизнь с обвинениями. Нужно понять, что происходит, и предложить помощь.
Бывают ситуации, когда сердце кровью обливается. Помню до сих пор один случай семь лет назад. Пробирает до мурашек. Я ходила в семью маленькой девчонки из начальных классов, у нее родители алкоголики. В квартире страшная антисанитария, запах затхлости, повсюду мусор и бутылки. Там ковры лежали, которые были буквально в земле, это было страшно видеть.
Маленькая, испуганная девочка – голодная, холодная. У нее в комнате грязный диван, на котором вместо постельного тряпки. Вместо стола ящик. Мы пришли как раз в момент пьянки, пришлось срочно звонить в отдел по делам несовершеннолетних. Мать, пьянющая, сразу бросилась на меня с кулаками. Осадок от этого ужаса остался на всю жизнь.
Помощь всех
— Наверное, не всегда удается решить проблемы самостоятельно?
— Конечно. Мы очень тесно связаны с полицией, с сотрудниками ПДН, с органами опеки. Я бы даже сказала, что работать качественно мы друг без друга не можем. Если видим, что ребенку угрожает опасность или родители не исполняют свои обязанности, мы собираем целую команду.
Один раз в месяц, например, в школах проводятся советы профилактики. На них собираются проблемные дети, их родители, сотрудники полиции и администрация школы. Обязанность сотрудника полиции на такой встрече — рассказать о возможной ответственности, провести беседу.
Мы проводим классные часы на разные темы: профилактика наркомании, алкоголизма, курения, буллинга, экстремизма. Объясняем детям их права и обязанности, учим как вести себя в сложных ситуациях. Знакомим с законами.
— Каким образом обучают социальных педагогов? Проходите ли вы какие-нибудь тренинги?
— Сейчас социальный педагог – незаменим. Когда-то, около пяти лет назад, нас сокращали, думая, что такой специалист школам не нужен. Сегодня все иначе, и я как человек, работающий в этой сфере, радуюсь прогрессу. Постоянно проходим курсы переподготовки, тренинги, ходим на семинары. Раньше такого не было. Нас постоянно учат чему-то новому, зовут на встречи. У нас есть даже общий чат социальных педагогов, где мы общаемся между собой, даем наставления, получаем актуальную информацию.
Крик о помощи
— Что, на ваш взгляд, самое важное в работе с детьми? Какими качествами должен обладать социальный педагог?
— Доверие. Терпение. Принятие. Чтобы ребенок чувствовал, что педагогу можно доверять, что его выслушают и помогут, примут со всеми проблемами и не осудят.
Многие дети, понимая, что в их семье что-то не так, начинают стесняться, стыдиться себя, замыкаются. Важно быть искренним, не давить, искать любые способы выйти на разговор с ребенком. Не осуждать, а понимать, не ругать, а пытаться помочь. Нужно уметь слушать и слышать. Чаще всего за маской плохого поведения — крик о помощи, за агрессивным поведением – боль, а за показным безразличием – переизбыток эмоций.
Я никогда не наседаю на ребенка. Спокойно звоню родителям, предлагаю сесть за стол переговоров. С некоторыми приходится разговаривать снова и снова.
Сейчас много детишек пошло проблемных, с агрессивным поведением. Им очень трудно общаться с другими ребятами, мотивации учиться тоже нет.
В таких случаях я пытаюсь найти им увлечения. В школах есть много кружков всяких. В нашей, например, — шахматы, лепка из глины, спортивные секции. Потихоньку даже самый зажатый ребенок раскрепощается. Самое главное — ни кричать, ни отчитывать. Нельзя допускать, чтобы ребенок тебя боялся.
— С какими категориями детей и семей вы сталкиваетесь чаще всего?
— Самое частое, конечно, это мелкое хулиганство. Отсутствие мотивации к учебе, прогулы, буллинг. Сейчас еще мучаемся с вейпами. С коллегами сошлись во мнении, что это глобальная проблема. Дети курят электронные сигареты, не понимая, какой это вред для организма.
Бывают душераздирающие случаи и они, к сожалению, нередки. Например, была у нас ситуация, где у детей погибли оба родителя с разницей в один месяц. Это несчастный случай, они умерли по болезни, совершенно внезапно. Двое несовершеннолетних остались без попечения.
В таких случаях мы направляем информацию в органы опеки. Слава Богу, у этих детей была бабушка, которая немедленно оформила родительские права на себя.
Цена сочувствия
— Как я поняла, такая работа очень эмоционально сложная? Как вы справляетесь с выгоранием?
— Да, эта деятельность точно не для слабонервных. Но я в ней — за идею, чужих детей не бывает. Я такой человек, что пропускаю через себя чужие проблемы. Сердце болит за каждого ребенка. За родителей тоже болит. У нас были случаи, когда, например мама — запущенная алкоголичка, пытается завязать, кодируется, но срывается снова и снова. У таких родителей, которые не могут справиться с зависимостью, в глазах – боль и отчаяние. Мы пытаемся помочь всем, чем можем.
Выгорание – это реальность. Но я стараюсь находить время для себя, для своей семьи. Общение с близкими помогает восстановиться. И, конечно, осознание того, что ты делаешь что-то важное, нужное.
— Что вас больше всего вдохновляет в вашей работе?
— Когда я вижу результат. Когда ребенок, который был заброшенным и несчастным, начинает улыбаться, хорошо учиться, появляется уверенность в себе – это самое большое счастье. Когда родители, которые раньше не хотели слышать о проблемах своего дитя, начинают меняться, заботиться о нем – это победа.
Был у меня случай с одним ребенком. Он очень буянил, попал в полицию пьяным. Потом, когда его поставили на учет, очень сильно переживал, раскаивался. Мы с ним много беседовали. Очень много. А потом его через полгода сняли с учета. И он проникся таким уважением ко мне.
Я его недавно встретила. Он учится в колледже. Говорит, что пожалел, что не слушал ни родных, ни учителей. Встал на путь истинный, поблагодарил меня. Это вдохновляет, это — цель моей работы.
