Наиболее вероятной причиной такой утечки в Министерстве образования и науки считают взлом электронной почты, по которой задания рассылаются в труднодоступные населенные пункты. По словам замминистра Игоря Разуменко, несмотря на то что почта "запаролена", умельцы смогли ее вскрыть.
– Первый год такое явление произошло, ранее почта не взламывалась, поэтому такая проблема и не обсуждалась, – сказал чиновник на последнем совещании по вопросам школьного образования.
Взломщиков до сих пор так и не нашли. Президент Владимир Путин счел некорректным обсуждение этой темы в период экзаменов и рекомендовал вернуться к ней позднее. Однако народная молва не утихает, ведь изначально идеологи ЕГЭ заявляли, что новая форма сдачи экзаменов наряду с прочим поможет снизить коррупцию в образовании. Удалось ли это? Покрывают ли безусловные плюсы ЕГЭ минусы?
Евгений Ямбург,
заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, директор центра образования № 109 (Москва):
Невозможно закрывать глаза на вбросы бюллетеней на выборах, защищать фальшивые диссертации, занимая высокие посты, и одновременно требовать честности ЕГЭ. Так не бывает. Педагогическое сообщество давно требует устранить условия, явно провоцирующие фальсификации на ЕГЭ.
Хоть какие-то рамки
Юрий Абдуллаев,
руководитель краевого профсоюза работников образования, бывший заместитель начальника краевого управления по образованию:
Причины ежегодных нарушений во время сдачи экзаменов естественные: дети просто страхуют свои недостаточные знания. Что касается скандалов, они были всегда: и в прошлом году, и в год начала эксперимента. Для меня, как человека, долгое время проработавшего в системе общего образования, они совсем не новы. То, что в скандале впервые замешано министерство, конечно, беспрецедентный случай.
Можно ли считать эксперимент с ЕГЭ состоявшимся? Если говорить о повышении доступности образования, то с этой позиции, безусловно, да. Ведь пройдет месяц, и о скандалах все забудут. Начнется другой вопрос: приемная кампания в вузы, и новая система эту процедуру максимально упрощает.
Что же касается коррупциогенности в российском образовании, то ЕГЭ хотя бы формирует какие-то рамки. В традиционной же форме сдачи, где все зижделось на субъективной оценке, это было практически невозможно. Я не думаю, что с этим явлением сегодня можно окончательно покончить. Однако можно минимизировать риски, и ЕГЭ тому все-таки способствует.
Единственное, на мой взгляд, было бы лучше, если бы при поступлении результаты экзамена дополняли творческие испытания в вузе.
Ждать и оттачивать
Светлана Владимирцева,
кандидат педагогических наук, исследует в АлтГПА тему "Проблемы ЕГЭ":
Вообще, я считаю ЕГЭ скорее благом. Одно время проверяли вещи, которые мы не учили даже в школе. Но в этом году варианты ЕГЭ были составлены очень грамотно, практически без двусмысленностей, все задания были адекватного уровня сложности... Поэтому после того, что произошло с выкладыванием ответов, мне очень жаль составителей.
Единственное, что меня по-настоящему огорчает, – это уровень знаний, с которым школьники приходят в университет. Фактически в одиннадцатом классе их не учат, а натаскивают на сдачу экзамена.
Конечно, проблемы есть и будут, они не решаются за одно десятилетие. Ведь еще не так давно на всех вступительных экзаменах в вузах почти каждый преподаватель проталкивал своего протеже. Памятуя о тех временах, я лично вижу в ЕГЭ больше положительного, чем отрицательного. Мне кажется, нужно просто набраться терпения, ждать, оттачивать процедуру, вырабатывать новые механизмы.
Дети уже привыкли. В этом году они шли на экзамен совершенно спокойными и решили наверняка бы все сами, но надо же, какое безобразие произошло.
Я считаю, виновников – а это люди "сверху" – нужно выявлять и судить. Это же несложно сделать. Однако сделают ли? Говорят, что не могут...
Добром не кончится
Алексей Лисин,
учитель информатики лицея № 124, победитель конкурса "Учитель года Алтая-2013":
Для меня очевидно, что ответственность за сложившуюся в этом году ситуацию попытаются переложить на образовательные учреждения. Распускаются слухи о продажности учителей, которые за установленную плату якобы продают ответы... Но, честно говоря, я не представляю, каким талантливом мошенником должен быть простой учитель, чтобы это все реализовать. Для того чтобы избежать утечек, изначально было сделано слишком много. Сегодня все устроено так, что обойти систему контроля незамеченным практически невозможно.
Я, как оператор ЭВМ, в этом году отвечал за распределение вариантов и прочие технические манипуляции на своем участке, поэтому знаю систему изнутри. Так вот, поверьте, полпачки бумаги уходит на распечатку отчетной документации только по одному экзамену! Настолько все сложно. Ничего лишнего нельзя внести и вынести. Как тут что-то продать? Я не представляю.
То, что теперь говорят о сложностях в выявлении нарушителей, – все сказки. Когда у нас в одном из районов края в маленьком селе ученик сфотографировал свой бланк и выложил в Интернет, ему через десять минут позвонили из Министерства образования. Я не преувеличиваю...
Как можно не найти рыбку покрупнее? Тем более в этом году ответы выкладывали за день – за два до экзамена, что вообще неслыханно. Вывод напрашивается сам собой.
Зато чиновники убеждены, что с помощью ЕГЭ искоренили вселенское зло: учителя перестали подсказывать детям и вытягивать их на экзамене.
Случившееся в этом году добром точно не обернется. Во-первых, из-за массовых списываний возрастет конкурс – ведь баллов-то ребята много набрали. Судите сами: только в Алтайском крае русский язык в этом году сдали на сто баллов 30 человек! Во-вторых, у ребят пропадет всякая ответственность перед этой процедурой. Теперь вся подготовка ограничится банальным напутствием "не парьтесь!", которое будет передаваться выпускниками из поколения в поколение.
Все это, конечно, более чем печально. Я в свое время сам был в числе тех, кто сдавал ЕГЭ еще в рамках эксперимента. Я был и внутри, и снаружи, и мне не нравится такая форма сдачи экзамена ни с какой стороны. Как учитель скажу: мне приходится давать выпускникам два разных предмета – собственно информатику и ЕГЭ по информатике. Потому что любой отличник, если не будет готовиться сдавать экзамен именно в такой форме, сдаст его с трудом.
Опрос. ЕГЭ – это зло или благо?
Анастасия Воронина и Татьяна Терехова:
Конечно, у ЕГЭ есть и плюсы, и минусы. Если не списывать, то увидишь свой результат. Но, с другой стороны, получается, кто-то сам пишет и получает четыре, а кто-то спишет, получит пять и займет место в вузе. Поэтому мы скорее против. Да и уровень знаний от этого страдает. Ведь в 9-х и 11-х классах мы теперь не учимся, а учимся решать ГИА и ЕГЭ.
Алексей Леняскин:
ЕГЭ – идея "больших дяденек", функционеров, к которой я отношусь отрицательно. Лучше бы они меньше воровали, чем пытались ребятишек поставить в рамки теста. Сначала создают невыносимые условия, а потом сами же все продают, как в этом году. Это страна Россия. Нам остается только удивляться ее чудесам.
Любовь Капустина:
У меня сын выпускник. Они сдавали очень напряженно в этом году. ЕГЭ – это, конечно, больший стресс, чем простой экзамен. И вся эта строгость, вся эта секретность, запреты только нагнетают атмосферу. У одной девочки, по рассказам сына, на экзамене провибрировал телефон, – как она перепугалась, что ее удалят! Почти до истерики. Ну и зачем все это?
Николай Кузнецов:
А что дает ЕГЭ по сравнению с традиционной формой? Ничего. С точки зрения унификации, может быть, он еще удобен, а в остальном я преимуществ не вижу. Поэтому я думаю, что последнее слово должно быть за приемной комиссией. А проблема коррупции в образовании неисчерпаема, как и в других сферах. Пока у народа такой пассивный настрой, любые реформы обречены на провал.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
