"Серьезное испытание"
Борис Трофимов,
управляющий Отделением Пенсионного фонда в Алтайском крае:
Я был и остаюсь воспитанником школы Советского Союза. Я воспитывался в тех ценностях: сначала думай о Родине — потом о себе. Эмоции по поводу собственно распада Советского Союза мне трудно вспомнить: ведь это же была не однодневная процедура. Сначала отсоединились республики Прибалтики, затем случились события в Беловежской Пуще. Но в любом случае для меня это была если не личная трагедия, то серьезный перелом.
Общественно-политической деятельностью я начинал заниматься в партии, в комсомоле. Я хорошо помню середину 1980-х годов, когда комсомол первым вышел на арену политических дискуссий. Тогда стоял вопрос о реформировании ценностей социализма, затем — о ликвидации 6-й статьи Конституции о направляющей роли партии. Для меня — не просто как для функционера, а как для человека, воспринимавшего все происходящее сердцем, — это было серьезное испытание.
"Сожалею, что это произошло так быстро"
Стелла Штань,
начальник управления по работе с предприятиями и организациями и трудоустройству выпускников АлтГУ:
В 1991 году я уже работала в администрации города заведующей юридическим отделом. Я всегда была государственником в душе, поэтому тогда мне казалось, что рушится что-то незыблемое. Было непонимание, что будет дальше, в том числе и в работе.
Если говорить о том, как развивалась ситуация в стране, то мне казалось, что эта неопределенность сохранялась достаточно продолжительное время. А в Барнауле, на мой взгляд, ситуация довольно быстро вошла в правовое русло. Тогда город возглавлял Баварин, и он очень быстро и четко донес, какими нормативными актами руководствоваться в работе. В этом плане в администрации растерянности не было, хотя мы понимали, что у нашей промышленности очень мощные экономические связи с Прибалтикой, Украиной, Белоруссией.
Как бы пафосно это ни звучало, но для меня тогда закончилась история великой страны. Я и сейчас сожалею, что это произошло так быстро. Можно было очень демократично перейти на формат конфедерации, договоров. Когда рушатся государственные границы, это не проходит безболезненно. Когда мы учились, у нас было много ребят из Грузии, Армении, Узбекистана. По прошествии времени очень хорошо видно, насколько ценна была та дружба народов, те человеческие контакты.
Если говорить о личном, то могу рассказать такую историю. Моя родная сестра с ребенком находилась тогда в одной из республик Прибалтики. Мы ее оттуда еле вывезли. Там начал проявляться национализм, и ей пришлось оставить все и бежать буквально с сумкой и ребенком. Помню, встречала ее в феврале 1992 года. После ей пришлось восстанавливать российское гражданство. Так по нашей семье, по нашей судьбе прошлось это событие.
"Организм СССР умер естественным путем"
Владимир Райфикешт,
первый губернатор Алтайского края (1991–1993 годы):
Распаду Союза не 25 лет, а гораздо больше. Этот процесс — как гангрена. Он просто долго развивался. Организм СССР умер естественным путем, лишь для кого-то это было "вдруг". События в Беловежской Пуще придали происходящему официальный статус и поставили точку. И все эти инсинуации и размышления на тему "как и зачем это было" — уже словесный понос.
Владимир Райфикешт.В 1991 году я работал директором совхоза "Логовской" в Первомайском районе Алтайского края и был народным депутатом РСФСР. И именно в этот год Борис Ельцин и Егор Гайдар сделали величайшее дело — провели реформы. Они действовали по ситуации, по-другому было нельзя.
Сожалею только о том, что страну можно было спасти и вывести ее на другой уровень развития другим путем. Надо было жестко, но планомерно менять политику и проводить экономические реформы еще с начала 1980-х годов. Как Китай. У них все получилось.
С уходом Советского Союза и приходом России изменилось мироощущение. Стало свободнее, появилась независимая пресса. А главное — мы "пробили" первый миллиард для фермеров. Он пошел на развитие агропромышленного комплекса и был потрачен не зря.
"Это трагедия не только русского народа, но и всего мира"
Александр Назарчук,
министр сельского хозяйства России (1994–1996 годы), председатель Алтайского краевого Совета народных депутатов (1996–2008 годы):
Для меня распад Советского Союза стал трагедией, которую не ожидал. Хотя, конечно, грядущие перемены чувствовались. Сейчас столько наговоров, разных оценок той ситуации. Вплоть до того, что Горбачев уже отрекся и говорит, что был против реформ и развала.
Понимаете, это беда не только жителей нашей огромной страны, но и всего мира. Не стало державы, в которой стабильно развивалась экономика, были мощные рубежи, в которой работал принцип равноправия всех наций. Да, жили небогато, но зато у всех была работа и бесплатное образование.
В начале 1990-х я общался со многими политиками. Большинство сходится во мнении, что Ельцина можно было остановить. И самый легкий способ — это выборы президента. Нужно было голосовать за Николая Рыжкова, тогда сегодня все было бы по-другому.
"Были госгарантии — и в одночасье их не стало"
Владимир Отмашкин,
генеральный директор ИСК "Союз":
Помню, был такой солнечный и ясный день. Все произошло очень быстро. При этом все события происходили где-то там, а мы здесь, в Барнауле. Нужно было думать о предприятии, о людях, о том, чем платить зарплату, чем кормить их семьи. Ведь до сих пор были государственные гарантии — и в одночасье их не стало. Мы пришли в эпоху, когда никто ничего не гарантировал. Мы страшно боялись слова "банкрот", и сейчас мне удивительно, что такое маленькое предприятие, как КЖБИ-2, выжило, а гиганты, такие, например, как ХБК, обанкротились.
Тогда мы стали собственниками завода КЖБИ-2. Сказать, что пришло больше ответственности, — не скажу. Ее всегда с лихвой хватало. Но само осознание того, что мы хозяева, наступало постепенно.
"Я не горюю о заводах"
Елена Клюшникова,
генеральный директор компании "Сибирская земля":
С трудом верилось, что такое возможно. Но это произошло. Сейчас я понимаю, что процессы были объективными и возможности провести реформы иначе, чем это было сделано, просто не существовало. Мы отделались малой кровью, несмотря на то что конфликты начались уже и в Таджикистане, и в Киргизии, и в других республиках. Все могло быть намного хуже и закончиться жуткой катастрофой.
Я не горюю о заводах, которые работали на склад, не сожалею о развалившихся крупных предприятиях.
Для меня распад СССР стал возможностью для самореализации. Почти сразу я ушла с госпредприятия и занялась малым бизнесом. Это позволило быть в центре многих экономических событий, появилось много новых хороших знакомств.
"Мы все-таки проиграли"
Алексей Богданов,
директор Барнаульского автовокзала:
Я хорошо помню те события. Сразу скажу: эйфории не было. Было какое-то тревожное чувство неизвестности, которое всегда пугает. Одни говорили: "Ура!" — и выбрасывали партийные билеты, другие были уверены, что это временно и все еще вернется на круги своя. Раскол был в обществе, и чувствовалось, что хорошего будет мало. Я больше сочувствовал тем, кто выступал за сохранение Союза.
Хотя лично я от развала СССР ничего не потерял, скорее выиграл. Удалось поучаствовать в приватизации, получили в собственность здание автовокзала. Однако тревожно за наших детей и еще больше — за внуков. Нет той определенности, что была при СССР, когда мы знали, что государство гарантированно обеспечит работой, квартирой, медициной, образованием.
Если положить на разные чаши весов аргументы в пользу того, выиграли мы или проиграли от развала страны, то, мне кажется, мы все-таки проиграли.
Справка
В 1990-м и начале 1991 года по территории СССР прокатилась волна выступлений, позже ее назвали "парадом суверенитетов". Многие республики приняли Декларации о суверенитете, что означало верховенство республиканского права над общесоюзным. В числе первых были Латвия, Эстония, Молдавия, Литва, Армения. После августовского путча 1991 года такие декларации подписали и другие республики. Беловежские соглашения, по сути, подвели черту этим событиям.
Цифра
Численность населения в СССР на момент его распада составляла более 290 млн человек. Сегодня в России проживает более 146 млн граждан.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
