Я не буду утверждать, насколько ситуация на "моем" участке была типична и не хочу распространять свои наблюдения на город или край. Расскажу только о том, как проходили выборы на одном избирательном участке № 177 в Барнауле. Участок №177 располагался в спортзале лицея №140 (там же, рядом, был и еще один – №179).
Я прибыла на участок в 7.30. Представилась председателю и секретарю комиссии, показала документы. Меня зарегистрировали. Сразу же попыталась наладить контакт с другими коллегами: Андрей, наблюдатель от ЛДПР, Оля, Никита и пенсионерка Лидия Петровна – от "Справедливой России" (наблюдатель, корреспондент газеты "Справедливая Россия на Алтае" и член комиссии с правом совещательного голоса).
Андрей почти все время тихо дремал и слушал музыку, оживившись только тогда, когда объявили о выезде членов комиссии к желающим проголосовать дома, и ездил почти с каждой "экспедицией". Оля и Никита больше были заняты друг другом, чем происходящим вокруг, но добросовестно отслеживали явку избирателей - правда, не вставая с места.
Я спросила, почему нам не предъявляют пустые ящики для голосования. Председатель комиссии Надежда Иванова уверенно заявила, что это следует делать в восемь часов утра. В итоге пустые избирательные урны предъявляли нам и опечатывали одновременно с тем, как первые избиратели начали подходить к столам и получать бюллетени. Открепительные удостоверения не гасили, так как председатель пояснила, что их поступило 34 штуки и все были выданы.
Я два или три раза обращалась к секретарю и председателю с просьбой показать мне списки избирателей, секретарь сразу заявила, что "вам это не положено" и "к ним нельзя прикасаться". Я ответила, что прикасаться к ним не собираюсь, а ознакомиться имею полное право. Председатель комиссии сказала, что им некогда и можно будет это сделать позже. Провоцировать конфликт я не стала и в итоге знакомилась со списками избирателей уже ближе к 9 часам утра - просто подходила к столам членов УИК и они по моей просьбе показывали мне списки. Все прошиты, сброшюрованы, с печатью и подписью, никаких посторонних пометок я там не обнаружила, избиратели, которым были выданы открепительные, как и полагается, аккуратно вычеркнуты из списка.
О том, что к избирателям будут отправлять выездную урну, секретарь Людмила Шестакова, как и положено, заявляла за полчаса, спрашивала, кто из наблюдателей желает ехать с ними. Первая урна уехала около 10 утра. На 10 часов утра поступила 101 заявка от желающих проголосовать на дому.
Надо сказать, у меня не было возможности контролировать процесс выдачи бюллетеней: всех наблюдателей посадили в противоположном от столов членов комиссии конце зала, откуда совершено ничего не было видно. Когда я подходила ближе к этим столам, меня (сначала вежливо) периодически пытались отогнать и убеждали "сесть на место". Но даже находясь почти рядом со столами (на расстоянии около метра) я не могла проконтролировать, соответствуют ли, например, паспортные данные избирателя тем, что вписывает член УИК в список. Мне только было видно, сколько выдают бюллетеней. Ни разу не видела, чтобы выдавали более чем по одному бланку одного вида. Но даже и при таких условиях председатель периодически увещевала меня отойти в сторону, затем стала говорить "вы мешаете работе комиссии", "вы мешаете избирателям, они об вас спотыкаются", хотя от ближайшего избирателя я была на метр. Потом выяснилось, что нельзя стоять так, чтобы видеть столы членов УИК сбоку и сзади, потом – что нельзя стоять близко к сейфу. Я перешла на другую сторону и встала возле избирательных урн. Но и там об меня, по словам Надежды Ивановой, "спотыкались избиратели". Когда председатель сказала, что она удалит меня с участка, я объяснила, что по закону для этого необходимо письменное мотивированное решение с указанием статей закона, которые я нарушила, но через некоторое время все же села, т.к. не хотела быть удаленной с участка до подсчета голосов. За стационарными ящиками следила Лидия Петровна и Ольга с Никитой, так что беспокойства по поводу теоретически возможных вбросов у меня практически не было, за исключением "карусели", но обнаружить ее, находясь в помещении избирательного участка, практически невозможно.
Наплыв избирателей и небольшие очереди были примерно с 11.00 до 13.30, потом участок почти опустел. Когда люди толпились у столов, где им выдавали бюллетени, разглядеть детали происходящего было практически невозможно. Впрочем, кроме меня, это, похоже, никого не интересовало.
На участке периодически появлялся директор школы и сотрудник МЧС.
Около 14.00 у столика председателя образовалась небольшая очередь из желающих проголосовать по открепительным. Я насторожилась, но в течение дня таких желающих одновременно набиралось не более четырех-пяти человек. Я проконсультировалась с юристами штаба и решила, что на массовый организованный подвоз это не похоже.
Около 14.00 я пошла пообедать, оставив участок на Ольгу и Лидию Петровну (Никита уехал с урной), прошлась вокруг участка, обнаружила два плаката за кандидата от "Единой России" Андрея Волкова, сфотографировала их, не поленилась примерно измерить шагами расстояние до участка (меньше 50 метров), доложила председателю комиссии и полиции. Они ушли, через некоторое время сообщили, что плакаты ликвидировали.
Четко фиксировала, сколько бюллетеней выдают членам комиссии, уехавшим с выездными урнами и сколько они привезли обратно заполненных заявлений и бюллетеней. Это по непонятным для меня причинам вызывало раздражение секретаря комиссии. На 14.00 заявок на голосование на дому, по словам секретаря, поступило 110. Всего к концу дня, по моим подсчетам, в трех выездных ящиках должно было быть 103 бюллетеня.
Данные по явке расходились у наблюдателей "СР" и комиссии даже с учетом проголосовавших на дому: по данным наблюдателей на 12.00 – 300 избирателей, по данным комиссии – 284, на 14.30 – 685 избирателей, по данным комиссии – 714, на 18.00 по данным наблюдателей проголосовало 853 избирателя, комиссия сообщала о 989.
Но самое интересное началось после 20.00, когда закрыли избирательный участок.
Во-первых, никто наблюдателям не предъявил результаты подсчета по списку избирателей и не собирался этого делать. На мои вопросы, почему нам не объявляют об этапах подсчета голосов и деятельности комиссии, секретарь ответила, что "мы вам не собираемся ничего говорить, никто не будет этого делать".
Во-вторых, еще около 19.30 секретарь стала брать со столов членов УИК списки избирателей и что-то куда-то из них переписывать. Я подошла и попросила пояснить, что она делает. Мне ответили, что не обязаны передо мной отчитываться и что я мешаю работе комиссии, вследствие чего меня могут выгнать с полицией (эту фразу за день я слышала раз, наверное, 20, не меньше). Снимать или фотографировать списки я не имела права (нарушение закона), когда просто попыталась зафиксировать происходящее на фото, не было видно, что именно пишет секретарь.
В-третьих, по требованиям закона, сразу после закрытия участка члены УИК должны были погасить неиспользованные бюллетени, затем подсчитать количество проголосовавших по спискам в нашем присутствии или же огласить результаты подсчета. Ничего этого не было сделано: непонятная "работа со списками" продолжалась до 22.45 (позже нам пояснили, что члены комиссии переписывали данные из заявлений проголосовавших на дому в списки, и у них "не сходились цифры). На мой призыв сначала погасить бюллетени, а затем уже работать по списку, причем открыто для наблюдателей, секретарь посмотрела на меня с сочувствием и сообщила, что сначала должна "сверить количество проголосовавших дома со списками", "пересчитать все цифры, чтоб сходились", а потом уже гасить бюллетени, и я вообще не должна "лезть", а сидеть тихо в указанном углу. Я опять же не стала настаивать, опасаясь быть удаленной с участка. Попытки наблюдения за процессом "работы со списками" не увенчались успехом, ибо ничего не было видно, а при моем приближении женщины понижали голос, и слов было почти не разобрать.
Около 22.45 комиссия приступила к подсчету и гашению неиспользованных думских бюллетеней. Посчитали первый раз – получилось 665 (считали открыто, "по десяткам", все было видно). Секретарь сказала "считайте лучше". Пересчитывали еще дважды, в итоге насчитали 667. Эта цифра секретаря удовлетворила. Неиспользованных бюллетеней по выборам в АКЗС оказалось тоже 667, по выборам депутата - одномандатника – 921. Все погасили и запечатали для отправки в ТИК.
Около 23.50 начался подсчет бюллетеней из выносных урн. Нам сообщили, что заявок поступило 116, проголосовали же 84 человека. После подсчета бюллетеней оказалось по 84 каждого вида. Почти в 24.00 открыли стационарные избирательные ящики. Одновременно с сортировкой бюллетеней по видам шел подсчет бюллетеней по кандидатам и партиям из выносных урн (что тоже является нарушением). В 00.35 начали подсчет "думских" бюллетеней. Все проходило по всем правилам, члены комиссии оглашали отметку в каждом бюллетене и раскладывали их по стопкам так, что были видны отметки, так что тут проблем не было. На нашем участке 344 голоса было отдано за "Единую Россию", 281 – за КПРФ, 216 – за "Справедливую Россию", 197 – за ЛДПР, 60 – за "Яблоко", 13 – за "Патриотов России" и 11 – за "Правое дело". 12 бюллетеней признали недействительными.
А вот оставшиеся два вида бюллетеней по выборам депутатов АКЗС считали очень интересно: каждый член комиссии брал часть из общей пачки (одна дама вообще водрузила бюллетени себе на колени под столом) и раскладывал их на стопки - по партиям и кандидатам, а потом самостоятельно подсчитывал количество в каждой пачке. Проконтролировать процесс было невозможно, т.к. все считали одновременно. На мое замечание, что это является нарушением процедуры подсчета, мне выдвинули странные аргументы "так быстрее", "а вы что, хотите, чтобы мы все остались тут до утра?" и "мы из-за вас домой вообще можем не пойти". При этом все наблюдатели, за исключением меня и Лидии Петровны, проявляли удивительную индифферентность к процедуре подсчета и допускаемым нарушениям. Когда я спросила Андрея, неужели ему не интересно, как считают голоса за кандидата от ЛДПР, он, зевнув, сказал, что не знает, кто по этому округу баллотируется от партии.
"Девушка, - сказала мне член комиссии с правом совещательного голоса от КПРФ, - ну что вы так волнуетесь. Главное – это же чтобы у них контрольные соотношения сошлись". (А я, наивная, считала, главное – это чтобы требования закона соблюдались). "Если сойдутся – значит все по закону. Да и зачем им что-то "химичить", вы сами подумайте", - добавила она.
… В итоге нам лишь огласили конечные результаты подсчета: 373 голоса - за "ЕР", 305 – за КПРФ, 226 – за "СР", 208 – за ЛДПР. По одномандатникам: 432 голоса - за кандидата Волкова, 378 – за Огородова и 202 – за Чухина. Подсчет закончился около двух часов ночи. Затем данные внесли в увеличенные копии протоколов, висящие на стене, "подбили" все контрольные соотношения. Бюллетени запечатали для отправки, наблюдатели не воспользовались своим правом поставить на упаковках подписи. Было уже около половины четвертого утра, все хотели спать и всем было уже, кажется, все равно.
Мы вместе с Лидией Петровной составили от ее имени (мне как корреспонденту не рекомендовалось этого делать от себя) жалобу на нарушение процедуры подсчета голосов. Комиссия принять жалобу отказалась. Через некоторое время Лидия Петровна (после разговора с секретарем комиссии) отозвала жалобу – уж не знаю, чем секретарь ее убедила.
Около четырех утра нам выдали заверенные копии протоколов. Я отзвонилась координаторам, сообщила обо всех нарушениях и уехала домой. Бюллетени в ТИК на тот момент еще не были отправлены.
7 декабря я посмотрела данные по 177 участку, внесенные в ГАС "Выборы". Цифры совпадают.
Я не готова утверждать, стояли ли за этими цифрами какие-то фальсификации, но нарушения были. И еще я уверена, что если бы комиссии прислушивались к замечаниям наблюдателей (их делала не только я), и на каждом участке было бы по несколько, не менее 6-7 подготовленных, грамотных наблюдателей, все было бы намного проще и честнее.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
