Фетисов был президентом клуба ЦСКА три года. Как он рассказал, "началась моя деятельность на посту президента ХК ЦСКА с форс-мажора - с того, что из числа спонсоров клуба ушла компания "Уралхим", которая унесла с собой сразу треть бюджета". Пришлось пересматривать стратегию рзвития.
Пересмотр был и в направлении работы со спортсменами: "Понимая, что со временем в КХЛ начнут работать ограничения в зарплатах хоккеистов, мы выработали стратегическую ставку на то, чтобы дать возможность играть молодым ребятам. В этой связи встал вопрос - кто будет тренировать команду. В сторону иностранных специалистов я не смотрел из-за принципиальной позиции. А среди российских тренеров, учитывая наши ограниченные финансовые возможности, выбор был небольшой. Я остановился на Немчинове".
Фетисов также вспомнил о сложностях поисков спонсоров, о "чехарде с учредителями", о проблемах с задолженностями игрокам.
Вячеслав Фетисов:
Прекрасно понимая, что нам не на что начинать сезон (ведь выделенными нам 30 процентами мы расплатились с долгами), написали письмо с просьбой о помощи премьер-министру РФ Владимиру Путину. В итоге он вызвал нас с Виктором Тихоновым к себе, и на встрече было принято решение о новом спонсоре ХК ЦСКА. Мы рассказали Владимиру Владимировичу, что уже провели переговоры с компанией "Транснефть", которая с удовольствием согласилась бы спонсировать армейский клуб. Позже выяснилось, что нас отдали "Роснефти".
Не успели мы порадоваться появлению серьезного хозяина, как начались новые проблемы. Все началось с решения о строительстве новой арены. На следующий день в ледовый дворец на Ленинградке вдруг приехал министр спорта Виталий Мутко, который никогда до этого там не был. Провел совещание с директорами спортивных школ, в результате чего родилось письмо ветеранов и родителей о том, что Фетисов, мол, не имея к спорткомплексу никакого отношения, решил все приватизировать.
Президента "Роснефти" Эдуарда Худайнатова я встретил впервые перед церемонией подписания договора Министерства обороны с "Роснефтью" о совместном развитии ХК ЦСКА, которая проходила на "Мегаспорте". Он сразу спросил меня, как можно было бы назвать новую арену. Я ответил: раз вы - хозяева, то и называйте стадион "Роснефть-Арена". Потом у меня поинтересовались, сколько примерно будет стоить строительство арены на 12 - 13 тысяч зрителей. Я сказал, что если подходить по-хозяйски, то можно уложиться в 120 миллионов долларов. И знаете, что самое интересное? Худайнатов подошел к премьер- министру: "Владимир Владимирович, мы тут с помощью Фетисова пришли к мнению, что новый стадион назовем "Роснефть-Арена". Путин спросил: "А сколько будет стоить строительство?" Худайнатов ответил - 300 миллионов.
Дальше - больше. Договариваемся с Худайнатовым, что надо встречаться и проговаривать зоны ответственности, трансферную политику, бюджет, оптимизировать расходы. Он в присутствии Путина и зампредседателя правительства РФ Игоря Сечина обещает, что в течение двух дней мы увидимся. Прошел месяц, я звоню - никакой реакции. Все это время я периодически звонил Сечину - результат тот же.
А между всеми этими делами происходили странные вещи. Как-то мне сообщили, что мой кабинет занял некий молодой человек из "Роснефти", что Шуплера убирают из его кабинета, который понадобился другому мальчику из компании. Шуплер чуть не в слезы: как можно выгонять с рабочего места главного тренера?! А в какой-то момент с официального сайта ХК ЦСКА пропала страница с разделом "Руководство клуба"…
"В то же время команда валилась со страшной силой", - вспоминает сенатор Приморского края, - "но решений никаких не принималось..." "В прессе же только и читал: почему молчит Фетисов? А что прикажете делать в этой ситуации? Я позвонил Тихонову: "Если я вам не нужен, то скажите - уйду без проблем". В ответ услышал: Слава, ты наше всё, символ ЦСКА и так далее. Тогда я спросил: что же, мол, вы без меня ездите на все совещания в "Роснефть"?" "Меня приглашают, - ответил Тихонов. - А тебя, увы, нет". В общем, все, что хотел, я услышал".
На вопрос про реакцию Кремля бывший президент клуба ЦСКА попросил "не искать во всей этой истории политическую подоплеку". "Меньше всего мне хотелось бы, чтобы мой уход из хоккея использовали в каких-то игрищах", - добавил он.
