Лидеры по безумию: главный психиатр Алтая объяснила, почему в крае так много душевнобольных

Невроз или шизофрения

Марина Вдовина говорит, что следует различать психические расстройства и так называемые пограничные — непсихотические — состояния. Ни у тех, ни у других, впрочем, нет какой-то одной причины, и спровоцировать их может все что угодно.

Острые психозы или хронические психические расстройства, такие как шизофрения, например, стабильны в человеческой популяции и составляют 2%.

Ученые до сих пор спорят о том, почему это именно так. Теорий много. Известно лишь, что психическое расстройство — это нарушение медиаторного обмена, сложный биохимический процесс в нервной системе.

В Алтайском крае такой диагноз у 700 человек на 100 тыс. населения. Это не больше и не меньше, чем в среднем по России.

Первое место по «безумию» в федеральной статистике Алтайский край занимает благодаря включению в итоговую цифру непсихотических расстройств — неврозов и депрессий. Их в нашем регионе больше, чем в среднем по стране, в полтора раза: 1000–1200 случаев на 100 тыс. населения.

Эти состояния успешно лечатся и проходят. Они вызываются в том числе социальными проблемами — нет работы, маленькая зарплата, сложные взаимоотношения с родителями и детьми.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

По сути, непсихотические расстройства — это истощение нервной системы. Таких пациентов не берут на учет. Им просто ставят диагноз, выписывают лечение, потом поддерживающую терапию, и человек считается полностью здоровым. В отличие от хронических расстройств, которые имеют тенденцию обостряться.

Почему в крае больше депрессий

Психиатрическая служба пыталась анализировать проблему большого количества депрессий в крае. Марина Вдовина подняла все данные начиная с 1980-х годов. Цифры действительно высоки.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Да, у нас небольшие зарплаты и не так много работы — есть отчего загрустить. Но если мы говорим о влиянии социально-экономического положения населения, то есть регионы и с еще меньшими доходами, однако там меньше депрессий. Может быть, у нас сказывается особенность края — все-таки 60 сельских районов, во многих нет ни работы, ни денег, и люди не знают, что делать со своей жизнью.

Есть и другая причина. Депрессий и неврозов много просто потому, что есть возможность чаще их диагностировать.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

С 1970-х у нас открыт психотерапевтический центр. Таких учреждений всего два в России — в Санкт-Петербурге и у нас. Если человек расстроен, ему проще пойти к психологу или психотерапевту, чем прямо в психоневрологический диспансер в кабинет с соответствующей вывеской — «Психиатр».

Люди боятся психиатра. Хотя вы вот прошли по коридору — все у нас тут тихо и спокойно, никто ни на кого не бросается. Если пациенты и доходят до диспансера, то всегда спрашивают: никто не узнает обо мне, карту не заведете?

В психотерапевтический центр идут охотнее. Знают, что там «не поставят на учет» и потом не будет никаких проблем с получением справок. При этом там окажут и психологическую помощь, и медикаментозную. Все бесплатно. Каждый день туда на первичный прием приходят три – пять человек.

«У нас просто больше диагностируют непсихотических расстройств, другого объяснения того, что их больше, чем по России, у меня нет», — говорит Марина Вдовина.

Когда идти к психиатру

Чаще всего жителям края требуется не врачебная помощь. Разобраться с проблемами поможет психолог.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Начнем с того, что психолог — это не медик. У него хоть и высшее, но не медицинское образование. Он не лечит. Но может скорректировать ваши проблемы, которые не требуют медикаментозного вмешательства.

Например, вы трудоустроились в новый коллектив и не можете найти там свое место, не складываются отношения. Психолог поможет. А если вы от этой проблемы потеряли сон и аппетит, постоянно тревожитесь, то нужен врач.

Психиатр и психотерапевт особо ничем не отличаются, потому что базовая специальность у них одна — психиатрия. Психотерапия направлена на более легкие формы — те самые неврозы и депрессии. Если же это хроническое расстройство, то нужна тяжелая артиллерия в виде психиатра.

Голые и неадекватные

Жители края все чаще делятся в соцсетях фото и видео неадекватных людей на улицах. Один из последних инцидентов произошел в Барнауле, когда голая девушка отбивалась от полицейских на площади Советов.

Марина Вдовина говорит, что неадекватно вести себя могут и вполне здоровые молодые люди, поспорившие с друзьями, на деньги или «на интерес». Но в этом случае налицо острое психотическое расстройство, которое может возникнуть внезапно.

Это состояние характеризуется тем, что человек перевозбужден и ведет себя неподобающим образом. Более того, у него отсутствует критическое мышление — то есть он не понимает, что делает.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Сложно назвать причину такого поведения. Оно может быть спровоцировано различными факторами, такими как стрессы, злоупотребление психоактивными веществами или алкоголем, воздействие вредных факторов, травмы либо наследственная предрасположенность.

При психическом расстройстве поведение меняется с нормального и привычного на деструктивное. Больной может и не бегать голым, а, например, закрыться в квартире и лежать, занавесив окна. Может начать прятаться и убегать, потому что видит воображаемых преследователей, людей, которые хотят его убить, или слышит так называемые «императивные голоса» — галлюцинации.

Эпизод в анамнезе

Главный психиатр говорит, что неадекватное поведение людей, в том числе публичное, может быть как обострением хронической болезни, так и впервые возникшей острой формой расстройства.

Если на впервые возникшем «остром этапе» правильно подобрать препараты и пролечить пациента, то можно вывести его из этого состояния. Если потом пациент слушает рекомендации докторов и проходит курс реабилитации, то болезнь останется просто эпизодом в анамнезе.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Часто пациенты бросают лечение на полпути, потому что стесняются посещать психиатра и принимать лекарства либо чувствуют себя выздоровевшими и не видят необходимости в приеме препарата. И тогда есть риск, что будет и второй эпизод. А это уже диагноз — хроническое психическое расстройство.

Будьте бдительны

Психиатры просят людей настораживаться, если у родственника сменилось поведение — не спит, не ест, похудел, постоянно в тревожном настроении, перестал общаться. Марина Вдовина констатирует, что, к сожалению, часто люди не хотят замечать таких изменений и списывают плохое настроение близкого человека на мелкие неурядицы. Между тем ему нужна помощь.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Если у самого человека есть желание, чтобы ему помогли, то милости просим. Насильно мы никого не лечим и руки не заламываем. Это прописано в законе о психиатрической помощи.

Есть только один случай, когда можно не спрашивать согласия заболевшего — если он опасен для самого себя или окружающих. Родственники могут написать заявление о том, что чувствуют угрозу. Соседи иногда нам пишут такие заявления, что человек, например, с ножом по подъезду бродит.

В таких случаях надо обязательно обращаться в правоохранительные органы. Это тяжелые пациенты, иногда нам приходится госпитализировать их при помощи полицейских. Но это редкость.

Острую форму снимают в стационаре, потом идет реабилитация — в дневном стационаре или амбулаторно. Поддерживающая терапия может длиться несколько месяцев или даже год. В психиатрии нет стандартов длительности лечения, потому что каждый случай психоза индивидуален.

Алкоголь и обострения

Считается, что психические заболевания обостряются весной и осенью. Марина Вдовина говорит, что такой тенденции на самом деле нет.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Судя по участившимся сообщениям СМИ о таких происшествиях, или это совпадение, или действительно есть какая-то зависимость, специальную статистику никто не ведет.

Как и все хронические заболевания, психические расстройства могут обостриться или нет. Если пациент выполняет назначения врача, то рецидива может и не быть.

Часто психиатрическая служба сталкивается с так называемыми коморбидными состояниями, то есть сочетаниями хронического психического заболевания и алкоголизма. Здесь требуется еще и помощь наркологов.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Может быть, у человека расстройство, он лечится, но считает, что ничего не помогает, и единственным выходом он видит алкоголь — особенно это касается мужчин. Или, наоборот, человек злоупотребляет алкоголем, и это провоцирует развитие психоза. Что тут причина, а что следствие, нужно выяснять в каждом конкретном случае.

Псих на дороге

Преступления на фоне психических расстройств в крае случаются нечасто. В Барнауле есть кабинет активного диспансерного наблюдения, где на учете стоят люди, склонные к правонарушениям. Врачи наблюдают их чаще, чем остальных, им прописана специальная терапия.

Чаще преступления совершают, будучи в психозе, когда не понимают, что делают. Потом признаются невменяемыми и принудительно отправляются на лечение. А после попадают в кабинет активного наблюдения. Другое дело — люди, которые остаются вне поля зрения психиатрической службы.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Мне постоянно задают вопрос: как вы выдали справку водителю-психу, который выскочил из машины и избил кого-то? Так в диспансере ведь он ведет себя совершенно по-другому. Да, у него есть признаки расстройства личности: вспышки агрессии, в семье не все гладко — разные нюансы бывают. Но на учете он не состоит и в лечении не нуждается. А «расстройство личности» — это просто его гнусный характер. С таким «диагнозом» нельзя запретить водить машину.

Если дело дойдет до преступления, экспертиза покажет, что такой человек вменяем. Наказание не будет связано с лечением. Таких случаев очень много.

Не реви!

Многие пациенты диспансера жалуются на проблемы с детьми. Подростки стали мнительнее, агрессивнее, родители для них уже вовсе не авторитет. Марина Вдовина связывает такое поведение с отсутствием контроля.

Детям уделяется слишком мало внимания. Они растут практически без участия родителей, зато при активном «участии» интернета с агрессивными играми и всевозможными группами по интересам, где не всегда безопасно.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Подростки стали более зависимы от мнения окружающих. Любое слово или замечание способно поменять их поведение. Здесь поможет только доверительное общение в семье. Моей младшей дочери 16 лет. Иногда я понимаю, что как мама слегка перегнула палку, начинаю действовать как доктор.

С ребенком надо обязательно общаться. Допустим, вам некогда вечером, вы готовите ужин. Но у вас же есть на кухне стол, посадите дочь или сына делать уроки рядом с собой, спросите, что нового было в школе.

Говорите и на другие темы. Деликатно. У нас же как: спросили, как дела, какие оценки получил, и считают, что пообщались. Формализм может навредить. Если у ребенка безответная любовь, тут не отделаешься фразой: «Не реви, у тебя еще столько таких будет». Ищите другие способы.

Узкая специализация

Подростковый протест нередко выливается в демонстративные — шантажные — попытки суицида. Марина Вдовина говорит, что почти каждый второй ребенок в сложном переходном возрасте пробовал это, и предупреждает, что настороженность в отношении детей должна быть повышена.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

И не надо думать, что ваш ребенок этого точно не сделает. Чаще всего к суициду склонны не двоечники из неблагополучных семей, а как раз те, у кого «внешне» все хорошо, без скандалов, и ничто не предвещает беды.

После неудачных попыток суицида человека не берут на психиатрический учет. Чаще всего независимо от способа самоубийства он попадает в обычную больницу — в токсикологию или хирургию, например. Оттуда о нем сообщают в психоневрологический диспансер.

Психиатр выезжает на место, осматривает пациента и оставляет рекомендации. Если он видит, что есть депрессия и суицидальные мысли сохраняются (то есть человек опасен для себя), то его могут перевести в психиатрическую больницу. Но когда его оттуда выпишут, дальше наблюдаться у психиатра он может только добровольно.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Мы это неоднократно обсуждали. Конечно, за такими людьми надо следить особенно и где-то в одном месте. Мы хотим попробовать открыть суицидологический кабинет, но для этого нужны специалисты очень узкой специализации.

Глаза расскажут

Марина Вдовина говорит, что пациенты, которые проходят лечение, не совершают попыток суицида. Это нонсенс. Чаще всего добровольно уйти из жизни пытаются люди в депрессии — те, кто «не доходит» до врача, не состоит на учете и переносит расстройство в домашних условиях.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Это люди, которые не видят выхода из жизненной ситуации: пять потребительских кредитов, трое детей, ипотека, с работы уволили. У такого человека некрепкая психическая составляющая здоровья, он думает только о том, что ему не придется больше ни о чем и ни о ком беспокоиться. С ним должен поработать психолог или психотерапевт, и он не совершит попытку суицида повторно.

Хорошо, если пациенты диспансера говорят о своих мрачных мыслях. Но, как правило, так не бывает, и нужен доктор с высокой компетенцией, чтобы прочитать «между строк» — по глазам, по мимике, жестам, высказываниям определить наклонности человека.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

Опытному специалисту достаточно посмотреть пациенту в глаза, они все выдают — либо блестят, либо, что называется, потухли. Тот, кто твердо надумал совершить суицид, никогда вот так просто не скажет об этом.

Больше коек

Система оказания психиатрической и психологической помощи в крае достаточно развита и по многим показателям «впереди планеты всей», считает Марина Вдовина.

В стационаре открыто медико-реабилитационное отделение для тех, кто уже пролечился. В диспансере создан клуб, где есть психологи и специалисты по социальной работе.

В планах на 2020 год — открытие двух отделений: интенсивного оказания психиатрической помощи в амбулаторных условиях и медико-психосоциальной реабилитации. Успешно работает психотерапевтический центр.

Марина Вдовина,
главный психиатр Алтайского края:

У нас есть такая структура, как стационар на дому, когда бригады выезжают к пациенту, если он по каким-то причинам не может сам прийти в больницу. Есть «кризисные койки» в психиатрической больнице — это открытое отделение, где лечатся пациенты с депрессиями и неврозами.

Упор в крае делают на внебольничную помощь, когда пациент не «закрыт» в психиатрической лечебнице. В регионе развили сеть дневных стационаров до масштабов, которых нет больше нигде в стране, — 545 коек.

Самое важное - в нашем Telegram-канале