«Ввести в ранг правила, что за все отвечает старший призыв», лаконично гласит преамбула этого документа. А далее следует расшифровка: при обнаружении синяков, пьянке, самовольном оставлении части со старшим призывом до посинения проводить учебные занятия или земляные работы большого объема. В случае употребления спиртных напитков — публично промывать желудок, фотографировать в самых скотских позах для помещения фотографии в стенгазету и отправки родителям, по месту прежней работы или учебы; после протрезвления — трудотерапия со 100-процентным охватом старшего призыва. «Опускание» неформальных лидеров при любом удобном случае, жесткий прессинг лиц кавказской национальности и т. д.
Опубликовав два этих материала, «СК» попросил читателей выразить свое отношение к названным методам борьбы с дедовщиной.
Одно лечим, другое калечим
«Здравствуйте! Меня зовут Евгений. Я старшина 1-й статьи запаса (сержант по-простому). Служил в Погранвойсках в дивизионе спецохраны (г. Сочи), сейчас учусь в АлтГУ. Во время службы приходилось сталкиваться с дедовщиной во всех ее проявлениях. Не спорю, когда издеваются над военнослужащими — это лишнее. Но все-таки если убрать ВСЮ дедовщину, армия рухнет, и самим командирам придется ее организовывать, что, собственно, уже и происходит. Неуставные отношения со стороны командования порой не многим лучше, чем со стороны старослужащих.
Что касается предложенной программы укрепления дисциплины, то действительно с помощью нее можно искоренить дедовщину. Но пока она искоренится, общевойсковая дисциплина упадет до позорно низкого уровня!!! Некоторые положения данной программы способствуют тому, что новички-первогодки, поняв, что это реальный шанс закосить от положений устава, будут пользоваться привилегией, разлагая дисциплину.
Дедовщина в своем изначальном смысле (как научение младшего призыва со стороны старшего, а не как бессмысленное издевательство и унижение новобранцев) нужна для того, чтобы подготовка армейского пополнения была как можно лучше. А те, кто плачет при первых же трудностях, пусть сидят дома с мамкой!!!»
А если пахнет уголовщиной?
Маменькиным сынкам в армии не место. Но, увы, современная дедовщина имеет мало общего с «научением». Чаще всего в ее основе лежат поборы и вымогательства. Известное всей стране громкое дело об избиении рядового Александра Семочкина в 122-й мотострелковой дивизии (г. Алейск) началось с попытки троих сослуживцев отобрать у него мобильный телефон и кожаную куртку. В результате объект посягательства стал инвалидом и комиссован из армии, а трое нападавших получили от четырех до девяти лет лишения свободы.
Нередко командиры не только закрывают глаза на поборы старослужащих в отношении молодых солдат, но и сами становятся на тот же скользкий путь.
В редакцию «СК» позвонила мать военнослужащего Александра А. из Косихи. В армии он не новичок, служит по контракту в одной из элитных танковых частей под Наро-Фоминском. Спасаясь от дедовщины, перевелся из одного подразделения в другое, но там попал в еще больший переплет: стал объектом вымогательства со стороны офицера. Тот отбирал зарплату контрактника и грозил уволить из армии в случае жалобы вышестоящему начальству. В конце концов солдат ударился в бега, работал три месяца под Москвой на каком-то заводе, потом решил вернуться в часть с повинной. Теперь Александра судит военный трибунал.
Лучше так, чем никак
«Здравствуйте. Пишет вам жительница Барнаула Симонова Татьяна Анатольевна. У меня нет сына, но читать статьи про дедовщину в армии без слезне могла. Жаль молодых людей, которые должны Отечеству, а ему безразличны. И самое горькое — ничего не меняется в лучшую сторону.
В начале года в вагоне поезда моими попутчиками оказались два солдата, возвращавшихся из отпуска в часть. Один из них, судя по поведению, был из числа „дедов“, привыкших подчинять и повелевать. Именно так он обращался со своим товарищем. С этим парнем я и разговорилась. С его слов поняла, что введенные приказом министра обороны гауптвахты и комитеты солдатских матерей в частях не созданы, телефоны доверия не работают, „разрешенные“ солдатские мобильники лежат в офицерских сейфах, связь с домом практически нулевая. Случись что — пожаловаться некому. Еще по признанию своих попутчиков я поняла, что солдат-кавказцев у них в части не трогают, потому что боятся поплатиться жизнью.
Но ведь делать что-то надо! Потому я обеими руками за те меры, которые предлагаются в „Программе укрепления дисциплины“. Эта инструкция способна защитить военнослужащего безотлагательно и без материальных затрат, требует лишь расторопности командиров, замполитов, которым родители доверили самое дорогое в их жизни — своих детей».
Спасет ли контракт?
В определенной части общества бытует мнение, что спасти армию от дедовщины сможет перевод на профессиональную основу. А вот жены военнослужащих-контрактников 382-го гвардейского мотострелкового Порт-Артурского полка 122-й мотострелковой дивизии (г. Алейск) в своем письме в редакцию утверждают обратное.
«В контрактной армии и дедовщина контрактная. Если контрактник отказывается дать взятку офицеру, то он остается без положенных по закону выходных и праздников. Рабочий день не нормирован: уходя на службу в пять часов утра, наши мужья нередко возвращаются домой далеко за полночь. А это небезопасно, ведь положенное по контракту жилье в военном городке не дается, его приходится снимать далеко от части, в 30−60 минутах хода. На контрактников постоянно нападают местные уголовники, бывает, со смертельным исходом. И так продолжается годами.
Обращаясь в кадровую и финансовую службы, лично к командиру батальона, командиру полка, командиру дивизии, мы всякий раз получаем многообещающий ответ: „Вопрос решаем“.
В нашу часть неоднократно приезжали с проверками очень большие чины, вплоть до министра обороны. Но обратиться к ним невозможно. Во время визитов весь личный состав прячут в поле, чтобы никто не открыл рот и не пошел о чем-то спрашивать у проверяющих. Те же ни разу не поинтересовались, где служивый народ и не назначили с ним встречу. А потом удивляются, почему в Алейской дивизии такая высокая текучесть кадров. Самое главное — жилищная проблема, а вторая причина финансовая: перестали вовремя выдавать зарплату, выплаты за командировки задерживают, за свой счет требуют покупать снаряжение. Но этого нет в контракте».
Комментарий
По просьбе «СК» ситуацию комментирует Виктор Баранец, полковник запаса, военный обозреватель «Комсомольской правды»:
— Безусловно, создание контрактной армии может пригасить дедовщину. За деньги люди будут зубами держаться за работу и стараться служить исправно, не распуская кулаки. Но военные теоретики считают, что полностью контрактная армия нам не нужна. Будучи наемной она становится крайне опасной для собственного народа. За деньги профессионалы могут в случае чего «мочить» не только врага, но и свой народ. Нужна армия смешанного типа: ядро контрактное (две трети), а треть — по призыву (как бы войска второго эшелона). И вот в этом втором эшелоне почва для дедовщины остается.
К тому же создание нормальной контрактной армии — дорогостоящее удовольствие. Для этого необходимо резко (примерно в три раза) увеличить военный бюджет — с 27 до 90 млрд. долларов. За счет чего настроить жилья для всех контрактников (квартиры для женатых, общежития для холостых); увеличить минимум в два раза зарплату всем военнослужащим, перевооружить войска, усилить систему льгот и всей соцзащиты военнослужащих и членов их семей. Дать квартиры всем уволенным, чтобы раз и навсегда отвязать эту чугунную гирю от ног армии и не пилить ее казну.
Я не уверен, что власти готовы пойти на такие затраты. В противном случае, когда один имеет больше, другой меньше, даже в профессиональной военной среде основания для дедовщины остаются.
Комбриг навел порядок
Командир может навести порядок во вверенном ему воинском коллективе, не прибегая к унижению подчиненных, убежден командир Алтайского соединения Внутренних войск полковник Олег Панарин. Сам он недавно наглядно продемонстрировал это. Узнав, что «СК» готовит публикацию о фактах вымогательства во входящей в состав соединения войсковой части 3484 («Деды» обломаются", «СК» № 49 за 7 декабря 2006 г.), Олег Алексеевич тут же собрал у себя весь командный состав и кураторов части из штаба бригады. Состоялся нелицеприятный разговор, в ходе которого была дана оценка ситуации. Получил выговор ротный, не воспрепятствовавший притеснению молодых солдат старослужащими, старшим командирам поставлено на вид. Солдат-первогодок, сообщивший родителям о фактах дедовщины, переведен в другую часть, один из обидчиков — под личный надзор комбрига в штаб соединения, в отношении другого военная прокуратура проводит расследование.
Тамара ДМИТРИЕНКО.
