Прямо сейчас Сергей Николаевич Егиоя стоит пред важным жизненным выбором: стать директором районного музея, посвященного гениальному конструктору Михаилу Калашникову, или остаться учителем истории Казанцевской средней школы. Он стоит перед важным жизненным выбором, как богатырь с известной картины, а сам краем глаза присматривает за ребятишками, которые полют грядки на школьном огороде. У каждой грядки строгая табличка: "Отдел пряных растений", "Отдел технических культур", "Отдел начальных классов".
На первый скользящий взгляд кажется, что эти идеальные дети ни в каком присмотре не нуждаются – так неохотно они отвлекаются от борьбы с сорняками, чтобы поздороваться и сообщить уклончиво, что Сергей Николаевич учитель нормальный, хотя и строгий. Черемуха спеет рядом с завалинкой деревянной школы, насос качает воду в огромную бочку, зеленая долина начинается прямо за школьной оградой и сливается с пригорками, которые дальше, за горизонтом, переходят в горы Колыванского хребта. Здесь начиналась история нашего края, здесь добывали в рудниках серебряную руду предки ребятишек, которые сейчас трудятся на грядках; недалеко отсюда обучался горному делу молодой Иван Ползунов, а во-он оттуда почти до самого Змеиногорска тянулась огромная гранитная пещера, в которой, говорят, прятались от заводского начальства легендарные разбойники братья Быковские.
– Я хочу, чтобы дети помнили названия всех дорог, речушек, ложбинок, сопок. Начинаю расспрашивать взрослых: "Не знаю, спросите у дедушки Русина". Ну, не знают родители, пусть хоть дети узнают, – говорит Сергей.
Россия, как писал Чехов, страна казенная. В казенной Казанцевской школе считается, что история твоей семьи, твоего села важна не меньше, чем казенная история государства Российского. "Мои крылечки", – говорил Валерий Сергеевич Золотухин.
Начало
Казанцевская школа считается одной из лучших в районе. Здесь учатся дети из Казанцева и окрестных поселков: Каменки, Рудовозова, Ручьева. Детей в школе мало, и с каждым годом их все меньше: когда Сергей студентом третьего курса приехал сюда на педпрактику, они на линейке не помещались, а сейчас осталось всего 70 человек. Работы в деревне нет, люди уезжают, увозят ребятишек. И вот интересно: отсюда уезжает, а там поначалу получает пятерки. И наоборот, привозят сюда запущенного ребенка, и здесь, спасибо Тамаре Васильевне Кашкаровой и Лидии Владимировне Пищальниковой, он сдает ЕГЭ и по русскому, и по математике. А там ни в какую учиться не хотел.
Здесь директором школы много лет была Валентина Никифоровна Деулина, и до сих пор все учителя отчасти похожи на нее: те же твердость, сила духа, преданность делу и ясность задач.
– Честно говоря, я никогда и не думал быть учителем, – рассказывает Сергей. – На истфак поступал, чтобы работать в архивах, заниматься археологией – это да, это меня интересовало. На практику меня позвали в Казанцево, а я сам местный, родился в Каменке, потом меня туда все детство к дедам возили. И вот приехал я сюда, встретил свою вторую половину, корни дал и уже не взлетел. Первые годы у меня была полная пассивность: пришел на урок, выдал материал в рамках программы… С какого бока к детям подойти, я тогда не понимал. Научная работа... Считалось, что это очень сложно. Давал ребятам задание подобрать материал, потом приезжали в Курью на конференцию и позорились там.
У меня был ученик Дима Жуков. Однажды он мне говорит: "Сергей Николаевич, есть тут рудники воскресенские, демидовские". И еще местный житель, Александр Коротков, мне показал: "Вон там яма была..."
Великие открытия
...В первую научную экспедицию поехали втроем: ученики Дима Жуков, Гриша Глебов и учитель Сергей Николаевич. Ехали на мотоцикле, в 2003 году снег почему-то выпал уже в сентябре, пробирались по раму в сугробах. Набрали образцов руды, все осмотрели и измерили. Дима от руки – компьютеры в Казанцево тогда были редкостью – написал на основе этого исследования свою работу, приехал на конференцию в Барнаул и с ходу занял там третье место. И с этого момента Казанцевская школа прочно встала на краеведческую дорогу.
– Аркадий Васильевич Контев говорит, что вообще в Алтайском крае было 105 демидовских рудников, мы нашли шесть. Измерили, исследовали, взяли пробы, составили карты. А потом подумали: а что если это еще и рекреационно-туристический ресурс? Взяли и разработали маршрут, включили туда наши пещеры и рудники. Второй маршрут разработала восьмиклассница Лера Синчукова. Мы ее маршрут забраковали… Ну, не то что забраковали, оставили резервным. А она, уже студенткой АлтГУ, выиграла на него президентский грант 60 тысяч. Ну, молодец! Не зря работала.
Все первые казанцевские краеведы уже окончили школу, а Сергей Николаевич рассказывает про них с такой любовью и радостью, что я начинаю думать: придется искать районному музею другого директора. Дима Жуков – харизматик, прирожденный победитель. Аня Тигиева – умница и энтузиастка. Это с нее началось общешкольное увлечение пещерами. На конференции к ней подошел Вадим Константинович Вистингаузен, известный в Сибири спелеолог: так-так, у вас же там в Курьинском районе кроме рудников еще и пещеры должны быть. Найдете – приеду, покажу, как это все измеряется, исследуется, и вообще – готов оказать методическую помощь. Сережа Усов, Ваня Золотарев – они между собой соревновались в районе, занимали первые места. Артем Лапов из Ручьева. Вот где звездочка раскрылась! До восьмого класса был тихий, незаметный мальчик, а как он изменился за эти три года! Артист, заводила, а с докладом выступает – такой солидный юноша, прямо профессор. Свою работу он начал с опроса местных жителей, и местные жители вспомнили, как в 60–70-х годах лазали пацанами в пещере на Белой сопке. Сестра Артема изучала топонимику. Выше в горах людей было меньше, названия придумывать особо было некому (Ининское озеро, Второе Ининское озеро, Третье Ининское озеро), а здесь у каждого родника, у каждого ложка свое имя. Харюзов ключ, Березовка, Раскат, Семейный… Люди их уже забывать стали, а теперь благодаря Маше не забудут. Это же страшно интересно!
Или вот реликтовые озера Быковское и Колыванское – по скалам до сих пор видно, где плескалась вода. Как образовались такие озера, почему на скалах вымоины? Нашли гипотезу одного ученого, что раньше, где-то 60, а затем и 25 тысяч лет назад, когда потекли ледники, здесь было озеро, которое занимало огромную территорию...
– А на всем этом пространстве была наша река Локтевка. –
Егиоя обводит рукой долину от сопок до сопок, и школьный огород, и улыбчивого школьника, который, оказывается, стоит рядом с нами, положив подбородок на черенок тяпки, и впитывает в себя исторические
гипотезы. Сергей Николаевич отправляет мальчика "под яблони, помогать" и продолжает:
– У детей появляется уверенность в себе, вырастает гражданственность. Пусть они не станут историками, краеведами, но гражданами своей Родины, патриотами своего края они точно будут. Ребята начинают исследовать историю: края, села, семьи – и узнают, что здесь было столько разных событий, что жизнь началась задолго до них и будет продолжаться после них. Вот Даша Рукина. Участвовала во всероссийском конкурсе "Человек в истории" и выяснила, что род Рукиных пошел от опричника Ивана Грозного. Ее далекий-далекий предок в XVI веке был правой рукой царя и поэтому получил прозвище Рука. Это дворянский род, у них даже герб есть: сабля и луна.
А сейчас моя последняя надежда – Гриша Швецов, тоже звездочка ручьевская. Пятый класс, а он 11-й класс гонял по датам! Как погиб Ганнибал, какое оружие было у римских легионеров… Во вьетнамской войне я сам, честно говоря, путаюсь, а он все знает. Хочет историком стать.
Гранитная пещера
Сейчас казанцевские краеведы работают над несколькими интересными, достойными зависти проектами. Продолжают раскрывать тайны демидовских рудников, не оставляют без внимания брошенный поселок Колыванстрой – еще в 80-х там леса не было, а сейчас заросло все, как будто люди никогда и не жили; изучают и защищают родники. Честно называют причины, по которым они пересыхают, в том числе – низкую культуру жителей: и начальник "уазик" свой в роднике моет, и тракторист трактор.
А главная их мечта – найти огромную гранитную пещеру, которая тянется будто бы от Колыванского озера почти до Змеиногорска.
– Дядя мой рассказывал: в 70-е полол там лиственницы, и внучка лесника показала ему вход в пещеру. Фонариков тогда не было, он палку сломал, берестой обмотал и за эти секунды, пока горел факел, увидел огромный гранитный свод, какое-то подобие стола, а на полу – много-много шаров, почти идеально круглых, наподобие бильярдных. Что это такое? Через год он собрал каменских юношей, искали они, искали... Нашли вроде вход, но это был маленький, неглубокий грот. Неужели семипалатинские испытания повлияли? А может быть, не то они нашли? Мы в прошлом августе все там облазили, в одном месте топнешь ногой – видно, что внизу пустота, а копать нельзя – плита. Все-таки нужен нам проводник. Я даже ездил специально в Змеиногорск, там есть один бывший каменский житель, который вроде знает, где вход. Не знаю – он все время под этим делом, похоже, хвастун. А старики саввушинские говорят: вы лучше не ищите, нехорошее это место. Говорят, что конокрады скот прогоняли через эту пещеру, что были там какие-то схроны, а все, что связано с воровством, связано и с насилием, возможно, с убийством… Верить ли в эти легенды? Детям интересно, глаза горят… В этом году огород закончится – и снова в экспедицию отправимся.
Среда обитания
Сергей Егиоя – о семье, школе и жизненных обстоятельствах
– Нам иногда говорят: а что вам не побеждать на конференциях, у вас такие прекрасные дети. Но я думаю, дети везде одинаковые. Многое зависит от учителя, многое бы зависело от родителей, но 80% детей нашей школы из, можно сказать, неблагополучных семей. Работы в деревне нет, люди чувствуют отношение к себе государства, пьют от этой безысходности. И я вообще удивляюсь, как дети учатся, когда у них дома каждый день ссоры и пьянки. Но обычно такие ребятишки хорошо учатся до девятого класса, а потом начинается спад. Тут все: и работы на них дома нагружают больше, и недосыпание, и возраст – хотя вроде некоторые понимают, что учеба для них – единственный шанс вырваться из этого болота. Такие ребята поступали в вузы, блестяще учились. И вот что обидно-то, что никто из этих детей, звездочек, победителей, медалистов, сюда не возвращался. А те, кто остается и возвращается, как правило, сами начинают пить, а потом у них рождаются дети, и все идет по кругу, даже по нисходящей.
Я заметил, что место проживания объединяет людей и они становятся похожи друг на друга. Сразу это не сформулируешь, но менталитет у каждого села свой, везде рождается своя субкультура. Поживешь с ними и с ходу различаешь, кто из какой деревни. Конечно, люди в каждой деревне разные: есть хорошие, есть плохие, есть те, кто скрывает, что они плохие. Но в целом в Казанцеве люди хорошие. И роль школы они понимают. Правда, однажды у нас в районе проводили опрос, получилось, что с уважением к учителям относятся 70% населения. То есть, если верить этому опросу, 30%, конечно, нас костерят. И дети живут в этих двойных стандартах: в школе родители нас благодарят, а дома: "Да эти учителя, да они деньги гребут лопатой!" Помню, в 95–96-е годы, когда я был такой еще молодой, нам по семь-восемь месяцев не платили зарплату. Мы решили, что надо бастовать; бастуем-бастуем, и вдруг оказалось, что бастую я один, никто больше работу не прекратил. Валентина Никифоровна со мной беседует: "Сергей, дети ведь ни при чем!" Но у меня тоже дочь родилась, а мне зарплату не платят – мы что, рабы какие-то? Одна родительница увидела меня в магазине и говорит: "Мне, Сереж, ваша забастовка не нужна, у меня дочь в 11-м классе. Ты представляешь, какой у нее будет пробел в знаниях? Пусть она окончит, и гори ваша школа синим пламенем". Я говорю: "Вот вы даете, а другие дети? То есть, пока ваши дети учатся, школа нужна?" Хотя, если подумать, и это плюс.
Большая часть времени учителя отводится на бумажные дела, которые отвлекают от воспитательных и образовательных процессов. А зачем? Для кого? Мое, может быть, несколько упрощенное суждение учителя из сельской глубинки: это нужно чиновникам, которые и года в школе не проработали и не знают ни школы, ни учеников. Я думаю, все эти реформы приведут наше образование к полному краху. Реформировать надо, но не так. Есть же специалисты, которые по 30–40 лет в школе проработали, почему их мнение в расчет не берется? Если бы отправить Ливанова поработать в село, он бы понял: закрыть школы и возить детей в другую деревню – ну, дурь это.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
