Какие цветы подарить
– Александр Иванович, декабрь – время подведения итогов. Если сравнивать 2008 год с предыдущим, то он с точки зрения государственной поддержки стал более удачным для АПК или нет?
– В принципе каждый год по структуре работы не отличается от предыдущих. А вот достижения могут быть разными. Но если ориентироваться только на отношение со стороны власти, то можно выделить разные группы предприятий. Одни из них аффилированы с бюджетом, и они могут говорить, что у них в плане поддержки есть плюсы или минусы. Вторые аффилированы с банком и зависимы от кредиторов. А есть предприятия, которые аффилированы с реальным сектором экономики. И каждый год для них связан с рыночными отношениями.
Говорить о том, насколько характерен в лучшую или худшую сторону 2008 год с точки зрения поддержки, сложно, потому что все предприятия нашего холдинга ориентированы на реальный сектор экономики. А в связи с тем, что есть внешний фактор угрозы нашему бизнесу – это снижение потребительского рынка, мы можем сказать, что каждый год работаем в рамках экономического закона спроса и предложения. И я думаю, что этот год для нас оказался таким же трудным, как и предыдущий. Потому что в предыдущие годы административные органы управления диктовали ценовую политику. А в этом году рынок стал диктовать конкурентную цену. Поэтому если для нас один год становился административным, то другой – рыночным. Разница только в этом.
– Если говорить о господдержке сельского хозяйства, то она в основном сводится к тому, что сельхозпроизводителю компенсируют проценты по кредитам. Насколько эффективна такая форма поддержки и что, на ваш взгляд, необходимо в ней поменять?
– Любая компенсация имеет субъективный подход. Сложно оценить эффективность субсидии или дотации. Чем отличается бедный человек от нищего? Бедный трудится и может стать богатым, а нищий никогда им не станет. Он стоит на паперти, ему один раз подали, и он никогда не встанет к станку. Разница в психологии у того и другого. Нищий получил копейку и больше уже никогда не станет за нее работать, он будет ждать халявы. А у бедного есть стимул работать лучше, чтобы получить больше. И если у всех руководителей хозяйств будет психология бедных, то они смогут работать эффективнее, включать не только руки, но и мозги. А что происходит при субсидиях и дотациях? В принципе – это та же ситуация нищего. Давайте не будем придумывать лишнего. Если даем предприятию кредит, тогда давайте уберем компенсации, а сделаем кредит, как за рубежом. Если он краткосрочный на пополнение оборотных средств, то дают его под 4,9%, если он инвестиционный, то дают его под 5,6%.
И здесь не надо изобретать велосипед. Ведь любая дотация и компенсация из бюджета – это элемент создания коррупционной системы для отмывания денег. Поэтому некоторые фермеры не обрабатывают землю, а просто ее показывают. Ничего в нее не вкладывают, но зато получают на нее компенсации за гербициды, так как отчитались за то, что они как бы протравили посевы. Они получают и дотации на ГСМ, потому что якобы посеяли. То есть хозяйство обработало, грубо говоря, 200 га, а у них в распоряжении имеется 1 тыс. га. Урожайность раскидали на всю площадь и – все. Фермер платит налог за землю от 100 до 250 рублей на 1 га, а дотацию получает на этот же объем почти 1 тыс. рублей. Когда обнаруживаешь такие вещи, то волосы дыбом встают. Государство позволяет себя обманывать. А если будет выдаваться кредит под низкий процент, но в договоре будет прописано, что если ты получишь урожайность в 11 ц/га, то кредит ты выплачиваешь по ставке 8%, если урожайность получаешь в 15 ц/га, то кредит – 5%, а если урожайность 20 ц/га, то и кредит – 3%.
– Но если в Косихинском районе можно получить 20 ц/га, то в Угловском – с большим трудом…
– Нет плохой земли. Есть неправильный подход к ней. Народный академик Терентий Семенович Молзин в засушливые годы и в Казахстане, и в Курской области получал урожайность 18 ц/га, а в хорошие годы – по 28 ц/га. Каждая почва имеет свою агротехнологию. Я здесь всегда привожу пример. Одной женщине нравятся розы, другой – хризантемы, а третьей – ромашки. Но результат один – мужчина проявил уважение к женщине, и она ответила ему тем же. Только нужно понять, какой цветок нужно подарить.
– Государство ввело еще и такие формы поддержки, как реструктуризация долгов сельхозпредприятий и – в худшем случае – их банкротство. Ваше хозяйство "Мельник" тоже проходило такую процедуру. Скажите, насколько эта государственная мера правильная?
– Я бы сказал, что закон о банкротстве в России недейственен. Во многих случаях в результате банкротства мы получаем на селе не эффективного собственника, а разворованное хозяйство. Наглядный пример. У нас "Мельник" прошел процедуру банкротства. Такого конкурсного управляющего, каким являлся г-н Аксенов, я бы назвал человеком-разрушителем. Он продавал имущество "в черную", несмотря на прокурорские проверки. А почему это было возможно? Потому что закон неэффективен. И есть другой пример. Когда банкротилось госпредприятие "Птицефабрика "Новоеловская", где конкурсным управляющим была Лилия Николаевна Пономаренко, весь имущественный комплекс сохранился. Мы зашли на предприятие, которое не было растерзано на части.
Отчитаться на "отлично"
– Фермеру, чтобы получить ту же компенсацию по кредиту, нужно обойти энное количество кабинетов и собрать приличный пакет документов. С какой целью, по-вашему, чиновники усложняют программы нацпроекта "Развитие АПК"? Чтобы сделать затрудненным контроль расходования бюджетных средств или снизить доступность к последним?
– Нет. Запутать контролеров достаточно сложно. Вся проблема состоит в одном: выделяя деньги, государство создало бюрократическую систему их контроля. А чем сложнее эта система, тем больше участков прохождения, на каждом из которых чиновник хочет получить "свою" долю. Но чем прозрачнее система контроля, тем заметнее незначительность труда чиновника. То есть чем проще решить проблему, тем больше выхолащивается значимость труда госслужащего.
Что происходит у нас сегодня? Если в советское время на 220 млн. населения было 14 млн. чиновников, то сегодня на 145 млн. – 22 млн. чиновников. Мы начали считать количество генералитетов на субъект Федерации. В советское время на Алтае работали два генерала: военком и начальник управления внутренних дел, сегодня в крае – 42 генерала. Разницу чувствуете? Сегодня нужно выработать у населения гражданскую позицию, которая, в свою очередь, выработает в нас, гражданах, требовательность к тем органам власти, которым мы, налогоплательщики, платим зарплату. Каждый человек нанимает власть, чтобы она обеспечила комфортное его проживание на этой территории.
– Сегодня сельское хозяйство оказалось в тисках монополизированной индустрии. В то же время конечный продукт, в стоимости которого содержится основная доля сельхозтруда, регулярно ограничивается ценовой планкой. А не проще ли государству выработать механизм сдерживания расценок монополистов?
– Бороться с монополиями по определению невозможно. А раз невозможно, то здесь нужно добиваться другого. Почему и нужна двусторонняя связь между бизнесом и властью. Власть должна видеть реальные проблемы производства. Но этой связи не получается, потому что чиновники не хотят видеть реальную картину. Что происходит сегодня в сельском хозяйстве края? Для того чтобы отчитаться на "отлично" перед Минсельхозом, краевая администрация, заключившая соглашение с московским ведомством, заключает договоры с муниципалитетами. Муниципалитеты, чтобы хорошо выглядеть в глазах губернатора, начинают где-то путать коллективные, личные подсобные и фермерские хозяйства. В итоге одна тонна зерна учитывается дважды, а порой и трижды. И в результате получается искаженная ситуация. В книге "Как я стал миллиардером" Артем Тарасов рассказывает о своей работе в Госплане. И он приводит примеры, как шли приписки Госплана.
– То есть 131-й Федеральный закон не срабатывает?
– Сегодня оценка работы муниципалитетов ведется неправильно. Президент довел 48 пунктов, по которым должны отчитываться районные чиновники, но эти пункты расплывчаты, не конкретизированы. И каждый может по-своему их трактовать. Поэтому в сельском хозяйстве края опять продолжается битва за урожай, битва на посевной и т. д. Вместо того чтобы спокойно работать над повышением эффективности эксплуатации земли, над повышением урожайности. И в результате мы получаем среднюю урожайность
11 ц/га. В то же время наши конкуренты в Новосибирской области получают 18 ц/га, в Кемеровской – 21 ц/га. И пока мы будем идти по экстенсивному пути развития, мы не поднимем производство.
Если бы оценка муниципалитетов велась с учетом внутреннего валового продукта территории, а зарплата муниципальным служащим начислялась в зависимости от объема внутреннего валового продукта в физическом выражении его роста, то многое бы прояснилось. Нужны независимые данные только крайстата и налоговой инспекции, а не какие-то самостоятельные подсчеты сельхозуправления. Взяли в налоговой отчетность, в ее основу положили отчетность муниципалитета. Получили чиновники бюджетный доход в виде налогов – получите зарплату. Тогда бы и главы муниципалитетов были заинтересованы в правдивой информации, в увеличении предпринимательской активности на своей территории и росте благосостояния населения. Сегодня эта информация не доходит до краевой власти. Может быть, последней не совсем интересно это.
– Почему инвесторы сегодня боятся вкладывать средства в аграрный сектор?
– У нас просто мало правильных инвесторов. О каких инвесторах мы говорим? Мы тоже, по сути, являемся инвесторами и не боимся идти в сельское хозяйство. Но мы идем не "срубить капусту" быстро и ничего не вкладывая, а стремимся сначала вложить, а потом получать отдачу. Мы создаем семейное производство для нескольких поколений. А те инвесторы, которые приходят с флагами, не стремятся что-то построить, а хотят быстрее получить. У них ничего не получается, и они сами собой вымываются из села.
— Можно ли в крае, как в отдельных регионах, вводить ограничения на ввоз более дешевой сельхозпродукции?
– Конечно, можно. Законодательный орган как раз и должен заниматься вопросом защиты собственного товаропроизводителя. А сегодня торговые сети приходят извне и привозят продукцию из своих же регионов. Местная власть должна решать эти вопросы и создавать условия для местного же бизнеса, чтобы он находился в равных условиях как на внутреннем, так и на внешних рынках. Вот зернопереработчики добиваются в Минсельхозе льготного железнодорожного тарифа. Но давайте добьемся просто того, чтобы электроэнергия в крае была дешевле. И тогда нам скидки на перевозки будут не так нужны. Если с января киловатт электроэнергии на Алтае будет стоить 3,2 рубля, а в Новосибирской области – 1,7 рубля и в Кемеровской – 1,3 рубля, то какой бы тариф на перевозку мы ни лоббировали, все равно выйдем за рыночные рамки. Чиновникам нужно научиться показывать губернатору правду, а не использовать свои кресла как элемент мести определенным предпринимателям. Некоторым из них было бы правильно подать в отставку. У нас чиновнику открыто говорят сельхозпроизводители, зернопереработчики и его подчиненные, что он не справляется со своими обязанностями, а он не уходит.
О чем еще рассказал Александр Терновой
О проекте "Алтайское Приобье"
– Идея хорошая, и она не новая. Но как она будет реализована? Мы не участвовали в обсуждении самого проекта, наверное, не пользуемся авторитетом у высокопоставленных чиновников. Ведь мы не кричим сразу "Одобряем!", а становимся на позиции экономики. Чтобы агропромышленный холдинг начал эффективно работать, нужно как минимум 10 лет. Земля только на пятый год начинает давать урожай. Срок губернатора скоро истекает. Если его не переназначат, то непонятно, что будет с проектом.
О бизнесе и спорте
– В чем хороши честные соревнования в спорте? Всех выстраивают в одну линейку. Выстрел. И у кого здоровья больше или кто натренирован лучше, тот на финише первый. А у нашей власти отношение к бизнесу такое: кого нужно, того поставим поближе к финишу, остальных – подальше.
О цене на хлеб
– Все пытаются сделать свою политику на цене хлеба. Так пусть власть встанет к печке и выпекает хлеб. Почему же государство эту отрасль (если она такая эффективная и социально важная) отдало под приватизацию, а у себя оставило газ, нефть и электроэнергию?
Справка
Александр Иванович Терновой родился 24 июня 1963 года в Славгороде. В 1980 году он окончил Уссурийское cуворовское военное училище, а еще через четыре года с отличием окончил Новосибирское ВВПОУ, получил воинское звание лейтенанта морской пехоты.
В 1987 году также с отличием окончил высшие курсы Военной контрразведки, в 1995 году – ВЗФЭИ. В 2000 году Александр Терновой защитил диссертацию в АлтГУ и получил ученую степень кандидата экономических наук.
С 1995 по 1998 год – генеральный директор компании "Завод синтетического волокна",
с 1998 года является генеральным директором "Повалихинского комбикормового завода".
С 2007 года занимает должность гендиректора центра финансово-производственного развития "Алтайские закрома", в состав которого входят "Хлебозавод № 4" (Барнаул), "Повалихинский комбикормовой завод" (Повалиха), "Новоеловская птицефабрика" (село Новоперуново), агропредприятие "Мельник" (с. Первомайское). Женат, воспитывает дочь.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
