– В одной вашей работе сталинская эпоха определялась как мужская. Как вы классифицируете нынешний период?
– Это очень хороший вопрос. Но я задам ответный. А какую эпоху называть нынешней? Можно считать, что это недавно начавшаяся эпоха Медведева. Тогда есть повод говорить о том, что общество ожидает смены авторитарного мужского стиля путинской эпохи на более женский.
Другой ответ мог бы быть такой: никакой смены эпох нет. Об этом говорят наши исследования. Настроение людей после выборов практически не изменилось. Поэтому нынешней эпохой можно называть весь период с начала нового века. Тогда я бы сказал, что на протяжении последних десяти лет мы видели интенсивно идущую маскулинизацию женщин. Процесс иногда благой: я с удовольствием смотрю, как огромное количество женщин становятся журналистами, бизнесвумен. Но есть и другая сторона этого дела, которая не может не беспокоить. Это распространение таких «мужских» форм поведения, как физическое насилие, а также мат, курение, употребление алкоголя среди женщин.
Что касается мужчин, то среди них стала более заметна та часть, которая активно себя ведет. Но наряду с этим мужчина вытесняется из семьи, отстраняется от отцовской роли.
– С чем это связано?
– Сейчас агрессия ценнее отваги. Активная позиция замещается агрессивной. Происходит сдвиг ценностей на одно значение, не очень заметный. Это очень ясно выражается в сленге.
В новое понятие маскулинности входят практики новых мужских коллективов – тюремной зоны, потенциально криминальных группировок. Культура казармы не предполагает поединки один на один. «Группировка», казарма с дедовщиной – это социальные механизмы, которые обрабатывали каждое поколение молодых мужчин на предмет уничтожения прежнего кодекса мужского поведения и замещение его новыми правилами, где сила как таковая признается абсолютно приоритетной.
– Статус телевидения влияет на рост агрессии?
– Наше телевидение высоко подцензурное в политической части, почти на уровне советских времен. Зато оно освобождено от внутренней цензуры в части темы агрессии. Оно омассовляется. А тем для этого немного – эротика, насилие, национальный вопрос. Именно потому, что у него заблокирована возможность политического, духовного развития, оно идет в дурную сторону. Я не считаю, что телевидение способно провоцировать агрессию. Но оно портит нравы в обществе.
– Недавно мы видели, каким буйным образом радость победы проявляется в поведении футбольных болельщиков…
– Это агрессия символическая. В этом смысле она безвредная. Есть другой момент, вызывающий беспокойство, – это когда фанатские организации кто-то прибирает к рукам. Чтобы использовать как ударную силу для решения политических задач. Пока серьезных примеров использования этих организаций мы не знаем, слава богу. Молодежные боевые организации, создаваемые для борьбы против «оранжевой» революции, были рождены политической ошибкой. Поскольку на самом деле никакой опасности этого рода не было. Агрессия – это товар, которым собирается обзавестись правящая партия. К чему это приведет? Скорее всего, созданное хозяйство начнет рассыпаться на такие куски, которые не имел в виду собирающий.
– Вы имеете в виду бунты?
– По нашим прогнозам, бунты или противостояния силового характера не очень вероятны. Но начинается движение типа забастовочного, стачечного. То, что забастовки начались, – очевидно, серьезный знак того, что кончился период полного покоя для властей, когда можно делать все, что хочешь, и деньгами затыкать любую дыру. Причина этому – инфляция, ведущая к обеднению слоев населения, самых опасных с точки зрения общественного спокойствия. Обеднение людей, чего-то добившихся, а затем лишившихся. Мы знаем, бастовали авиадиспетчеры – одна из наиболее высокооплачиваемых категорий трудящихся. Еще одна точка напряжения – это места заключения. Там происходят бунты в настоящем смысле.
– По вашему мнению, степень напряженность в обществе растет или понижается?
– Наши опросы свидетельствуют, что степень напряженности не очень высокая. Нужно понимать, что результаты массовых опросов в сильной мере определяются мнением статистического большинства опрашиваемых, а среди него такого рода процессы не идут. Это старшие по возрасту люди, женская часть населения и деревенские жители. Среди них, наоборот, пока ощущается инерция роста благополучия: инфляционные процессы там еще скажутся.
Есть другая часть общества, внутри которой нарастает напряжение, – элиты. За несколько месяцев до президентских выборов, когда не было известно, как решится проблема-2008, ситуация напряжения и подковерной борьбы начала волновать общество. И тонкие признаки того, что эта вибрация наверху начала передаваться вниз, мы засекали. Найденный выход, а именно: Медведев – президент, Путин – премьер – успокоил на время людей.
Блиц
– Влияют ли, на ваш взгляд, социологические опросы на людей?
– Мы проводили опрос: верите ли вы результатам соцопросов? Значительная доля людей, отвечают: нет, не верю. Когда я людям показываю эти результаты, они говорят: «Вот видите, правильно же, нельзя доверять». Не понимая, что в этот момент они выражают доверие опросам.
Мы знаем, что российское население практикует дистанцированное отношение ко многому, в частности к результатам социсследований. Это снятие с себя ответственности, характерное для нашей массовой политической культуры.
– У меня лично к результатам исследований ФОМ и ВЦИОМ доверия особого нет…
– Есть мнение, что эти центры тесно связаны с высшей властью в стране. Но я не могу утверждать это доподлинно.
Большие агентства находятся в конкурентном поле. И вынуждены все время оглядываться друг на друга. Я понимаю, что и ФОМ, и ВЦИОМ, если верно все, что о них говорят, могут себе позволить иногда особо важный показатель согласовать с кем-то. Как правило, это бывает видно, потому что в остальном наши данные очень похожи. И вдруг у них встречается отличающийся от остальных вывод, касающийся какой-то фигуры. Но часто так поступать они не смогут, иначе уйдут с рынка.
Справка
Левинсон Алексей Георгиевич– руководитель отдела социокультурных исследований «Левада-центра». Родился в 1944 году. Кандидат искусствоведения, профессор Государственного университета Высшей школы экономики.
Цитата
– Влияние соцопросов на политическую практику должно бы быть большим. Они должны были бы быть наряду со свободной прессой инструментом обратной связи в политическом демократическом процессе. У нас нет ни того, ни другого. В этом смысле соцопросы отчасти повисают в воздухе.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
