«Меня называют Антибиотик». Предприниматель Андрей Комяков дал первое развернутое интервью

Первичное накопление капитала

— Андрей Геннадьевич, как вы пришли в бизнес?

— 1992 год. Усть-Кокса. Доходы молодой семьи стоматологов не успевают за инфляцией. Пришлось в конце 1993 года оставить работу. Так началось фармнаправление — снабжение районных больниц медпрепаратами. Когда другие перепродавали продукцию со складов Барнаула и Новосибирска, мы организовали поставки с заводов. В том числе стали представителями красноярского «Красфарма» по кровезаменителям и антибиотикам.

Заработали репутацию, добрались до хабаровского «Дальхимфарма». Он производил самые дешевые в стране таблетки типа цитрамона, аспирина и т. д. Эта банальщина продавалась миллионами упаковок.

Организовали поставки в Москву, где успешно обменивали ассортимент с крупными оптовиками на продукцию зарубежных заводов, которую потом продавали в Алтайском крае, Республике Алтай, Казахстане, Киргизии.

Потом решили строить первый заводик, ориентированный также на самые дешевые препараты. Директор хабаровского предприятия, как мать, убеждала не делать этого: «Трудно будет». Мы думали, боится конкуренции. Сейчас понимаю, что она была права: в 2002 году, за два месяца до открытия нашего производства, отменили налоговые льготы для вновь построенных фармпредприятий. Бизнес-план рухнул. Не произведя ничего, мы продали завод москвичам.

— С чего начиналась ваша работа в рознице?

— Первую аптеку я открыл в Усть-Коксе в 1994 году, «убив» ценами районную аптеку: она покупала медикаменты в Горно-Алтайске, где их уже наценили от Барнаула на 50−100%, и еще 50−70% добавляла сама аптека. Например, пенициллин, стоивший на заводе 60 копеек, продавали в Барнауле за 1,5 рубля, в Горном — примерно за 4 рубля. Мы выставили по 1,5.

Через год я вернулся в Барнаул, устал от бесконечных 600-километровых переездов в Усть-Коксу, а еще приходилось ездить на КамАЗах в Челябинск и Красноярск — мерзнуть в дороге, с рэкетом общаться. Кстати, с пониманием ребята были. Когда видели, что везем лекарства в республиканскую больницу, меньше брали и выдавали бумагу «Внимание оказано».

Тогда, в 1990-е годы, перечисленные деньги приходили на предприятия через несколько дней, а иногда и недель. Плюс банки лопались.

Доходило до того, что мы нанимали вневедомственную охрану, брали двух автоматчиков и летели самолетом с мешком денег. Но, конечно, сначала договаривались: «Какой будет цена, если купим вагон цитрамона? А два? А три?». Скидку получали очень приличную.

— Почти сразу после выхода на рынок вы попали в мощный кризис 1998 года. Как удалось его пережить?

— Он нас чуть не подрезал. В обороте была сумма, эквивалентная 1 млн долларов. В связи с тем, что основная масса препаратов у нас была российского производства, то есть рублевая, за несколько дней долларовый эквивалент оборотных средств упал более чем в четыре раза. Я мог перевести деньги в валюту и ждать, когда все успокоится. Подумав два дня, решил работать. Заводам тогда все перестали платить. И я с августа по январь получал у них очень хорошие скидки. За счет активного перемещения по стране отечественных препаратов за четыре-пять месяцев удалось выйти на сумму оборотных средств, значительно превышающую докризисную. Даже в долларовом эквиваленте.

Взяли на «Фармагрош»

— Ваши коллеги по аптечной рознице наверняка обвиняли вас в демпинге?

— Обвиняли. Когда вырос из республиканских штанишек и открыл «Губернский лекарь» в Барнауле на улице Северо-Западной, туда люди ездили с Южного. Мне звонила владелица одной из ведущих аптек и интересовалась, когда я сделаю «нормальную» наценку, хотя бы 50%. Я ответил: «Никогда». 7−15% при хорошем ассортименте приносят прибыль.

В Новосибирске и Кемерове на такой низкой наценке никто не работает, поэтому рынок этих городов легко захватили федеральные сети. О нас споткнулись. Даже как-то жалко смотреть, как гибнет «Первая помощь» (в 2016 году ее купила фармгруппа «Катрен», которой принадлежат аптеки «Мелодия здоровья». — Прим. altapress.ru).

«Катрен» является ведущим дистрибьютором в стране, но в рознице успехи скромнее — закрыты десятки купленных аптек «Первая помощь». Я подкалываю новых владельцев: «Зачем купили, много денег заплатили? Чтобы убить сетку?»

— Вы бы продали свой «Губернский лекарь»?

— Я бы с удовольствием продал (улыбается). Даже вел переговоры с федеральными сетями. Но когда владелец «Катрен» увидел мою отчетность, он разнес своих менеджеров: «Как сеть в 20 аптек с такой наценкой может иметь такую прибыль на точку? Вы мне поете, что при наценке в 40% новая точка планово убыточная». В итоге они сказали, что мы слишком хороши для них, и купили «Первую помощь», которую, с моей точки зрения, сейчас губят.

Укрупнение идет, и все больше сетей заходит на рынок Сибири и Дальнего Востока. Но они заточены на то, чтобы получить максимальную прибыль в минимально короткие сроки. У них популярные препараты можно купить дешевле, чем в региональной аптеке, а вот на банальные позиции там заоблачные цены, и страдает ассортимент.

По словам одного из владельцев крупнейшей сети в стране, они не берут на полку товар, который можно наценить только на 10%. Они ищут тот, что наценяют на 100%, а лучше на 500%.

Для этого регистрируют свои торговые марки, например салфетки, витамины, БАДы. Ведь человеку, который зашел за своим препаратом, можно впихнуть еще две-три позиции, которые значительно дороже рыночных аналогов.

— О вашей конкурентной борьбе с аптекой-дискаунтером «Фармакопейка» ходят легенды. Что происходило на самом деле?

— Когда сеть заходила, то открывала аптеки рядом с нами. Я нашел информацию о самых доходных точках сети, выкупил помещения рядом с ними и открыл там «Фармагрошики» (аптеки «Фармагрош». — Прим. altapress.ru).

Начинал торговать с наценки 0% на весь ассортимент, а в ходе конкурентной борьбы уходил до минус 6%: за рубль купил, за 94 копейки продал. Это длилось месяцами. Я нес убытки, и они теряли доход, причем гораздо больше меня.

Я приглашал их к себе. Первые переговоры прошли безуспешно: меня пытались напугать, я предлагал условия, на которых больше «не трону» их точки в других регионах. После этого нашел их самую «жирную» аптеку в Новосибирске — там очередь до двери была — и дорого купил помещение рядом. В качестве презента оправил в «Фармакопейку» макет вывески «Фармагрош» рядом с ними. Уже через день прилетел один из хозяев сети. Мы провели получасовые переговоры. Он закрыл четыре точки, я две. Еще сдал ему помещение в Новосибирске на условиях краткосрочной аренды. Могу в любое время попросить освободить его, если начнут нарушать договоренность. В общем, дружим.

Награда за муки расселения

— Как вы оказались на строительном рынке?

— Сразу скажу, что большинство строителей не обрадовались моему приходу.

Один знакомый передал мне слова конкурентов. Из них следовало, что моя подпольная кличка среди строителей — Антибиотик. Не очень-то и обидно.

Сначала помогал сотрудникам своих организаций, покупая для них квартиры оптом с большими скидками у других застройщиков. Когда скидки закончились, начал строить первый дом. Там живет около 30 моих сотрудников, купивших квартиры по льготной цене.

Кстати, узнал, что строи­тели не зарабатывают столько, сколько я думал. И я не заработал запланированного. Был и откровенно убыточный проект на Комсомольском, 44. Я начал выкупать участки, когда один из ведущих городских архитекторов-академиков «посадил» на этой территории 35 тыс. кв. метров жилья. В результате его ошибки (не учел влияние будущего дома на инсоляцию соседних домов) пришлось резко сократить этажность и построить лишь 17 тысяч.

— Ваш проект «Две эпохи» стал предметом жарких обсуждений в строительно-риэлторской среде. В чем его секрет?

— Это подарок судьбы. Цена земли в квадратном метре будущего жилья здесь очень низкая для центра. Господь наградил меня за муки при расселении частного сектора: за нервы, потраченные на хапуг и вымогателей, встречавшихся среди расселяемых. Сейчас одна дама, например, за 12 своих соток с насыпным домом требует 1 млн долларов. Для меня до сих пор загадка, почему место завода БЛВЗ не купили, например, интересовавшийся им Евгений Ракшин (совладелец сети «Мария-Ра». — Прим. altapress.ru), «Селф» или «Жилищная инициатива».

— Вас не пугало, что на территории БЛВЗ находятся исторические памятники?

— Нет, так как сносить мы ничего не предполагали, в отличие от предыдущих собственников. На тот момент у меня уже был опыт работы с памятниками. Один такой я приобрел, когда строил офис на проспекте Социалистическом, 21.

На момент покупки по нему уже был проект постановления краевых депутатов об исключении из реестра памятников — у дома упала в болото кирпичная противопожарная стена, и он, согласно заключению методического совета при управлении по культуре администрации Алтайского края, утратил свое историко-культурное значение. Накануне сессии депутат от КПРФ Нина Данилова решила осмотреть объекты по ближайшим адресам. В Бийск не поехала, а вот вокруг администрации прокатилась и, не заметив отсутствия одной из четырех стен, вычеркнула купленный мною дом.

Проблема в том, что это было последнее постановление, которое подписывали на местном уровне. Дальше полномочия забрали в Минкульт РФ. Поэтому очень много времени ушло на то, чтобы все исправить. В итоге удалось получить постановление о переносе этого «памятника».

Также на сегодня реализован согласованный Министерством культуры РФ проект переноса объекта культурного наследия регионального значения «Дом жилой», 1926 года постройки, с улицы Интернациональной, 37-а в переулок Некрасова, 18, с последующей безвозмездной передачей его в муниципальную собственность. На охраняемых объектах запланированы работы по реставрации элементов кладки, полная замена кровли, карнизов, капельников, водосточных систем и т. д.

— Вы очень быстро строите «Две эпохи» — заложили последний дом из четырех запланированных. Почему так «гоните»?

— При стабильном финансировании нет ничего удивительного в такой скорости. Не по четыре-пять же лет строить. Это подрывает доверие покупателей. Стабильность дальнейшего строительства гарантирована заключенным в конце прошлого года соглашением со Сбербанком о проектном финансировании ЖК «Две эпохи». Банк предоставляет кредитную линию на 1,22 млрд рублей. Процент фиксированный. 60% текущих поступлений от продажи квартир в комплексе должно идти в счет погашения задолженности, остальными распоряжается застройщик. Пока ПСК «Строительная перспектива» — единственная компания в крае, заручившаяся доверием ведущего банка страны. Многие застройщики удивляются, почему не они первые.

— А почему?

— Спросите у банка.

Специальный вопрос

— В конце 2018 года должен заработать закон о маркировке лекарственных препаратов. Некоторые производители уже перешли на эту систему. Как это отразится на рынке и планируете ли вы переоборудовать свой завод?

— Подобные инициативы могут вынудить нас отказаться от выпуска лекарственных средств из-за снижения и так скромной рентабельности и уйти на производство БАДов, до которых еще не дотянулись реформаторы. Не исключаю полного закрытия или продажи завода. Правда, правительство перенесло с 2018 на 2019 год запуск маркировки, и раздаются здравые предложения о целесообразности освободить от маркировки недорогие (до 100 рублей) препараты.

Вообще, на эту законодательную инициативу цензурных слов не хватает. И сейчас у государства достаточно полномочий, чтобы отследить движение каждой упаковки лекарств и выявить подделку. Даже европейцы за голову хватаются: невозможно за такой срок переоснастить все линии.

В Европе далеко не во всех странах действует эта система. Это будет проект, аналогичный «Платону», на котором кто-то заработает деньги, так как оператору системы будут платить и заводы, и оптовики, и аптеки. Только на сканерах для касс, которые уполномочена выпускать одна фирма, миллиарды «поднимут». Причем они не пойдут напрямую в казну государства.

О чем еще рассказал собеседник

Беседу вели Юрий Пургин, Олег Копылов, Елена Маслова, Юлия Абрамкина