Очевидно, пришло время для этого разговора – с каждым годом многие территории Алтайского края, прежде всего степные, будут все больше ощущать нехватку влаги.
Справка. Кто такой Юрий Винокуров
Профессору Винокурову есть, что рассказать об истории мелиорации на Алтае. C 1966-го по 1974 годы в институте «Алтайгипросельхозстрой», активно занимавшемся этой тематикой, он с должности старшего инженера вырос до главного инженера проекта, начальника отдела изысканий.
В 1974 году был начальником отдела гидрогеологии, а затем заместителем главного инженера института «Алтайгипроводхоз». В 1975 году его перевели главным инженером проекта института «Южгипроводхоз» – куратором проектирования Чарышского группового водопровода в Алтайском крае.
По инициативе Юрия Винокурова в Алтайском крае в 1977 году была создана Лаборатория экологии и рационального природопользования СО АН СССР, которую он возглавлял 10 лет.
Дальнейшая работа нашего эксперта была связана с ИВЭП СО РАН, который, в том числе, занимался вопросами мелиоративной географии и водопользованием.
Ученым такого уровня не нужны наводящие вопросы. Мы сразу договорились с Юрием Ивановичем, что наше общение пройдет в форме монолога, или мини-лекции.
Тепло и влага
- Начнем с того, что в нашей жизни есть периоды, когда требуются кардинальные решения. Поднятая на Алтае целина дала хорошие урожаи, но потом начались засухи. Идея целины состояла в том, чтобы накормить народ не только хлебом, но и мясом, и молоком – продукцией животноводства.
Что такое мелиорация? В самом широком смысле – это система мер по улучшению хозяйственных условий на определенной территории с помощью различного комплекса мероприятий, в частности ‒ гидромелиоративных.
Восточной части Алтайского края – это предгорья Салаира, Бийско-Чумышская возвышенность, долина Оби, часть Приобского плато – хватает и поверхностных вод, и атмосферных осадков. На этой территории условное соотношение тепла и влаги – один к одному. Это, кстати, самые оптимальные условия для жизнедеятельности человека.
Чего не скажешь о степной западной части региона, например, Кулундинской аллювиальной равнине. Здесь соотношение тепла и влаги – 1,5 к 0,5. Такое несоответствие по возможности нужно корректировать – давать земле недостающую влагу.
Но здесь много нюансов. Часто говорят, что Кулунда – это край пшеницы твердых сортов с большим содержанием клейковины, но забывают про многочисленные животноводческие хозяйства, крупное мясомолочное производство. Зерновому хозяйству Кулунды орошаемые земли не нужны. Но орошение необходимо землям, на которых выращиваются кормовые культуры для нужд животноводства.
В царской России и при советской власти
- Не все знают, что орошаемые земли на Алтае были еще до революции. Речь идет об Алейской оросительной системе, охватывавшей 10 тысяч гектаров. Она работала еще в 90-е годы XIX века и давала определенный эффект.
Потом была эпоха советской мелиорации. Какие-то элементы оросительных систем, построенных при социализме, сохранились по сей день, однако беда в том, что наряду с положительными моментами мы наблюдаем отрицательные. Нарушение норм полива и культуры мелиорации на территории Алейской оросительной системы привело к тому, что земли там на 80-90% вышли из сельскохозяйственного оборота. И без того высокий уровень грунтовых вод поднялся еще выше – земли засолились.
В советское время было еще орошение за счет подземных вод. Природа распорядилась так, что, если на востоке Алтайского края много поверхностных вод, то на западе много подземных - 11 водоносных горизонтов с глубинами до 800 метров. За счет подземных вод орошалось порядка 100 тыс. гектаров. Но и этого было мало!
К тому же есть определенный запас горизонтов подземных вод, поэтому нужны были пути орошения поверхностными водами. Благо, определенный дореволюционный опыт уже был, появились новые способы промывки засоленного верхнего слоя почвы. И чтобы оросить большие территории Кулундинской степи, приняли решение построить Кулундинский магистральный канал, который поначалу задумывался как опытный, экспериментальный.
Недалеко от Камня-на-Оби без всякой плотины, из живого русла Оби насосной станцией (два насоса) забирали по 5 кубометров воды в секунду. Вода шла по каналу, построенному вдоль ложбины древнего стока. Канал проходил через Тюменцевский и Баевский районы. Через 25 км от первой насосной станции построили вторую с той же производительностью, от которой вода шла самотеком аж до Родинского района.
Кроме этого были запроектированы два опытно-производственных массива орошения – Родинский и Златополинский (по 10 тыс. гектаров). Ставилась еще задача попутного орошения – например, в Каменском и Тюменцевском районах, где находится зона лесостепи, но случаются периоды, когда влаги не хватает.
Кулундинский канал построили в начале 1970-х. Предстояло понять, как он будет функционировать. Будут ли там подтопления окружающих территорий? Будет ли засоление почв грунтовыми водами? Будут ли меняться растительность и сами почвы?
Все эти задачи стояли перед сформированной мною в 1977 году Алтайской лабораторией экологии и рационального природопользования. Сначала она входила в состав Института экономики, а через год - Института географии Сибирского отделения Академии наук СССР. Лаборатория быстро разрослась, по сути, это был мини-институт, из которого впоследствии в Барнауле возник ИВЭП СО РАН.
Воды в Оби могло быть вдвое меньше
- Попутно замечу, что в то время начали всерьез прорабатываться вопросы переброски части стока сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию. Предполагалось, что будет уходить по 25 кубокилометров воды в год.
Много это или мало? А вы встаньте на середину Нового моста через Обь, когда спадет половодье, и представьте: половины реки бы не было. В проекте переброски стоков сибирских вод было два варианта. Северный касался забора воды в районе впадения Иртыша в Обь. а Южный был связан с Обью.
Кулундинский канал в этом отношении становился некоей лабораторией, прообразом южного варианта переброски вод в Казахстан и Среднюю Азию. По тем временам такие масштабные проекты для нашего государства были возможны. Наша лаборатория сразу категорически возражала против южного варианта: для этого пришлось бы строить плотину в районе Камня-на-Оби, и выклинивалась бы она (то есть куда дошла бы вода в результате разлива) в районе Старого базара в Барнауле.
Как вы, должно быть, помните, решение о закрытии проекта переброски части стока сибирских вод было принято на уровне Политбюро ЦК КПСС. Правда, в решении говорилось о продолжении научных исследований, но этого не произошло.
Зато мы не остановились в изучении Кулундинского канала, получив за 10 лет огромный материал.
Кулундинский канал принес пользу?
- Однозначного ответа нет. Хотя стало ясно, что он не привел к решению задач, стоявших изначально. Часть территорий вблизи канала подверглись процессам засоления, заболачивания, переработки берегов. Были обнаружены большие фильтрации воды из канала.
С одной стороны, это обуславливалось природными свойствами грунтов, с другой – расхлябанностью и вороватостью наших людей. Там, где канал проходил по песчаной почве, строители положили дырявую пленку. Или не положили ее совсем.
Так или иначе, с Кулундинским каналом мы получили серьезный опыт. Его появление способствовало строительству большого количества объектов социальной и инженерной инфраструктуры.
С водой выплеснули младенца
- После Кулундинского оросительного канала взялись за строительство Бурлинского протяженностью около 30 километров. Там тоже были установлены насосные станции, забиравшие из Оби 30 кубометров воды в секунду, и перекачивавшие ее на более высокий уровень.
Бурлинский канал предназначался для комплексного использования, предполагалось, что он пополнит речку Бурла и поможет решить ряд природоохранных моментов и вопрос попутного орошения. Но к тому моменту стало появляться все больше сомнений в пользе мелиорации, и с Бурлинским каналом все задуманное удалось выполнить наполовину.
Например, не стали углублять русло речки Бурла, чтобы не было подтоплений. Мы не получили ни ожидаемого природоохранного эффекта, ни нужной отдачи от орошения. Не добавилось воды в Бурлинском озере, которое периодически склонно чуть ли не к иссушению, хотя когда-то оно было огромным, но нынешние объемы заметно скромнее. Бурлинский канал «заглох».
Был еще проект Барнаульской оросительной системы – построили Гилевское водохранилище, которое сейчас используется не в полную силу своих возможностей. Был проект второй очереди Алейской оросительной системы. И это все свернулось…
Вместе с мыльной пеной мы выплеснули из тазика младенца. Да, проблемы были, но их следовало решать, а не бросать все проекты на полпути.
МТС и кооперация
- Такая вот грустная ситуация с каналами. А с мелиорацией как таковой все еще хуже. Мы ее загубили.
Свою роль сыграли современные хозяйственные тренды. Мелиорация была рассчитана на крупные хозяйства – колхозы с совхозами. Считалось что, если мелиоративный участок менее 500 гектаров, он экономически невыгоден.
Хотя если речь шла об орошаемых полях с овощами, картошкой, то шли на проектирование большого количества малых водохранилищ на малых реках. За ними следили и ухаживали коллективные хозяйства. Сейчас они практически бесхозные. Наш минсельхоз пытается восстановить эту сеть – работа сложная, нужна серьезная ревизия всего, что уцелело.
При этом тема обеспечения животноводства полноценными кормами никуда не ушла. Большие кормовые угодья страдают от засухи. Что с этим делать? Я бы предложил создать систему МТС. Во времена становления кооперативной системы хозяйствования работали машинотракторные станции. Сейчас речь может идти о мелиоративно-технических станциях.
Нужны организации, которые бы имели опытные кадры и соответствующую материально-техническую базу для грамотного ведения мелиоративных мероприятий. Современные МТС помогали бы окрестным фермерским хозяйствам на взаимовыгодной основе. Как мне представляется, принадлежать такие МТС должны государству. Речь ведь в конечном счете идет о государственной продовольственной безопасности.
И в этой связи делать ставку на развитие одних только крупных агрохолдингов неправильно, я бы сказал, пагубно. Село нужно развивать комплексно. У России огромный потенциал сельских территорий. Здесь большую роль сыграло бы кооперативное движение, на Алтае есть, с кого брать пример в развитии сельской кооперации. Была бы воля и грамотная программа действий.
Наступает цикл иссушения
Почему невозможно дальше развивать сельское хозяйство без мелиорации? Наш климат имеет циклический характер. В 1960-1970-е годы был цикл меньшего увлажнения территории, сама жизнь подтолкнула к решению - можно и без мелиорации обойтись.
Сейчас на Алтае, да и по всей зоне рискованного земледелия, наступает цикл уменьшения общей увлажненности, что приведет к суровым засухам. И это естественный природный процесс, который можно просчитывать и к которому нужно готовиться. У нас есть научные коллективы, умеющие заниматься кратким и долгосрочным прогнозированием, вот только нет спроса. Хотя есть прекрасное правило, которое никто не отменял: «Предупрежден – значит, вооружен».
![Мелиорация возможна близ основных инфраструктурных объектов ФГБУ "Управление "Алтаймелиоводхоз".](https://obj.altapress.ru/picture/257895/900x.webp "Мелиорация возможна близ основных инфраструктурных объектов ФГБУ "Управление "Алтаймелиоводхоз".")
Сейчас даже в Горном Алтае не могут в полной мере обеспечить кормами свой скот. А когда-то там, в Кош-Агачской степи, было искусственное орошение сенокосов и пастбищ и это приносило свои плоды.
Я не хочу никого пугать, но без мелиорации сельскому хозяйству будет худо. Это факт.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
