Не наша история
Вообще-то Алтай со всей его спецификой двигался в прошлом году туда же, куда и все. Динамика поступлений налогов и взносов в 2021 году в целом повторяет общероссийскую: в крае рост — +20,8%, в среднем по стране — на треть.
Но первые объяснения этих результатов российских экспертов — «динамика обусловлена эффектом низкой базы предыдущего года и ростом цен на нефть» — явно не раскрывают картину в Алтайском крае. Тем более, что низкая база — не наша история: в 2020-м в регионе был не спад, а рост поступлений.
Сергей Воробьев, доцент кафедры экономики и финансов алтайского филиала РАНХиГС, изучил ситуацию в регионе подробно. И, по его словам, основной вклад дали косвенные налоги — в первую очередь, НДС (+50,6%) и на прибыль организаций (+36,5%). Для сравнения: поступления НДФЛ и страховых платежей тоже возросли, но лишь на 9,6% и 8,5%.
«Рост НДС, к сожалению, был определен увеличением инфляции, что создает дополнительные условия снижения реальных доходов населения», — пришел к выводу экономист.
Опорная структура
Иллюстрация этого вывода — первое место в топ-100 завода «Алтай-кокс», занятое им по итогам 2021 года. Предприятие впервые за много лет обошло торговую компанию «Розница К-1» Александра Ракшина. Но это не провал ритейлера, который, наоборот, вновь увеличил объем бизнеса.
По данным Сергея Воробьева, «Алтай-кокс» за 2020-2021 годы увеличил выручку с 43,9 млрд рублей до 106,8 млрд, или в 2,4 раза. Себестоимость продаж возросла всего в 1,7 раза, коммерческие и управленческие затраты сохранили относительную стабильность. Итог — чистая прибыль предприятия возросла в 5,7 раз.
«Увеличение выручки произошло вследствие роста цен на коксохимическую продукцию», — делает вывод Сергей Воробьев. Так, до 2021 года наблюдалось снижение цены на кокс и полукокс из каменного угля: с 13,3-17,4 тыс. рублей за тонну в 2017 году до 10,6-13,1 тыс. в 2020-м. А к декабрю 2021 года цены достигли 39,4 тыс.
!["Алтай-Кокс".](https://obj.altapress.ru/picture/657810/900x.webp ""Алтай-Кокс".")
В итоге один только заринский Коксохим обеспечил поступление 5,6% налогов и взносов. «Получилось, что «Алтай-кокс» стал главной экономической структурой края», — констатирует Валерий Мищенко, доцент кафедры региональной экономики АлтГУ.
Впрочем, объем поступлений налогов и взносов в отчетах налоговиков указан с учетом участия «Алтай-Кокса» в консолидированной группе налогоплательщиков, где ответственным участников является головная компания НЛМК. И отчисления завода зависят от итогов работы и комбината, и всей группы в целом.
Что касается группы компаний Александра Ракшина, то она, по словам Валерия Мищенко, остается самым крупным работодателем региона, дающим максимальные налоговые поступления именно в крае. «Торговля — второй вид деятельности по размеру как в ВРП, так и в формировании налоговых сборов края», — объясняет Мищенко.
Сократившаяся маржинальность
Изучая изменения в топ-100, эксперты обратили внимание на ухудшение позиций строителей, у которых, казалось бы, 2021-й был годом выдающихся результатов.
Построено было на 19,6% больше, чем в 2020 году (или 988,7 тыс. кв. метров) — а это самый большой объем с 1991 года. При этом цены на квадратный метр за год возросли на треть - было на чем зарабатывать.
Между тем, завсегдатай топ-100 «Жилищная инициатива» опустилась с 19-го места на 35-е, а другой строитель — «Барнаульский КЖБИ-2» с 47-го на 62-е. Но Андрей Макулов, предприниматель и финансист, не видит в этом парадокса.
«То, что прибавилось у металлургов, убавилось у строителей. В строительной отрасли подорожало все, маржинальность жилищного строительства уменьшилась, и, очевидно, рост цен на жилье не компенсировал удорожание», — полагает он.
Эффект пандемии
Другое изменение топ-100 — возвращение в него двух компаний из индустрии отдыха — «Курорт Белокуриха» и «Санаторий Россия». В год начала пандемии они вообще выбыли из первой сотни. Тут мнения экспертов более-менее однозначные: пандемия выдавила их из топ-100, пандемия же их и вернула.
По данным Сергея Воробьева, в 2020 году в санаториях компании «Курорт Белокуриха» пролечилось 20593 человека, количество койко-дней не превысило 226 тысяч — это лишь 44,2% от плана.
«2021 год сопровождался не только восстановлением объемов оказания услуг, но и изменением географии отдыхающих и находящихся на лечении. Существенно увеличилась доля более платежеспособного населения из европейской части России, что позволило усовершенствовать ассортимент оказываемых услуг и восстановить доходы до уровня не ниже «доковидного», — констатирует Воробьев.
Андрей Макулов напоминает еще об одном факторе: из-за ограничений на выезд туристов за рубеж в стране осталась огромная сумма, которая была направлена, в том числе, на отдых и курортно-санаторное лечение. По данным Института народнохозяйственного прогнозирования, в стране осталось 25 млрд долларов.
Однако эта сфера, как и раньше, остается теневой зоной, в которой работают преимущественно мелкие операторы, подчеркивает Анатолий Ижболдин-Кронберг, доцент алтайского филиала Финансового университета при правительстве России.
Это, по его словам, ограничивает нормальный процесс концентрации бизнеса через слияния и поглощения. «Ограничивает это и приток крупных инвестиций. Соответственно, вряд ли стоит в будущем ожидать прироста числа туркомпаний в рейтинге», — комментирует Ижболдин-Кронберг.
Бюджетная устойчивость
Между тем, эксперты не могли не прокомментировать и высокую долю в топ-100 плательщиков из нерыночного сектора — образования, здравоохранения и органов власти. Как подсчитал Сергей Воробьев, в топ-100 2021 года подобных организаций 26, на их долю пришлось 5,2% всех поступлений налогов и страховых взносов.
С одной стороны, это говорит о высокой нагрузке на бюджеты и отсутствии реальных возможностей социально-экономического развития, полагает доцент РАНХиГС. «Ведь финансовые ресурсы вращаются «внутри системы», поэтому реальных источников трансформации структуры доходной и расходной части бюджета региона недостаточно», — комментирует он.
С другой — эта особенность региона определила и относительную устойчивость поступлений в бюджет и соцфонды в условиях пандемии. В крае они растут ежегодно: в 2019 году — на 9,3%, в 2020 году на 2,7%, в 2021-м на 20,8% (все данные — в сравнении с предыдущим годом), отмечает Воробьев.
К тому же в бюджетных организациях нет теневых доходов. «Денежные потоки в них в последние годы возросли в связи с реализацией нацпроектов и антиковидных мероприятий, а возможностей оптимизации налогов, в отличие от частных компаний, практически нет», — добавляет Анатолий Ижболдин-Кронберг.
Безработные оптимизаторы
Надо сказать, что эксперты отметили еще один фактор, повлиявший на конечный результат: успешную борьбу ФНС со схемами ухода от налогов.
Получив техническое оснащение (включая программное обеспечение, компьютерную технику и базы данных), налоговики научились отслеживать все цепочки платежей и выявлять «утечки» налогов, говорит Андрей Макулов. Отсюда и результат: высокая собираемость.
«Раньше существовал целый слой людей, занимавшихся выводом денег из-под налогообложения. Сейчас это физически трудно сделать, и большинство этих людей остались без работы», — говорит Макулов.
Анатолий Ижболдин-Кронберг тоже обращает внимание на цифровизацию налоговой службы и борьбу с оптимизацией налогов.
«По словам самих предпринимателей, остается все меньше возможностей для «оптимизации» платежей, а также для распространенного раньше «договорняка» в этой сфере», — утверждает он. Показательным в этом смысле экономист считает и то, что количество уголовных дел, возбужденных против налоговиков, в последние годы не растет.
Нереализованные проекты
В целом же отраслевая структура крупнейших плательщиков налогов и взносов в топ-100 не претерпела серьезных изменений. Структурных сдвигов в экономике не произошло, новые крупные объекты, генерирующие большие объемы выручки и налогов. Что значит «крупные»?
Сергей Воробьев приводит характерное сравнение. Сумма доходов такого предприятия как «Норильский никель» в 2020 году в 21,1 раза превышала доходы «Алтай-кокса», являющегося лидером в топ-100 Алтайского края. А в 2021 году — в восемь раз.
Понятно, что за год такие объекты и не строятся. Но Анатолий Ижболдин-Кронберг полагает: «Если судить по принятой Стратегии-2035 и беспомощному минэконому края, в обозримом будущем они и не появятся. Даже «Сила Сибири-2», судя по всему, пройдет мимо Алтая. Возможностей внутреннего развития у региона практически нет, как бы об этом ни заявляли с высоких трибун его руководители».
Валерий Мищенко обращает внимание на существенную роль в налоговых сборах двух видов деятельности: «финансовая и страховая» и «операции с недвижимым имуществом». Каждый из них дает налогов больше, чем, к примеру, строительство и услуги ЖКХ.
«С одной стороны, это говорит, что базовые отрасли, которые во многом определяют уровень развития края, уровень жизни населения очень слабы, а, с другой — финансовые структуры набрали уже определенную силу и в скором времени больше будут влиять на принимаемые управленческие решения», — рассуждает он.
По мнению Валерия Мищенко, четвертый год реализации шестилетнего плана, сформулированного в мае 2018 года, показал: радикальных изменений как в производстве товаров, так и размере оказываемых услуг, ожидать практически не реально.
Приятная проблема
Так или иначе — сборы за 2021 год рекордные, и встает закономерный вопрос: как успехи алтайских налогоплательщиков скажутся на развитии региона?
Расходы бюджета в 2022 году запланированы в сумме 169 млрд рублей — это тоже рекордный показатель. Однако доля безвозмездных поступлений из федерального бюджета в краевом по-прежнему превышает 50%.
Валерий Мищенко напоминает и о том, что в 2021 году регион не смог вовремя потратить крупную сумму (11,8 млрд рублей) — поступления в бюджет оказались больше запланированных благодаря росту собственных доходов и дополнительным траншам из Москвы.
«Понятно, что деньги бюджета имеют целевую направленность, и они должны быть реализованы в соответствии с ней. Но уверен, что минимум у 99% населения Алтая это не укладывается в голове», — говорит он.
Будут ли прибыли алтайских предприятий инвестированы в развитие и новые проекты? С этим пока тоже неясно. Андрей Макулов говорит, что к нему за последние полгода обратились около полутора десятков руководителей бизнеса с вопросом: «Куда вложить заработанное»?
«С одной стороны — есть кризис идей, куда инвестировать. С другой — присутствует неуверенность в будущем. Здесь имеют значение хорошо известные понятия «инвестиционный климат» и правовая безопасность. Проблема, куда вложить средства, есть. Она тяжелая, но рабочая. Но это та проблема, которую решать приятно», — говорит Макулов.
Аграрная судьба и бюджет
Рейтинг крупнейших плательщиков налогов и взносов комментирует экономист из РАХиГС Сергей Воробьев.
— Специфическим в топ-100 налогоплательщиков является низкий удельный вес поступлений от предприятий сельского хозяйства и пищевой промышленности. В 2021 году их всего пять: «Черемновский сахарный завод», «Агрофирма «Черемновская», «АКХ Ануйское», «Алтайская крупа», «Холод» и «БМК». Последний находится в процессе реорганизации в форме присоединения к нему других юрлиц, так что в 2022 году ожидается усиление его позиции в топ-100.
Эти предприятия обеспечили всего 1,2% налоговых платежей и взносов. При этом почти все укрепили рейтинговые позиции по сравнению с 2020 годом, что связано с ростом цен на сахарную свеклу, сахар-песок, молочную продукцию, а также процессами консолидации активов.
Следует отметить, что в топ-100 в 2021 году впервые за последние годы отсутствуют такие крупные зерноперерабатывающие предприятия, как «Мельник», «Алейскзернопродукт».
Это достаточно удивительно на фоне увеличения объемов производства муки в регионе, пополнения собственного парка грузовых вагонов «Алейскзернопродуктом» и вложениями этой компании в дочернее общество — птицефабрику «Комсомольская».
«Выпадение» из топ-100, по предварительным оценкам, является временным и связано со снижением рентабельности производства муки в два раза по сравнению с 2020 годом. Это непосредственно сказалось на платежах по налогу на прибыль, который, к примеру, в «Алейскзернопродукте» в 2020 году находился на втором месте (38,8%) по значимости после взносов в ПФР. Предварительно снижение рентабельности привело к снижению общей суммы налогов и страховых платежей (без НДФЛ) примерно на 20%.
Визуальная низкая доля предприятий АПК определяется, с одной стороны, преобладанием в структуре сельхозпредприятий края малого и среднего бизнеса. Однако если бы топ-100 учитывал налоги, уплаченные взаимосвязанными лицами (например, не по отдельным юрлицам, а в целом по группам компаний), то рейтинг был бы более «рыночным» и включал больше предприятий реального сектора экономики, в том числе в сфере АПК и строительства.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
