Великая... просто Люся
Она не любила превосходных степеней, ей не нравилось, когда о ней говорили "заслуженная", "великая", "несравненная", она всегда хотела называться просто Людмилой Гурченко или Люсей. Она любила рассказывать, как отец держал её новорожденную на руках и говорил с тёплым харьковским акцентом: "Актрисою будеть. Увобязательном порядке. Её весь мир будеть знать". И как она пошла в актрисы только ради того, чтобы папа ею гордился.
Гурченко не была красавицей в традиционном понимании, но она обладала безупречным стилем и женственностью, которую невозможно создать искусственно. Людмила Марковна даже по дому никогда не ходила без наряда и причёски, а от высоких каблуков не отказалась, даже когда ходить стало больно. Всегда в форме, всегда 53 с половиной килограмма и улыбка, как в "Карнавальной ночи".
Радость жизни
Появившись на экране в образе Леночки Крыловой в фильме "Карнавальная ночь" в 1956 году, Люся Гурченко покорила миллионы соотечественников. Светящаяся и свежая, с осиной талией и обаятельной улыбкой, органичная и живая, 20-летняя Гурченко пела просто и танцевала легко - она создала новый образ музыкального кино, сменив прежних поющих героинь. Люся и сама была такой же невесомой и вечно весенней, как её героиня. Она вспоминала, как могла идти по Арбату и вдруг побежать, засмеяться - от переполняющей её радости жизни.
После "Карнавальной ночи" Люся купила маме и папе путёвки на юг: свои интересы подождут - всё только начинается. Оно и правда, похоже, начиналось - всесоюзная слава, многочисленные предложения, поклонники, девушки на улицах города, одетые точь-в-точь, как Леночка Крылова.
КГБ разрушил все мечты
Но в этот момент в её судьбе произошёл поворот: после того как Гурченко отказалась сотрудничать с КГБ на фестивале молодёжи и студентов, она впала в немилость партийного руководства, и её перестали снимать. За оглушительным успехом последовали долгие годы затишья.
Она вернулась на большой экран, когда ей было уже 37 лет! Словно по странному, недоброму волшебству, из юной и непосредственной героини "Карнавальной ночи" актриса превратилась в умудрённую, надломленную женщину в фильме "Старые стены". С этим фильмом для неё началось счастливое время, когда все хотели снимать Гурченко. Однако забыть боль, с которой Людмила Марковна жила эти годы, она так и не смогла. "С тех пор я никогда не мечтаю", - признавалась актриса.
Звёздные годы
Роли, которые Гурченко сыграла в 70-80-е годы, сделали её одной из самых любимых актрис. Изысканная и утончённая, она стала при этом самой настоящей народной героиней. Всё нерастраченное за годы молчания щедро изливалось с экрана - в психологических портретах в картинах "Пять вечеров", "Сибириада". "Полёты во сне и наяву", "Вокзал для двоих", "Двадцать дней без войны", в ярких и веселых образах - в фильмах "Мама", "Соломенная шляпка", "Небесные ласточки", "Красавец-мужчина".
Пережив серьёзные испытания, творческие и личные, достигнув глубины и мудрости, ей удалось сохранить лёгкость и неповторимую игривость - актриса Людмила Гурченко обладала невероятно широким диапазоном возможностей. Хотя сама она признавалась, что сердце её принадлежит музыкальным постановкам. "В 1979 году я увидела на Бродвее первый мюзикл, - вспоминала она, - шла из театра и тихо плакала сама себе. Потому что жизнь моя для этого жанра прошла. А ведь именно за этим я ехала из Харькова в Москву".
Возможно, вернувшись на экран ближе к сорока, Люсе Гурченко стало особенно важно как можно дольше оставаться в этом возрасте. Ведь началось всё только тогда. "Хорошего человека судьба пожмёт-пожмёт, да и отпустит", - говорил ей папа. Так и вышло.
Любовь недостижимая
Конечно, тонкая, женственная, глубокая актриса не могла жить без любви. Но, то ли, потому что была слишком сильной, то ли, потому что любила прямо и бесхитростно, личное счастье ей нелегко давалось. У Гурченко было несколько мужей, как она сама говорила, "зато все честные". Честность в её понимании - не только в чувствах, но и в том, чтобы найти в себе силы разойтись, когда любовь ушла.
Пережив огромное разочарование в первом браке с отцом её дочери Борисом Андроникашвили, Людмила Гурченко ещё верила в любовь, но с каждыми новыми отношениями убеждалась: все мужчины врут, и всегда сначала в них будет говорить природа, а потом уже мозг. Имея перед глазами пример любимого, достойного и благородного отца, печально было понимать это и раз за разом убеждаться в мужской нечестности.
"Женщина может выиграть вечную борьбу, только если будет держать форму", - считала она. Гурченко с лёгкостью выигрывала эту борьбу, но проигрывала вновь, потому что формалистом не была и во всём стремилась к искренности. "Главное в жизни - чувство защищённости, которое может дать только любимый человек", - говорила она.
Последний муж, продюсер Сергей Сенин, напоминал ей отца, быть может, поэтому им было легко и комфортно вместе. "С ним у нас - сквозь все превратности, разницу в возрасте, его интровертность и мою экстравертность, сквозь недоумённые взгляды, поздравления и кислые усмешки: эх, мол, неизвестно, что у них завтра будет, - сложилась семья", - не без гордости заключала Гурченко.
Спасение в работе
Семья - это то, чем Людмила Гурченко жертвовала всю жизнь и отчётливо понимала, для чего. Актриса всегда признавала, что была никудышной матерью и работу ставила выше личной жизни. Но она любила дочь, всю жизнь переживала за неё, просто не могла жить по-другому.
Наверное, её настоящей семьей был отец - главный человек в жизни Люси Гурченко, соратник, друг и защитник. Это он вселил в неё потрясающую веру в себя, и даже будучи уже взрослой и состоявшейся актрисой, Людмила Марковна всегда обращалась к отцу. В его мудрых советах она находила ответ на любой вопрос. И когда тяжело было, вспоминала папины слова: "Если тебе плюют в спину, значит, ты идёшь вперёд". Её внука, сына дочери Маши, в честь прадеда назвали Марком. "Когда произносишь это имя, внутри разливается особое родственное счастье. Слов для объяснения нет. Счастье разливается, и всё", - говорила Людмила Марковна. Ей было непросто пережить смерть папы, трагическую гибель 16-летнего внука, уход мамы, которую она любила не меньше отца, просто иначе.
Но, как бы ни были велики её потери, актриса всегда находила силы идти дальше - её спасала работа. "Ничего мне не нужно, кроме душного павильона, боевой команды "Мотор!" и замечательного состояния блаженства, когда получается, - признавалась Гурченко. - И все мои болезни я заработала честь по чести в профессии, вера в которую крепче самой страстной любви, сильнее религии".
Польский писатель Станислав Ежи Лец как-то пошутил: "Творите мифы о себе - боги делали то же самое". Гурченко наверняка слышала этот афоризм. Она всю свою жизнь прожила по аналогичной формуле. Лепила свой образ женщины с судьбой, выверяя всё до миллиметра. Такой мы её и запомним и будем продолжать любить!
