- Я увлеченный человек и еще в студенчестве стал разрабатывать проблему рака молочной железы, сутками пропадал в краевом онкологическом диспансере. Я всегда любил анализировать, умел видеть то, что не лежало на поверхности, и в результате своего исследования получил интереснейший материал. Правда, данные эти ни с чем не стыковались! Руководил моей работой молоденький тогда Яков Наумович Шойхет, и он сказал: "А почему ты считаешь, что прав тот, кто книжку написал?.." В то время он меня сильно поддержал, а я сам подтверждение своей правоте нашел в литературе спустя несколько лет.
- Самолюбие у каждого присутствует. Мне светила ординатура, аспирантура, но заклинило на онкологии - я хотел быть хорошим практикующим врачом-онкологом, изучать серьезную проблему. Пришел к главврачу онкодиспансера Федотову, а он говорит: мест нет, могу взять только в методкабинет, бумажки перекладывать. Я сдал экзамены в университете и сразу пришел работать, хотя полагалось полтора месяца отдыха. Работал бесплатно, сутками не выходил из больницы и за эти полтора месяца стал делать все мелкие операции, и главный врач увидел во мне неплохого клинициста.
- Мы тогда не были прагматиками, не спрашивали, сколько будем получать, у нас не было понятия рабочий день. Молодежь, мы конкурировали друг с другом. Один сделает бронхоскопию за 40 минут, другой за 35, третий уже делает за двадцать… Ребячество!
- К смерти не привыкаешь никогда. Врачу это особенно тяжело. Если у тебя, хирурга, погибает больной, пусть не по твоей вине, - все равно разрушаешься. Поэтому продолжительность жизни у хирургов невелика, изнашивание организма идет колоссальное. Представьте, при операциях на пищеводе еще несколько лет назад узаконенная летальность была 20 процентов, то есть каждый пятый должен был при тех технологиях умирать. И это считалось хорошим результатом! И только в последние годы летальность среди таких больных не стала превышать 2%.
- Я не осуждаю врачей, если у их больных возникают осложнения. Но только в том случае, когда осложнения эти мало зависят от врача и не повторяются. Из каждого неблагоприятного случая нужно делать выводы и не допускать такого впредь. Сейчас в нашем диспансере летальность после операций - 0,2%, это очень низкий уровень, даже в сравнении с зарубежными клиниками. Там ведь вообще не делают столь тяжелых операций - боятся рисковать.
- Работа с онкологическими больными - тонкая психология. К другим врачам больные приходят в тяжелом состоянии, а уходят от них здоровыми. В онкологии все наоборот. Когда мы можем человеку помочь, его ничего не беспокоит. Мы предлагаем тяжеленную операцию, после которой он, возможно, станет инвалидом. Но здесь вопрос не в том, пострадает качество жизни или нет. Вопрос в том - жить или не жить. Пока в онкологии нет методов, которые бы полностью заменили тяжелые операции.
- Чем я был моложе, неопытней, тем больше верил в возможность чудесного самопроизвольного исцеления от рака. Постепенно все эти случаи сошли на нет. На 99% - это всего лишь ошибочная постановка диагноза. Есть отдельные случаи, когда опухоль развивается очень медленно. Бывает и так, что на определенном этапе терапии она исчезает, но, как правило, потом возвращается. Без серьезного лечения сенсаций не бывает.
- Исключительно легко мне никогда не работалось - ни сейчас, ни 20 лет назад. Ну не могу я быть равнодушным! Меня задевает все: и грязная лестничная клетка, и нехватка денег. Онкологии, к сожалению, наше государство уделяет не самое большое внимание. Это сложная, финансово емкая отрасль, да и направлена она на пациентов, которые зачастую обществу уже не нужны. Некоторые считают, что в онкологии все больные - пожилые и надо же от чего-то умирать. Хотя сегодня онкология уже дает большой прирост долгожителей: среди этой группы людей 75% - бывшие онкобольные!
- Из национального проекта онкологию выбросили. Вначале говорили о ней, а потом замолчали. Сегодня онкологические больные потребляют 30% всех лекарств по программе дополнительного лекарственного обеспечения: чем больше людей мы излечим, тем больше проблем у государства. И мне сегодня все тяжелее добиваться и обеспечивать адекватную помощь пациентам, потому что для нее не хватит и пяти бюджетов Алтайского края.
- Ошибка, когда главный врач экономит на командировочных. У меня молодежь до сих пор часто ездит на стажировки и много учится. Но с грамотным специалистом работать труднее, он всегда требует с главврача больше. Вот он приходит утром: Александр Федорович, антибиотиков не хватает, того нет… Самое тягостное, когда знаю, что могу помочь человеку, но денег нет. Я должен как-то вывернуться, поэтому иду в крайздрав, поднимаю вопрос на сессии крайсовета, ищу квоту, пытаюсь отправить пациента в другой город... Не потому, что мы не можем сделать такую операцию сами. Просто наш диспансер за лечение больного раком желудка получает максимум десять тысяч, и в эту сумму входят зарплата врачам, налоги, питание, а на лекарство остается всего тысяча, а московский институт, имеющий квоты, - получает уже 150 тысяч.
- И все же работать сейчас неизмеримо интересней, чем раньше: появляются новые технологии, оборудование. Но как у человека творческого у меня всегда будет неудовлетворенность, потому что на смену одним проблемам приходят другие, и они не меньшие… Сейчас мы, например, начинаем заниматься радиохирургией, которая поможет либо продлевать жизнь нашим больным с метастазами в печени, легких и других органах, либо излечивать их полностью. Сложнейшие технологии, и при этом каждый больной обходится в 500 тысяч. Где деньги брать? Но не заниматься этим - завтра ты отстанешь.
- Сегодня я приношу большую пользу, когда стою за спиной молодого хирурга и консультирую его. Самые лучшие хирурги - в возрасте от 30 до 50 лет. Когда слышу: врачу 90 лет, а он все оперирует, ужасаюсь - я такого доктора не пожелал бы и врагу. Для хирургии ведь нужна физическая состоятельность. Сегодня технически операцию молодежь сделает лучше меня - я этого не стыжусь. Но рукодействие не самое главное, важнее - тактически решить вопрос правильно, из сложной ситуации выкарабкаться.
О работе и отдыхе
- Мой рабочий день длится столько, сколько нужно. В среднем я работаю с восьми утра и как минимум до семи вечера, а чаще и до девяти-десяти включая субботу. В этот день привожу в порядок бумаги, смотрю тяжелых больных. Воскресенье - тоже рабочий день, но уже дома - занимаюсь своими книгами, статьями.
Лучший отдых - в кресле, с газетой "Свободный курс". Смотрю новости. Большая радость, когда приходят внуки - это особое чудо. Каждый вечер минут сорок уделяю книгам. Летом в воскресенье часто уезжаю на дачу, топлю баню.
Вообще смена обстановки для меня - главное условие для расслабления, поэтому отдыхаю даже в командировке. Я люблю новые чужие города, мне нравится гулять по ним пешком. Каждый год на три-четыре дня уезжаю в Горный Алтай или по Алтайскому краю, этого времени мне хватает. Ни разу не был на Черном море и только однажды в санатории. Побыл там день и не выдержал, уехал - до того стало тошно, как можно так бездарно проводить время!
От чего возникает рак
Александр Лазарев рассказал "СК" о причинах возникновения онкологических заболеваний и о том, как можно защитить себя от этого недуга.
- Рак - генетическое заболевание. В клетке есть участки генетического материала, которые отвечают за ее размножение. После 70 клеточных делений клетка должна погибнуть, но если происходят мутации одного из геномов, она "теряет" программу, становится бессмертной и начинает бесконечное размножение. Иначе говоря, в организме появляется "банда" - клетки, которые обладают определенной степенью автономности, не подчиняются законам организма и приводят постепенно к его гибели.
Мутации геномов вызывает все, что разрушает структуру клеточного материала, - например, канцерогены. Они есть в алкоголе, табачном дыме, консервированных продуктах. Баночку шпрот скушал - то же самое, что выкурил 200 сигарет, еще страшнее чипсы. На возникновение мутаций могут повлиять продукты неполного сгорания, которые содержатся в окружающей среде, а также радиация, токи высокой частоты, радиоволны, некоторые вирусы.
Как можно ограничить уровень заболеваемости? Если мы уберем табак, то 40% злокачественных новообразований уйдет. До 70% случаев рака может вызывать неправильный рацион. Консервантов ведь безопасных не существует! Начнем сегодня есть натуральную живую пищу и ничего больше для здоровья делать не станем - будем жить на 15 лет дольше.
Прессинг экологических канцерогенов в окружающей среде растет. Когда говорят, что по уровню пыли ПДК (предельно допустимая концентрация) в районе Потока превышена на 30%, я над этим в душе усмехаюсь, потому что знаю, что в районе площади Октября ПДК по бензпирену (один из канцерогенов, продукт неполного сгорания) превышена в 30-40 раз!
Самое важное - в нашем Telegram-канале
