- Только не надо меня героем делать - предвосхищает первый вопрос Зиновий Соломонович - мне все это боком выходит. Пишут про меня, а потом приходят ко мне больные и просят их осмотреть. А я ведь отказать не могу...
- Хорошо, давайте поговорим о любви, деньгах, вечных ценностях..
- Ну как же, деньги я люблю и могу это доказать (смеется)! Могу показать свою сберегательную книжку - на ней сейчас лежит шесть евро и девять центов - вот и все, что академик заработал.
- Ну вы, наверно, много денег получаете за лекции, консультации, книги...
- Сейчас издательства почти не платят авторских гонораров - они отдают часть тиража, который я должен сам продать. А я книги обычно раздариваю друзьям, знакомым. За лекции, которые я читаю за границей, действительно хорошо платят, но я сейчас редко езжу: возраст не тот, да и самолеты часто падают.
- Что для вас значат деньги?
- Это свобода. Свобода во всем. Лет двенадцать назад, когда я читал лекции в США, я попросил вместо гонорара дать мне реактивы. С этими реактивами мы тогда в своей лаборатории могли делать такие исследования, такие анализы, которые не делали во всем СССР! Когда я сидел в гостинице и писал список реактивов, я периодически после определенного количества подводил черту и писал: "If you have more money..." (если у вас есть еще больше денег), то читайте список дальше. Они прислали реактивы, и мы сразу вырвались на высокий уровень. Деньги позволяют развиваться. Даже науке. А в России бедность давит.
- Так ехали бы работать за границу...
- Ну что вы! Когда я был молодой, меня вобще из Советского Союза не выпускали. Я был невыездным специалистом. А сейчас куда ехать? Надо было молодым уезжать. У меня здесь целая школа - "профессорятник". 103-й кандидат наук на очереди. 27 докторов наук выучил. Мои ученики успешно работают не только в Барнауле и Сибири, но и в Москве, США, Германии...
В Москву меня звали. Но когда я сказал, что с собой привезу четырех сотрудников, без которых я не смогу работать, они замолчали. Да мне в Барнауле нравится - красивый спокойный город. И если откровенно - медицина в Барнауле гораздо выше, чем во многих других российских городах. К нам на консультации и лечение едут больные из разных регионов, включая Москву, Санкт-Петербург и другие столичные города. Значит, кое-что мы умеем делать!
Если бы я был в Москве, я бы растворился среди местных академиков. У меня здесь штат больше, чем у многих академиков в Москве.
- Вам везет в жизни?
- Я очень несчастлив, потому что беспрерывно от меня кто-то что-то требует. Сейчас вот требуют третий том руководства по гематологии - пора уже сдавать, а мне его надо еще написать, собрать литературу. Еще позвонили и сказали, что будет переиздаваться руководство по онкогематологии в Москве и попросили: "Давайте в расширенном виде ваш раздел до декабря!" Сейчас меня просят написать биографические воспоминания, но мне некогда. Я каждую диссертацию, каждую книгу до запятой сам проверяю. Не успеваю писать.
Я даже в санатории "Березовая роща", куда приезжаю отдыхать, работаю. Там уже знают, поэтому без просьб и предупреждений заносят в номер письменный стол и настольную лампу.
- Что для вас любовь?
- Любовь разная бывает... Вот к женщинам, например... У меня была очень хорошая жена, которую я очень любил. Она умерла. Очень преданный человек, которая создавала для меня все условия. Ограждала меня от всего. Такие женщины - крайне редкое явление.
Я дома разводил ядовитых змей, каракуртов, скорпионов, брал у них яды для исследований, чтобы написать книгу "Ядовитые змеи и их яды". Моя жена относилась к этому спокойно. Переживала за моих подопечных и интересовалась: "Ты пауков сегодня кормил или нет?" В клинике их нельзя было держать. В институте тоже. Поэтому я дома держал все клетки, террариумы. И она, бедная, все это терпела. Пауки-каракурты вылазили из банок - висели на лампах. Сын кричал: "Папа! Вон каракурт висит!" Мы их собирали и снова складывали в банки. Потом каракурты расплодились, и жена следила за самочувствием новорожденных паучков.
- Так все же о женщинах...
- Хорошие они люди, но отвлекают. Всякая женщина требует внимания. Потом, не всегда умная женщина бывает красивой, а красивая - умной. Я избирательно отношусь к женщинам - чтобы и красота, и ум были. А такие редко встречаются. Поэтому я их люблю избирательно.
А еще бывают с разными характерами. Бывают очень агрессивные - такие, что даже трудно отбиться. Мне нравятся эмоциональные, но не агрессивные. Агрессивные - слишком активные, требовательные, они стараются захомутать, командуют. А мне нужна свобода.
- Есть у вас в жизни какие-нибудь золотые правила, которым вы никогда не изменяете?
- Первое правило: быть всегда честным. Не терплю очковтирательства. Если я вижу, что врач подтасовывает что-то, сразу выгоняю.
Второе правило - я не терплю невежества. К сожалению, есть много врачей, которые закончили институт 15-20 лет назад и больше ничего нового знать не хотят. Не читают медицинских книг. Живут тем багажом, который получили много лет назад. Но медицина такая наука, которая каждые семь лет обновляется. Это стихи Пушкина не стареют, а наука развивается. То, что вчера было новаторским, сегодня - вчерашний день.
А еще отец мне завещал не водить дружбы с начальниками и политиками. Поэтому я политикой абсолютно не интересуюсь. Политики для меня существуют только как пациенты.
- Любимые поэты, писатели?
- Пушкин, Курочкин, Алексей Константинович Толстой, Омар Хайям, Нодар Думбадзе.
- В чем смысл жизни?
- Только не в известности. В науке нельзя быть известным и рассчитывать на бессмертие. Наука постоянно развивается. То, что я написал в 1999 году, - уже устарело. Толстой, Достоевский, Лермонтов, Шекспир не стареют. Это особое творчество. А в науке сегодня так, а завтра уже по-другому: новые лекарства, методы лечения, болезни. Наука движется. Я, когда читаю свои старые работы, иногда думаю: "Как это я до такого мог додуматься!" или "Боже мой! Чего я написал?".
Для меня как для доктора смысл жизни в радости спасения больных и облегчении страданий. Это и стимул в работе. Это и удовольствие.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
