- В этом году исполнилось 20 лет событиям 1991 года, изменившим страну. Вы были что называется живым свидетелем происходящему…
- Да-да. Мне присылают журнал "ПолитСибРу", у него был номер, посвященный 20-летию ГКЧП. И в нем – измышления на тему того, как назначили губернатором Владимира Федоровича Райфикешта. Якобы какой-то Сарычев писал куда-то письмо. Это такая несуразица, слушайте. На самом деле депутаты, на сессии краевого совета голосованием определили трех возможных кандидатов: Назарчука, Райфикешта, он тогда был директором совхоза, и Жильцова, которого на той же сессии исключили из председателей крайисполкома. Меня избрали председателем краевого совета. Закончилась сессия, я записался на прием к Ельцину. Тогда же схема была такой – краевой совет предлагает кандидатуру губернатора, президент назначает. Но сначала в Москве я встретился с Назарчуком, а он говорит: "Я не хочу". Я говорю: "Как не хочешь? Ты ж был на сессии". А он: "Нет, не хочу". А он уже готовился в министры – рожа, е-мое (смеется).
Я Ельцину доложил ситуацию и сказал, что нам теперь нужно время на раздумья. Хотел опять собрать сессию, но депутаты сказали – нет, мы определили вторую кандидатуру. Я опять приехал к Ельцину. А он говорит: "Я председателей колхозов губернаторами не назначаю!" Я говорю: "Мы настаиваем". Он сказал: "Черт с тобой!" - и отправил меня к Махарадзе, тогда он был зампредом в аппарате президента, кадрами ведал. Он тоже – нет, и все. Мы с ним час ругались. В конце он сдался. Я вернулся, нашел Райфикешта в Логовском, сказал, чтоб он готовился стать главой администрации. Через день пришел указ. Какое письмо Сарычева? Где эта "пена", которая была в начале 1990-х: Сарычев, Емешин и другие? И такая "пена" прослеживается и в решениях российских того времени. По той же приватизации. Страну чуть не потеряли.
- Но вы тоже в той ситуации работали, в условиях тех "решений".
- Мы знали, чем закончится приватизация. Форму ее проведения просто продавили. Ведь до этого готовился закон о зачислении каждому гражданину по 10 тыс. рублей на приватизационный счет – с условием индексации суммы. В 1992 году сумма могла вырасти до 230 тыс. рублей, через год – почти до 2 млн. Вот тогда можно было начинать приватизацию. Сразу бы возник фондовый рынок, появился бы средний класс. Но мы мимо этого прошли.
- Когда вы были губернатором, чувствовалось, что политическое поле разнородно. Это было хорошо или нет?
- Сложно сказать. Но был диалог. Скажем, когда верстался проект бюджета, мы приглашали все партии, их тогда было много, обсуждали его. Спорить можно было до вполне определенного момента – до принятия решения. Но когда решение принято – его надо исполнять.
- Помнится, на пресс-конференциях вы позволяли себе спорить с некоторыми решениями Москвы.
- Я думаю, толковая критика допустима – с точки зрения формирования решения. Скажем, сегодня, мне кажется, не хватает набора критических предложений, либо их мало, либо решения обсуждаются очень кулуарно. Я не говорю, что качество решений стало хуже или лучше, но принимаются некоторые из них достаточно кулуарно. И недаром наш президент вынужден был выносить на всеобщее обсуждение законы об образовании, о полиции, о здравоохранении. Так что спорить надо, не мы сказали, что в споре рождается истина. Но когда решение принято, споры должны прекращаться, его надо просто исполнять. А в этом мы тоже страдаем.
- Будучи губернатором, вы всегда спокойно относились к работе журналистов. Как, по-вашему, первое лицо региона должно реагировать на критику в СМИ?
- Без критики ничего в мире не происходит. В отдельных государствах власти иногда до того бронзовеют, что это приводит к тому, что мы сегодня наблюдаем в арабском мире. Это происходит в том числе из-за отсутствия критики. Относиться к СМИ надо разумно: выслушать критику, просеять ее, поискать конструктивные зерна, которые затем могут дать всходы в виде улучшения жизни людей. И сказать СМИ: вот тут вы были правы, а вот тут – извините. И должна быть система в общении с журналистами. У меня было так: в понедельник – пресс-конференция, раз в месяц – эфир на телевидении, ответы в прямом эфире, раз в месяц – радио, раз в месяц – посещение района с прямой встречей с населением.
- Вы не раз участвовали в выборах. Какие из них были самыми острыми для вас?
- Я прошел через 29 выборов. Очень острыми были первые выборы краевого законодательного собрания, когда мы уходили от советской формы краевого совета. Еще сложными были выборы губернатора в 1996 году, потому что опять же – первые. Мы само право всенародно избирать главу получили только в 1996 году.
- Есть мнение, что те политики, которые прошли через выборы, сильнее и харизматичнее назначенных. Вы согласны с этим?
- Я не исключаю этого. В то время мы были более самостоятельными. Только приняли Конституцию, новые полномочия появились, страна жила жутко бедно – и мы, каждый со своими проблемами на местах, могли не соглашаться с политикой федерального центра. В частности, по развитию сельского хозяйства мы просто не сходились. Кроме того, мы проводили колоссальное число встреч с людьми. Жили же тяжело: пенсии, зарплаты не платили. Приедешь – полный клуб народу набивается. Пенсионер спрашивает: "Когда дашь пенсию?" Но ведь не будешь же объяснять, что в бюджете России – ноль. Ему-то деньги нужны, он кушать хочет. И мы выдумывали: 50% пенсии хлебом давали, чем-то еще. Авторитет приходилось зарабатывать.
- Вы согласны с тем, что в результате выборов к власти могут приходить люди, мягко говоря, не готовые к этому?
- Это издержки. Мы еще в 1996 году вносили предложение избирать главу администрации на сессии краевого парламента при согласовании с президентом. По этому пункту Устава мы долго спорили с Ельциным, была создана согласительная комиссия, консенсуса мы так и не достигли. И только Конституционный суд принял решение, что мы не правы, что нужны всенародные выборы. Поддержал нас тогда только Зорькин, который сейчас возглавляет Конституционный суд. В 2005 году предложенная нами тогда схема была введена повсеместно, и суд признал ее законной.
- Сегодняшние руководители края не раз произносили фразу, что им "досталось вот такое наследство". Вам не обидно?
- Могу только сказать, что я никогда не жаловался на наследство: оно в 1990-е годы было такое бледное, что даже жаловаться было особо не на что. Промышленность Алтайского края тогда составляла 36% от объема 1991 года, сельское хозяйство – примерно также, ни пенсий, ни зарплат – ничего. Наша задолженность по пенсиям и зарплатам составляла три месяца. Но чего жаловаться? Раз пришел – работай. За время, пока я работал, мы нарастили объемы на 54%, но это от тех 36%.
- А бюджет тогда какой был?
- В 1996 году - 4 млрд. рублей. Последний – 21 млрд. рублей (на 2004 год. – Прим.). Но зарплаты мы уже исправно платили, зиму проживали, начинали поддерживать сельское хозяйство.
- В каком направлении нужно развиваться краю сегодня?
- Мы потеряли рынки – СЭВовские и союзные. Сегодня нужно думать о балансах производства в силу ограниченности рынков и в этом ключе развиваться. Не забывая о стратегических вещах. А стратегия развития края кроется в дешевой гидроэнергетике Катуни и, думаю, в цветных и черных металлах. Суммируя это, надо выходить в перспективе на металлургические переделы. И думать, как восстанавливать машиностроение и наращивать энергетическое. Безусловный приоритет - сельское хозяйство, конечно, эффективное.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
