— Лозунги предвыборной «народной программы» «Единой России» очень сильно похожи на те, что использовались в кампании 2007 года. Могут ли избиратели сделать вывод, что предвыборные обещания не были выполнены? Назовите несколько пунктов, которые были реализованы из предыдущей программы.
— Не согласен, за эти годы реализована масса пунктов. До 2007 года край никогда не получал такого объема федеральных траншей. Любые программы по сути своей универсальны, и можно только говорить о степени улучшения уровня жизни, лучше стало или хуже. Но мы же не можем заменить понятие «качество жизни» какой-то другой категорией. База программы остается одной и той же всегда. Тем более мы говорим о консервативной направленности политики нашей партии. Мы говорим о движении по определенному пути, о том, что стало лучше по ряду позиций — в здравоохранении, в образовании, дороги наконец-то начали строить в крае.
— Почему для билбордов, агитматериалов «Единой России» были выбраны неоднозначные слоганы с неоднозначной окраской — такие как «все больше людей чувствуют себя незащищенными» или «кому еще не ясно, что село задыхается»?
— За последние годы ситуация в крае во многом поменялась в лучшую сторону. Но мы не лакируем действительность и понимаем, что улучшить все показатели нам пока не удалось. Мы посчитали, что лучше мы честно скажем о ситуации и покажем, как ее можно изменить. Нежели за нас это сделает оппозиция? Мы говорим о реально существующих проблемах — возможно, чуть более ярко, чем если бы ситуация не была предвыборной. Мы знаем, что улучшения возможны во многом именно благодаря вниманию государства, и у нас есть ресурс для отстаивания интересов жителей края на федеральном уровне.
— Тактика — поставить во главе окружных списков чиновников уровня вице-губернаторов — что означает? Действительно ли в случае победы они уйдут в депутаты? Или откажутся от мандата?
— Кто-то из них может пойти в депутаты. Никто никого не неволит.
— То есть предварительных договоренностей на эту тему не было?
— Какие-то договоренности, возможно, и были, на определенном уровне, но специфика работы в рамках выборного законодательства просто позволяет нам усилить в имиджевом плане любыми представителями или сторонниками партии те группы, которые мы считаем необходимым.
— Много говорится об использовании «Единой Россией» административного ресурса: бюджетников так призывают голосовать за партию власти, что это очень похоже на принуждение. Или, например, рассказывают, что на заседании Союза промышленников Алтая в присутствии губернатора звучали рекомендации голосовать правильно. Такие факты действительно имеют место?
— Союз промышленников — общественная организация, которая может себе позволить любое заявление. Выступающие также могут позволить себе любое заявление. Партия никого ни к чему не принуждает. Что касается бюджетных организаций, то да, в ряде случаев действительно имеет место излишнее административное рвение и «эксцесс исполнителя». Но в этом смысле у партии жесткая позиция. Нам это даже стратегически невыгодно — ставить такие планы и тащить на выборы людей, всех работников предприятий и т.п. Речь идет лишь о привлечении к голосованию сторонников, лояльных к «Единой России». И мы можем только просить их прийти на выборы и проголосовать за нас, обращаясь к родителям учеников и т.д. Любая партия может обратиться с такой инициативой в любой бюджетное учреждение, чтобы поработать с коллективом, с общественностью, которая имеет отношение к этому учреждению.
— Если к вам обратится, например, родитель и пожалуется на факты давления со стороны администрации, руководства школы или детского сада, что вы будете делать?
— Это недопустимо. Мы разделяем агитацию и принуждение. Конечно, на такое обращение мы отреагируем и разберемся.
— А почему случается такое «чрезмерное усердие»? С чем это связано? Люди боятся чего-то?
— Вам лучше спросить об этом их самих.
— Насколько масштабна агитация краевого отделения партии на рекламных конструкциях? Сколько размещено в крае баннеров, билбордов?
— В крае нами занято около ста трассовых модулей.
— Сколько средств из избирательного фонда партии потрачено на полиграфию?
— Я не отслеживал.
— Сколько агитаторов занято в работе?
— Местные отделения работают в зависимости от своего понимания ситуации, от данных социологии на той или иной территории. Количество агитаторов варьируется от нашей оценки состояния рейтинга и авторитета партии на том или ином округе.
— Чем ниже рейтинг, тем больше агитаторов?
— Тем больше усилий мы вкладываем в территорию в принципе. Агитаторов же в среднем работает около 70−80 человек на округ.
— Какие территории для «Единой России» в крае самые проблемные?
— С точки зрения общего электорального рейтинга партии это, традиционно, города. А по округам — серьезные опасения вызывает, например, 25-й округ, там довольно сильный кандидат справедливороссов Людмила Суслова борется с нашим относительно новичком Александром Балушкиным. 20-й округ, где наш одномандатник Виктор Зобнев — соперник популярного там коммуниста Владимира Краутера. На 29-м округе коммунист Андрей Нагайцев борется с нашим Сергеем Убраевым. В Рубцовске, на 32-м округе, справедливоросс Владимир Гамеев создает довольно тяжелую ситуацию для нашего кандидата Валерия Халева. Есть надежда, что мы получим там хороший результат, но предвыборная борьба в этих округах довольно напряженная.
— Почему региональное отделение партии не поддержало двух кандидатов-самовыдвиженцев, членов «Единой России» — Богданова и Рыжака?
— Речь идет о партийной дисциплине. С ними изначально были заключены договоренности, которые они нарушили. Обоим предлагали возглавить территориальные группы, оба отказались и пожелали участвовать в выборах как самовыдвиженцы. У Рыжака округ был перспективен с точки зрения территориальной группы. Он получил бы мандат без особых проблем и находясь в составе окружного списка. Единственное, о чем его просили, чтобы он просто не шел там одномандатником.
Это результат непоследовательности действий наших товарищей: сначала они заявляют об одной позиции, соглашаются на одни условия, потом эта позиция меняется… И мы просто вынуждены, сохраняя систему в целом, реагировать таким образом. Но и с Богдановым, и с Рыжаком мы стремимся сохранить партнерские отношения в части партийного взаимодействия.
— Насколько стратегия и тактика ведения избирательной кампании зависит от стратегии федерального партийного центра и насколько допустима самодеятельность?
— Есть определенная степень свободы, и она довольно значительна — в формировании списков кандидатов, по организации и проведению встреч с избирателями, по контенту, который они предлагают. Но по таким направлениям, как работа со СМИ, реклама, электоральные технологии, работа согласуется с руководством партии или делается «под кальку» федеральной.
— Как вы оцениваете такую технологию, как выпуск фальшивых листовок, газет от имени конкурирующей партии? Какова позиция партии по этому вопросу?
— Позиция партии как политического и социального института однозначно негативная. «Черная агитация», к сожалению, неизбежное зло избирательной кампании, но эффективность таких технологий невысока. Пока это в диковинку, это работает, но в крае уже достаточно было применено выборных процедур и «грязных технологий». Электорат стал умнее.
— В СМИ поступают сообщения о том, что в крае идет массовая скупка открепительных удостоверений. Среди тех, кто предположительно ведет скупку, называют в том числе и «Единую Россию».
— Слышал такую информацию. Наша настоятельная рекомендация — заниматься агитацией только в рамках правового электорального поля. Есть понятие «эксцесса исполнителя», я об этом уже говорил. Есть люди, к которым азарт и «аппетит» приходят в ходе предвыборного процесса, в том числе и к нашим кандидатам, и нам действительно иногда приходится такую деятельность пресекать. С точки зрения результата технология такого голосования по открепительным талонам опять же не дает существенного эффекта. Тем более в ситуации, когда федеральные выборы совмещены с региональными, и ожидается довольно высокая явка, около 55−60%.
В сегодняшней ситуации работает так называемая «теория свечей»: когда в комнате горит две свечи, и вы вносите еще одну, то становится заметно светлее, но если в комнате зажжены 50 свечей и вы внесли две, освещенность практически не изменится. С рейтингами «Единой России» сейчас происходит же самое: есть у нас 50% или 55% на которые мы рассчитываем, и получить значимый процент мы можем только легальными электоральными методами. А заниматься подтасовками, фальсификациями, «грязными технологиями» на низовом уровне — это принципиально не изменит ситуацию, но авторитет партии подорвет. Нам это попросту не выгодно.
— Рейтинги партии по итогам внутренних исследований — это закрытая информация?
— Я не хотел бы об этом говорить. Тренд в целом неплохой, есть рост. Когда замеры проводятся на общероссийском уровне, социологи чаще стараются несколько занизить средние результаты, поэтому есть определенный скепсис по отношению к федеральным замерам. Исследования на уровне регионов несколько точнее. Мы регулярно проводим собственные замеры рейтинга, в том числе в территориях, и активно используем результаты в предвыборной кампании.
— Какие нарушения вы ожидаете в день голосования? К чему готовите наблюдателей партии?
— Нарушения ожидаем классические: агитация в день голосования, агитация на избирательном участке, попытки вброса бюллетеней, «карусели». Мы настраиваем наших наблюдателей на то, что могут происходить такие вещи.
