Система самоуправления в крае грозит рухнуть, если в ближайшее время власти не обратят на нее внимание, говорят те, кто работает на местах.
Почему решили провести пенсионную реформу? Потому что сказали: еще два-три года — и система начнет разваливаться. С местным самоуправлением то же самое. Все к тому идет. Так, как мы живем, жить уже невозможно, — говорит Куриленко.
Борис Трофимов, глава комитета по местному самоуправлению АКЗС, также считает, что сейчас — переломный момент:
Мы последовательно выхолащиваем профессиональный кадровый состав местного самоуправления. Авторитет и эффективность, соответственно, падают.
Только в Петропавловском районе из восьми сельсоветов, где 9 сентября пройдут выборы, лишь в одном глава решил идти на следующий срок. Похожая ситуация — в большинстве районов. А среди тех, кто высказал желание баллотироваться, много неработающих, пенсионеров, диспетчеров, есть почтальоны и нянечки.
Уровень подготовки многих кандидатов — ниже низкого, — говорит Сергей Козликин, глава района. — Заявляются даже те, у кого нет среднего специального образования. А работать все-таки должны профессионалы.
Причин такого бедственного положения — целый букет.
Тот, кто во всем виноват
Последней каплей, переполнившей чашу терпения Сергея Куриленко, стала история с паводком. В его Николаевский сельсовет входят две деревни — Николаевка и Красные Орлы. Первая сильно пострадала от мартовского Ануя: по реке шли гигантские полутораметровые глыбы льда, которые на крутом повороте заткнули русло. Ледяная вода моментально поднялась до окон.
Сначала, говорит Куриленко, никто особенно не верил, что пострадавшим выплатят компенсации. Но затем составили списки, а потом и деньги начали давать, причем немалые — по 110 тыс. рублей на человека. Условия было два: человек должен быть зарегистрирован в доме, попавшем в зону наводнения, и постоянно там проживает.
И люди стали записывать в эти списки всех своих родственников. Живут или не живут — не важно, — рассказывает глава.
А ему позвонил прокурор, предупредил: дескать, не балуйся, следи, ты в этих списках расписываешься, значит, несешь ответственность за сведения, поэтому делай пометки, кто проживает, а кто нет.
Куриленко приводит пример. Пострадал дом. В нем зарегистрированы две семьи, но проживает только одна. Четыре человека в доме не живут, а это 440 тыс. рублей: «Я поставил пометку. Все — стал врагом номер один».
По его грубым подсчетам, на желающих получить выплату без оснований пришлось около 5 млн рублей: «Я их себе на шею точно вешать не будут. Это уже особо крупный размер. Люди же не понимают, что я на законе стою, несу ответственность, в том числе как должностное лицо».
Хотя во многих других вопросах, рассказывает Куриленко, население стало слишком грамотным.
Есть у нас жительница: мать четырех детей, без мужа, нигде не работает, у нее четыре коровы. Ей хочется спать по утрам, поэтому в стадо она не сдает ни коров, ни телят. Те бродят по деревне, вытаптывают огороды. Их один раз даже вилами шурнули. Прихожу к ней: «Буду составлять протокол». Она говорит: «Составляй. Что ты мне сделаешь? Зарплаты у меня нет, посадить не сможешь — у меня малые дети».
Женщина эта еще и от приглашения на административную комиссию бегала. Решили привлечь участкового. Тот ей в окна-двери постучал — бесполезно, рассказывает Куриленко. Так она потом еще и жалобу написала в край, что участковый ее домогался. «Он потом месяц отписывался», — сетует глава.
И никаких внятных инструментов воздействия у главы сельсовета нет.
По судам — чаще рецидивиста
С самого главы за нарушения спрашивают — не дай бог.
У нас около 60 действующих постановлений сельсовета. И еще примерно столько же решений, — Куриленко открывает по очереди папки в компьютере с длинным перечнем документов. — Их нужно все контролировать. Поле непаханое для прокуратуры. Я же не могу 120 документов в голове держать и отслеживать изменения по каждому.
Часто штрафы или предписания «прилетают» за неисполнение закрепленных полномочий. В прошлом году, например, суд постановил сделать твердое покрытие под мусор на кладбище. Район помог, дал денег — выделил на год 20,8 тысячи рублей вместо обычных 5–6 тысяч.
Кладбища — больная тема сельсоветов. В одном из районов глав оштрафовали за то, что они не провели на погосты свет, воду и не поставили теплые туалеты, рассказала Светлана Агаркова, глава Алейского района и совета муниципальных образований края:
Какой водопровод в поле?! Кладбище — за пределами села. Люди, если им нужно памятник помыть, полторашки с собой берут. А освещение? Не ходят у нас на кладбище ни вечером, ни ночью. Но есть санитарная норма, ее надо исполнять.
Другая головная боль — свалки. В одном из районов все сельсоветы обязали подготовить документы — расчеты выбросов вредных веществ. Невыполнение грозило огромными штрафами. Из районного бюджета выделили деньги. «И что? За 10 листов почти по 100 тыс. отдали. Смысл?» — переживает за коллег Куриленко.
В Петропавловском районе у сельсоветов есть небольшая страховка: у них в законе, говорит Куриленко, есть строка, что главы несут ответственность в пределах выделенных средств. «Эта формулировка нас спасает, когда сильно наезжают», — говорит он.
Но самая большая бомба лежит в требованиях закона № 44-ФЗ о закупках. По словам Куриленко, не зная тонкостей и подводных камней, в конце года глава может легко «попасть» на 75 тыс. личного штрафа. То есть четыре-пять месяцев потом работать бесплатно.
Если коротко, то штрафы от 15 до 30 тыс. рублей выносятся за два главных «преступления»: если опоздал опубликовать документы по закупкам и если потом превысил сумму затрат, указанную в них.
Допустим, разместили мы после принятия бюджета в декабре документы по закупкам на 200 тысяч. Надо уложиться в эти цифры в следующем году. Отслеживать нужно каждую платежку. Если у меня появилась возможность и я хочу потратить больше, то мне надо внести изменения во все документы. Прошляпил — штраф 30 тысяч.
Несколько глав района даже собирались вместе, чтобы сообща разобраться и правильно заполнить все документы.
Выписывает штрафы и Роспотребнадзор.
Приехали как-то, замерили температуру, освещенность. У меня в люстру с пятью рожками были вкручены две лампочки — экономим же. Присылают результат — нормы освещенности не соблюдаются. И так красиво пишут: с их слов получается, что при посещении сельсовета у людей из-за этого может катаракта развиться. И как вся деревня не ослепла? 3 тысячи заплатил.
Сергей Куриленко говорит, что по судам ходит чаще, чем какой рецидивист.
Зарплата — как у технички
Штрафы платить особенно не с чего. Зарплата глав сельсоветов зависит от численности населения. Потолок — около 20 тысяч, чаще — в райцентрах. В Николаевке живут 980 человек. Зарплата главы на руки — чуть больше 14 тысяч. У заместителя (он же секретарь) зарплата 9,6 тысячи на ставке 0,75. И это весь штат местной администрации.
В мае повысили МРОТ. С районным коэффициентом технический работник в ФАПе будет получать 12,5 тыс. Это хорошо. Но глава села, который отвечает и за отопление, и за очистку дорог зимой, за все — 14 тысяч. Он мне говорит: «Я лучше пойду полы мыть». Нельзя же так! — возмущается Борис Трофимов.
По его словам, размер зарплаты глав определяется постановлением администрации края от 2008 года. Он индексируется, но, по мнению Трофимова, недостаточно.
Последние изменения вносились 22 декабря 2017 года — с индексом 4%.
Ситуация значительно изменилась, нагрузка на глав возросла. У них сначала забрали полномочия, а затем передали обратно, но с гораздо меньшим финансовым обеспечением. А люди как получали услуги в поселениях, так и продолжают это делать. Нельзя в одну кривую роста зарплаты в бюджетной сфере вставлять и местное самоуправление, — уверен Трофимов.
Бюджет не для жизни
Бюджет Николаевского сельсовета на конец 2017 года составил 2,2 млн рублей — со всеми добавками, поступавшими в течение года. «Этих денег — только чтобы прожить. Не ремонтировать, не строить. Только на текущие нужды», — говорит Куриленко.
Еще в 2014 году федеральный закон забрал у сельсоветов большинство полномочий — оставил 13 из 39. Остальные отдал на районный уровень. А вместе с полномочиями отняли и львиную долю собственных доходов — перераспределили отчисления налогов.
Районы стали возвращать полномочия обратно по специальным соглашениям — с финансированием из своего бюджета. Но суммы оказались значительно меньше, чем те, которыми прежде распоряжался сам сельсовет. То есть задачи приходится решать те же, но за меньшие деньги.
По словам Куриленко, если вычесть из бюджета затраты на зарплату, налоги, соцплатежи, остается около 200–300 тысяч рублей. Из них около 150 тысяч нужно отдать за уголь, еще в 30–40 тысяч обходится свет. Остаются копейки.
Из собственных доходов — НДФЛ и земельный налог. Раньше главам регулярно доставалось от краевых властей за неумение работать с владельцами паев. Но оказалось, корень проблемы совсем в другом.
В 1993 году, когда выдавались документы на право собственности паев, землю измеряли в баллогектарах. А в 2000-х годах их стали записывать как долю от всего участка, говорит Куриленко. И после этого примерно за 40% земли в Николаевке люди платить перестали. Оказалось, что программа налоговой службы не «считает» налог по баллогектарам.
Ведомство предлагает людям перерегистрировать свои документы в нужную форму. Это не бесплатно.
В итоге мы опять остаемся виноватыми, потому что плохо работаем с населением. А зачем людям перерегистрироваться? Их первые свидетельства действительны. Налог они не платят. Мы поднимали этот вопрос в администрации края, в налоговой. Но менять программное обеспечение никто не хочет. Думаю, был бы налог региональный или федеральный, давно бы переделали, — рассуждает глава.
Куриленко утверждает: вести хозяйство с такими бюджетами почти нереально, создавать что-то новое — невозможно.
Есть хорошие программы «75х75» или «80х80». Но они появились за счет того, что средства аккумулируются на нескольких объектах. Так бы всем дали грубо по 100 тысяч, а так только некоторым дали по миллиону. Но это значит, что кому-то 100 тыс. недодали. С одной стороны, хорошо — создается новый объект. А с другой — другие 10 ветшают. В Петропавловке построили спортивный комплекс — прекрасный, там соревнования проводятся, дети занимаются. Но из сел туда выехать не на что и не на чем.
«А зачем мы тут сидим?»
Весь нормотворческий процесс в сельсовете, считает Сергей Куриленко, становится все более бессмысленным:
Сколько нормативно-правовых актов в Госдуме, в крае! И столько же должно быть и у нас. Зачем? Я собираю депутатов, чтобы утвердить очередной документ. Они спрашивают: «Мы можем как-то его изменить?» Я отвечаю, что нет. «А мы тогда зачем тут сидим?» — говорят они.
В Николаевке, например, есть постановление о сносе зеленых насаждений. За шест лет, что оно действует, никто не пришел к главе и не спросил разрешения срубить березу или тополь. Но за это время сельсовет несколько раз вносил в документ изменения. «Для города это, наверно, актуально, а для нас-то нет! А прокуратура следит, выносит предписание внести изменения. Вносим. Хотя ни разу им не пользовались! Смысл?» — разводит руками глава.
За пять лет из 10 избранных депутатов в Николаевке осталось четыре. Сельсовет стал нелигитимным. Дело, правда, не только в содержании работы. Главная причина — нежелание подавать декларации о доходах. Депутатов обязали это делать несколько лет назад. Краевая прокуратура вынесла предписание — лишить мандатов провинившихся.
Но у нас сессия проходит раз в квартал, следующая в сентябре. А там уже пройдут выборы нового состава и главы. Так что легким испугом отделаюсь, — улыбается Куриленко.
У него нет претензий к главе района или к краю: у них, говорит, тоже лишних-то денег нет. Но получается, резюмирует Куриленко, что штрафы давят, планировать какое-то развитие невозможно — денег нет: «И выхода не видно. Апатия возникает. Надо как-то менять систему».
«Глава теперь — и жнец, и кузнец»
Борис Трофимов,
председатель комитета по местному самоуправлению АКЗС:
Несколько лет назад в крае вели политику интегрирования небольших населенных пунктов. Объединение шло по-разному. Иногда по сути силовым методом — объединяли по три-четыре сельсовета. Цели были благие. Но фактически в крае, где свыше 1,5 тыс. населенных пунктов, остались 643 сельсовета. То есть около 900 не имеют представителя власти.
Наш комитет активно продвигал тему старост — связных между властью и населением. Мы даже приняли закон об их денежном вознаграждении. Но даже на платной основе люди не сильно-то рвутся в старосты.
В 2017 году прошла масштабная выборная кампания. Редко где депутатский корпус в сельсоветах обновился меньше чем на 50%. Сменяемость была и 60, и 70, и 90%. По главам точных цифр нет, но оценочно обновление составило около 50%.
Есть две взаимосвязанные проблемы. Первая — не урегулированные до конца полномочия. Три года мы мониторим ситуацию. Режим соглашений работает. Но часто районы, передавая полномочия поселениям, не полностью обеспечивают их финансированием. Соответственно, и качество услуг недостаточное.
Ответственность глав сельсоветов растет, требования со стороны населения растут. Почему? Раньше в селах были представители каких-то иных делегированных государством уполномоченных органов. А сейчас их нет. И вот остается глава — и жнец, и кузнец. А зарплата — от 12 до 20 тыс. рублей.
«Одно разочарование»
Светлана Агаркова,
глава Алейского района, председатель совета муниципальных образований края:
Служба становится малопривлекательной. Даже у директора сельской школы зарплата намного выше, чем у главы. Прокуратура предъявляет серьезные требования по выполнению полномочий. Приходит человек — и у него одно разочарование.
Тот факт, что поселениям оставили 13 полномочий, не прибавляет главам ни веса, ни авторитета. У нас 43 села и 19 сельсоветов, но жизнь-то должна идти в каждом населенном пункте.
Район на исполнение полномочий сельсоветам дает денег, сколько может. Конечно, надо больше. Особенно на ЖКХ. У нас в районе, например, сейчас нужно регистрировать права собственности на объекты водоснабжения. Это 4,5 млн рублей на весь район. А на сельсовет — 500 тыс. Откуда такие деньги, если у него весь годовой бюджет 1,2–1,4 млн?! А если не зарегистрировать, то не утвердят тариф, а люди не получат субсидию. В это минимум 6–8 тыс. рублей в год.
Или дороги. Какие дорожные фонды в сельсоветах? 120–150 тыс. рублей, максимум 200 тыс. На эти деньги надо сохранять дороги проезжими, обкашивать, а главное, их восемь месяцев нужно чистить! Нашему району край, как и другим, выделил средства — 1, 490 млн рублей. И куда их мне направить?! 43 деревни!
Самое важное - в нашем Telegram-канале
