Евгений Гонтмахер,
член правления Института современного развития (ИНСОР):
В 2007 году мы издали книжку про сценарии развития России. Тогда мы написали четыре сценария. Я очень коротко напомню. Первый - "инерционный": ничего не делать, продолжать сидеть на нефти, газе. Второй - это "рантье", когда ну совсем Объединенные Арабские Эмираты, хотя это было уж совсем маловероятно. Третий – это мобилизация, когда мы предположили, что меньше стало поступать денег в копилку для общественного корпоративного распределения, и происходит системный срыв в сторону автократии. И четвертый сценарий – модернизации. То есть, Россия выходит на какой-то относительно цивилизованный путь. Мы тогда оценили четвертый вариант на 15% из 100%. Вы сами понимаете, не как самый вероятный вариант, был 2007 год.
Потом наступил кризис, и мы все понимаем, что инерционный сценарий отпал. Потому что по инерции развиваться уже невозможно, надо принимать решения – в любую сторону. Теперь, как мне кажется, осталось только два варианта. Вариант мобилизации – скатывания в совершенную архаичность, когда группа людей, которая сейчас контролирует финансовые потоки, ради того, чтобы оставить все за собой, может пойти теоретически на любые политические действия, абсолютно любые. Которые даже нам, не очень избалованным демократией, покажутся кощунственными.
И второй сценарий: мы в какие–то светлые для нас дали попадем. Почему называется "образ желаемого завтра"? Мы сами себе задаем вопрос: а что хотело бы - но не все наше общество, все общество спрашивать невозможно, оно у нас очень разное, но сложное - но чтобы хотели бы 15-20% людей, которые все-таки выбирают такой вариант?
Есть совокупная модель, в основе которой стоит три основные ценности. Это демократия безо всяких эпитетов. Второе – это, конечно, рыночная экономика со справедливой и прозрачной конкуренцией. Конкуренция – это обязательно, без вопросов, хотя государство заинтересовано и занимает очень существенное и принципиальное место. Третья ценность – это, конечно, социальное государство. Здесь тоже многие с нами спорят: говорят, что такое, это невозможно. Но у нас в Конституции записано: социальное государство. Мы понимаем это как общество, в котором большинство людей все-таки довольны тем, как они живут. Эти три ценности – это, собственно, то желаемое завтра, которое мы в своем докладе попробовали описать. У нас нет ни одной даты. Мы не знаем, когда это будет.
Я – пессимист. Я считаю, что тот вариант, который мы описали очень и очень маловероятен. Потому что развитие тех тенденций, которые у нас есть, безусловно, пока этому не соответствуют.
Так вот. Что такое модернизация? Модернизация – это процесс перехода от нынешнего нашего российского незавидного состояния в ту нормативную модель, о которой мы сказали. Определять ее как-то более тонко – это пусть политологи определяют.
Когда мы наш доклад выпустили, были претензии характера "это невозможно, потому что это невозможно никогда, Россия такая страна, в которой ничего невозможно, кроме дележки этой нефтяной ренты, беспредела чиновников, коррупции". Скорее всего, так и есть. Но это не 100 процентов. Я это называю негативной неудовлетворенностью. Потому что я говорю: хорошо, давайте завернемся в саван, пойдем на кладбище и сами себя закопаем или уедем отсюда. Мне представляется, что модернизация – это когда эти 15-20% приняло за основу принципы, о которых я говорил, и хотят в это включиться. Вот она, собственно, модернизация.
Это даже не доклад, это эссе, безусловно. Потому что мы многие вещи намеренно не писали. Вот нам говорят: почему у вас ничего не написано про межнациональные отношения, у нас есть проблемы Северного Кавказа. Да, есть проблемы, у нас есть проблемы Крайнего Севера, у нас еще есть региональные проблемы. Но мы про них намеренно не писали, потому что нам представляется, что для эссе, заявления какой-либо позиции это не нужно.
Мы не скрываем, что это должна быть позиция следующего президента, который придет в 2012 году. Нас не волнует фамилия: Медведев – не Медведев. Мы не для него, кстати, это писали. Хотя мы ему написали письмо, что хотим такой доклад сделать, написали основные тезисы. Он ответил: "да, пишите". То есть, он нам дал свое благословление как председатель попечительского совета. Но в процессе разработки мы, ни с ним, ни с Сурковым, ни с какими другими людьми в администрации ничего не согласовывали. Мы считаем, что политический цикл, который начнется в 2012 году, - это последний шанс. Если, как мы считаем, на базе этих ценностей (можно, конечно, спорить о деталях) мы написали, что президентские полномочия надо снизить с 5 до 6 лет, надо избирать губернаторов – тоже можно спорить или нет. Но там есть главные вещи, о которых я уже говорил. Это дерегулирование, децентрализация. Причем, естественно, к этому нужно подходить дозировано и эволюционно. Потому что сейчас для России есть выбор очень простой: либо мы скатываемся в какие-то внесистемные вещи, я не знаю, как это будет называться – революция – не революция, смута очередная. Либо, что маловероятно, но как-то вырулим относительно цивилизованным способом в демократию.
2012 год в этом смысле принципиальный, если какая-то часть, 15-20% нашего общества встанут не на словах, а на делах в эту позицию к какому-то человеку, который станет президентом, может быть появится какой-то шанс. Пока, к сожалению, слово "модернизация" стало почти ироничным, над ним уже издеваются и это правильно, я это поддерживаю. Потому что есть такая склонность, например, все свести к модернизации технологической. Некоторые пропагандисты говорят или пишут, что "вот они предлагают политическую революцию". Нет, надо почитать доклад, там написано: надо начинать движение везде. Надо экономическую, социальную модернизацию проводить – это, безусловно. Но без политической все обречено на провал. Ровно также, как и политическая модернизация без модернизации экономики тоже обречена на провал. Мы это тоже проходили. В этом вся сложность процесса. Везде понемногу, полегоньку, в разных формах и сроках, но везде. А то получается сейчас, что даже уважаемые мною люди говорят: " вот мы нанотехнологии сделаем, Силиконовые, Кремниевые долины в Подмосковье, там будут избранные люди жить, лет через 15-20 они появятся, несколько сот тысяч, а может миллионы людей, которые к этому имеют отношение и они завяжут демократию". Я хочу сказать: а как же остальное население? Меня абсолютно поражает эта позиция. Это такая шарашка 21 века. И вырастят в лаборатории демократию!
Поэтому идея чисто технологической модернизации приводит меня в очень большое смущение.
Еще я хотел бы сказать о вызовах, которые перед нами стоят. Внешний, безусловно, вызов по отношению к той системе, которая сложилась - глобализирующаяся экономика, и меняющаяся ситуация в мировой экономике, на мировых рынках. Я бы сказал так: еще несколько лет и мы с нашими колоссальными якобы ресурсами окажемся в другой ситуации. О нынешних 70-80$ за баррель нефти будем вспоминать как о золотом веке, и будет 20-30$. Это однозначно. А ничего другого предложить миру мы не сможем. Кроме наших молодых людей, которые туда будут уезжать. Ну, может, они будут как нынешний гастарбайтеры украинские, молдавские присылать оттуда деньги, чтобы своих родителей, то есть нас, содержать. Вы знаете, что в Молдавии сама большая статья импорта – это поступление денег от гастарбайтеров. У нас будет такая Молдавия, только большая.
Мы призываем обратить внимание на ценностные, гуманитарные вещи, связанные с модернизацией. А не чисто на какие-то производственные.
Даже, допустим, завтра, что невозможно, у нас изменится инвестиционный климат. Будут строиться новые рабочие места – все технологично и наукоемкие. У нас некому будет работать. И такие примеры есть. Например, Сахалин, я там бывал. Там же местное население, которое живет в Сахалинской области, как правило, туда не допущено. Все рабочие должности занимают приезжие. В Южно-Сахалинске, в центре, больше гостиниц, чем жилых домов, что меня поразило. Люди приезжают, в том числе из дальних стран, работают вахтовым методом, добывают наши полезные ископаемые и не более того. Это очень большая проблема. Потому что у нас абсолютно не туда работает система образования.
У нас получилось так, что вся социальная политика сосредоточена на пенсионерах, чего явно недостаточно. Я бы даже сказал не о пенсиях, а о том, как они вообще живут с точки зрения медицины, условий ухода за ними и так далее. И отчасти чуть-чуть на детях. Немного сделали в отношении маленьких детей: новорожденных и так далее. А вот подростки и особенно люди работающие вообще отрезаны от всех достижений последнего времени, от нацпроектов. Заявленные цели совершенно не соответствуют тому, что мы получили. Недавно озвучивали цифры: у нас только 20% школьников имеют первую группу по состоянию здоровья. Это к вопросу об армии, нашей экономике и т.д. и т.п. Наш Генштаб, вместо того, чтобы переходить окончательно на добровольную, профессиональную армию снова собирается увеличить срок призыва до двух и даже более лет. В целом наши военные не успевают. У них такая развилка: мы решаемся и начинаем формировать новый офицерский состав, новый сержантский состав из совершенно других людей, не тех, которые сейчас служат в армии.
Пафос социальный и внешний заключается в том, что России сейчас никуда уже, к счастью, не выбраться из-под бремени социального выбора. Мы уже не спрячемся. В начале 2000-х еще можно было спрятаться, потому что были высокие цены на нефть, кому-то деньги давали, кого-то подкармливали, получали социальные преференции. А сейчас уже все: степень свободы в выборе будущего у России резко ограничилась. Либо вариант через срыв в какую-то очередную историческую ловушку, из которой все равно надо будет выходить в сторону демократии, только какой-то колоссальной ценой. Давайте не будем еще раз испытывать судьбу. Менделеев прогнозировал в конце 19 века, что в Росси в конце 20 века будет жить 500 миллионов человек. Давайте не будем повторять ошибок 20 века.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
