— Владимир Путин назвал распад СССР крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. Получается, что вы, как один из тех, кто подписал в 91-м Беловежское соглашение, приложили к этому руку. Как вы сейчас оцениваете события тех лет?
— На самом деле я один из создателей нового российского государства. И как человек, подписавший Беловежское соглашение за Россию вместе с президентом Ельциным, и как государственный секретарь Российской Федерации, первый заместитель председателя правительства реформ. И как общественный, политический деятель.
Трагедия, связанная с распадом Советского Союза, в тот момент, когда мы имели огромное политическое влияние и разделили ответственность за эту ситуацию, была уже неизбежна. Ключевыми были события 19−21 августа 91-го. Я их называю «политическим Чернобылем» советской тоталитарной системы.
И называю это трагедией — моей личной, человеческой бедой. Потому что, когда твоя Родина перестает существовать, — это беда, это трагедия. Но это оптимистическая трагедия, учитывая то, что нам удалось сделать в условиях катастрофического распада. В этом плане Путин прав, но не по отношению к результатам процесса, — распад был катастрофой. Но эту катастрофу никто не мог устроить — ни один бойкий человек, ни десяток, ни сто лихих политиков. Это была катастрофа историческая, историко-культурная, геополитическая.
Но мы сумели в процессе принятия соглашения о Содружестве Независимых Государств предотвратить распад в виде кровопролития, гражданской войны за передел наследства. Как потом показала Югославия, это могло случиться и у нас, и, к сожалению, эти угрозы остаются. Мы сумели заложить основы для мягкого интегративного и реформаторского преобразования советского наследства. И, по крайней мере, базовым итогом нашей работы является Конституция Российской Федерации, которая закрепляет эти задачи уже в форме высшего закона. Ну и то, что мы имеем новую Россию — со всеми ее сегодняшними трудностями, со всеми ее проблемами и испытаниями.
— Реформы, начавшиеся двадцать лет назад, какова, по вашему мнению, их судьба? Они состоялись? В чем их главный результат?
— Этот процесс не может завершиться, потому что это работа на десятки лет. Сейчас об этом говорят в более мягкой форме — как о востребованности модернизации всей системы общественных отношений.
Если же говорить о том, какие задачи ставила наша команда, наша группа, то в этих реформах есть достижения, есть ошибки, есть плюсы и минусы. Но главный результат — сегодня существует Россия, Российская Федерация, государство в хорошей политической стабильности, со множеством проблем, которые можно решать по-новому, на новом уровне.
И, безусловно, в этой связи, я считаю, надо бережно относиться к деятельности, которую мы осуществляли. Мне кажется некорректным и абсолютно необъективным такое легкое отрицание нашей работы под флагом «демократы повеселились, а сейчас мы пожинаем эти плоды». В то же время есть этап, скажем так, «демократического романтизма». И наверняка его в нашей деятельности можно отыскать…
— Вы занимаете высокий пост во власти*. Следует ли это понимать так, что вам симпатична сегодняшняя политическая система в стране?
— Есть реальные достижения, связанные с социально-политической стабильностью. Но в этом достижении есть и глубокая проблема: к сожалению, у нас налицо политический монополизм, у нас налицо экономический монополизм. И нет большой разницы: либо это монополизм неэффективного государственного управления, либо это монополизм каких-то временных политических организаций, которые себя аттестуют как ведущая социальная сила.
У нас налицо дефицит прав и свобод человека включая свободу информации и свободу публичного обсуждения общегосударственных проблем. Но я убеждаюсь, что это признается сегодня всеми, в том числе и президентом страны, и премьер-министром. Так что в преодолении этих тяжелых, вообще-то, и достаточно опасных тенденций мы все единодушны. Потому что никакой монополизм ни к какому полезному результату страну и государство привести не может.
Конкуренция личностей, конкуренция талантов, эффективная правовая система и, конечно же, независимый, опережающий все другие виды государственной власти суд — вот основа движения к нормальной жизни. Безусловно, российской политике не хватает конкуренции. Она притушена, приглажена. И, мне кажется, предел этого мнимого согласия уже наступил.
— Вы когда-то говорили, что в стране должна быть правящая партия. Сегодня у нас есть «партия власти». Вы так это себе представляли?
— Нет. Я всегда говорил: в России должна появиться устойчивая политическая партийная система. И когда меня спрашивают, к какой партии я сегодня принадлежу, я отвечаю, что я заинтересован, чтобы сформировалась партийная система. Поэтому я не участвую ни в одной партии на уровне членства. Мое стратегическое желание — чтобы была партийная система — исключает мою принадлежность к какой-то одной партии, это лишало бы меня возможности выстраивать политический, мировоззренческий диалоги, создавать какие-то новые коммуникации.
Мне кажется, что у нас сегодня квазипартийная система. Хотите, назовите ее предварительной или предпартийной. Она мало связана с представительством реальных интересов реальных людей, реальных групп населения. И в этом отношении она имеет верхушечный характер своего образования и известные преимущества и недостатки.
Мировоззренчески я себя считаю сторонником партии российского конституционализма. Прежде всего как человек, который стремится разъяснять, осваивать и внедрять во все сферы жизни государства и общества базовые ценности Конституции и на этой основе формировать то консолидированное сообщество людей разных поколений, которое, может быть, со временем объединится и в такую партию…
— У вас богатая политическая биография. Какой эпизод вам сейчас вспоминается как самый яркий?
— Если эмоционально, сердечно, то 25 декабря 1991 года — день, когда над Кремлем был поднят флаг Российской Федерации. Это для меня… вся моя биография. Я рожден в 1945 году, я вырос на идее «больше ленинизма, больше демократии, больше власти Советам». И тем не менее все, что произошло, — и трагедия распада моей Родины, и путь, который нами был определен и выбран, — для меня в этой дате.
Мы, наш Центр мониторинга права, проанализировали законодательный климат в инвестиционной и инновационной деятельности и убедились, что самая запущенная отрасль права в России — регулирование прав интеллектуальной собственности. Мы страдаем, когда говорим, что у нас никак не упорядочены земли, национальное, природное богатства. Но еще больший страх возникает от того, что мы безалаберно относимся к собственности нашего интеллектуального труда.
Справка
Геннадий Бурбулис родился 4 августа 1945 года в Первоуральске Свердловской области. Предки — выходцы из Прибалтики. Дед Бурбулиса Казимир Антонович, оружейный мастер, переехал на Урал еще в 1915 году. Отец Эдуард Казимирович — военный летчик.
Геннадий Бурбулис: политические эпизоды
После окончания философского факультета Уральского университета Бурбулис преподавал в этом же вузе диалектический материализм. На заре перестройки под его началом в Свердловске был создан неформальный политический клуб «Дискуссионная трибуна».
Политическую карьеру начал в 1989 году, став народным депутатом СССР. В этот период Бурбулис сблизился со своим земляком Борисом Ельциным — его считают первым, кто заметил в Ельцине политического лидера. На выборах председателя Верховного Совета Бурбулис выдвинул Ельцина в качестве альтернативы Горбачеву.
1991 год: избранный президентом РСФСР Борис Ельцин назначает Бурбулиса государственным секретарем. Бурбулис курирует внутреннюю и внешнюю политику России, отношения между союзным и российским руководством, подбирает рабочую группу для создания программы экономических реформ.
6 ноября 1991 года: назначен первым заместителем председателя правительства, формирует вместе с Ельциным кабинет правительства реформ. Именно Бурбулис добился от Ельцина назначения на ключевые экономические посты молодых экономистов из «команды Гайдара».
7−8 декабря 1991 года: принимает участие в организации Беловежского совещания, создании СНГ.
Январь 1992 года: начало реформы советской экономики, «либерализация цен». Геннадий Бурбулис является фактическим руководителем и неформальным «политическим гарантом» проведения реформ, одновременно под его руководством готовится радикальная государственно-политическая реформа.
14 апреля 1992 года: снят Ельциным с должности первого вице-премьера в обмен на обещание Руслана Хасбулатова сохранить на посту премьера Егора Гайдара и не допустить на предстоящем съезде постановки вопроса об импичменте президенту.
Декабрь 1992 года: не выдержав давления, Ельцин освобождает Геннадия Эдуардовича от всех государственных должностей, выполняя требование съездовской оппозиции «убрать Бурбулиса из политической жизни России».
Уйдя в отставку, Бурбулис возглавил учрежденный в феврале 1993 года гуманитарный и политологический центр «Стратегия», ставший базовым разработчиком при подготовке и проведении референдума 1993 года по принятию новой Конституции.
_________________
*Сегодня Геннадий Бурбулис — первый заместитель руководителя Центра мониторинга права при Совете Федерации. На конференции Законодательного собрания Алтайского края он представлял доклад «О состоянии законодательства в РФ».
Важные новости, обзоры и истории
Всегда есть, что почитать. Подпишитесь!
