10 февраля, во время объезда мэром Барнаула поликлиник и аптек, «вдруг» выяснилось, что перечни лекарств для льготников набраны слишком мелким шрифтом и читать их пожилым людям, инвалидам сложно. Наверное, определять размер шрифта – не мэрское дело. Наверное, это даже не дело комитета по здравоохранению – те, кто набирал документы на компьютере, могли бы и сами додуматься, что читать их будут люди не с самым хорошим зрением. Но они не додумались. А начальство им не объяснило, что и как. А потом, когда они свою работу уже сделали плохо, начальство не поинтересовалось: а как там люди-то, которые приходят в поликлинику? Они хоть прочитать-то могут то, что для них написали? Но тут приехал мэр, и, будем надеяться, бумажки перепишут большими буквами.
Наверное, многие, прочитав этот абзац, скривятся: фу, какая мелочь. Согласен - мелочь. Но если даже такую мелочь не могут сделать, как следует, то как же будут делать более сложные вещи? А, между прочим, говорят, что монетизация – очень простая реформа и что реформы ЖКХ, здравоохранения и образования куда сложнее. Когда подумаешь, что реформировать ЖКХ, здравоохранение и образование будут те же люди, которые сегодня проводят монетизацию и так же, как они ее проводят, становится страшно.
На днях губернатор решил, что до 1 марта, когда желающие льготники смогут начать ездить на городском общественном транспорте по льготным проездным билетам, они могут ездить бесплатно. Прежде чем власть додумалась до этого, в одном только Барнауле прошли два многотысячных митинга пенсионеров. Что мешало принять такое решение сразу? Ну, пусть не в декабре – в начале января, когда уже стало ясно, что люди возмущены, и что на фоне подскочивших тарифов на услуги ЖКХ им катастрофически не хватает денег на жизнь.
В комитетах по социальной защите населения пенсионеры и инвалиды ждут часами, чтобы что-то узнать. То же происходит там, где оформляют субсидии на услуги ЖКХ. Чиновникам явно не нравится, что их «отрывают от работы». Наверное, если даже все чиновники этих комитетов во главе с начальниками начнут прием льготников, очереди не исчезнут, потому что слишком много людей плохо понимают реформу, а объяснить им ее (не общие принципы, а куда идти и что делать) никто, в общем-то, не удосужился. Но неужели нет выхода? Конечно, есть. Когда начинается эпидемия гриппа, и врачи не успевают обслуживать все вызовы, студентов-старшекурсников медуниверситета снимают с занятий, и они ходят по больным. У нас есть студенты – завтрашние социальные работники. Неужели нельзя провести с ними недельный «курс молодого монетизатора» и направить их работать с людьми – объяснять, помогать составлять документы? И льготникам польза будет, и студентам практика.
И ведь нельзя сказать, что социальной сферой у нас заведуют некомпетентные люди. В Барнауле за нее уже больше десяти лет отвечает опытный чиновник. В крае – чиновник хоть еще и молодой, но зато доктор наук, профессор, членкор, готовящий этих самых социальных работников.
Хочется задать им и другим представителям местной и краевой власти несколько вопросов.
- Почему нельзя было еще в прошлом году (уже летом было ясно, что монетизация неизбежна) провести необходимые исследования, детально изучить ситуацию? Не только выяснить отношение людей к реформе, но и узнать, какие решения власти их устроят, а какие нет.
- Почему нельзя было выяснить, смогут ли перенести люди одновременно резкое повышение цен на услуги ЖКХ и переход к стопроцентной оплате за них и замену льгот, копеечными компенсациями? (Ну, ведь во время выборов любой уважающий себя кандидат заказывает социологические исследования. Неужели власть не может себе позволить этого?) И почему, поняв, что нет, не перенесут, нельзя было добиться сохранения на время прошлогодних тарифов? ЖКХ бы все равно стало получать больше – бюджеты-то ему не очень платили дотации за то, что население не платит 100 процентов.
- Почему нельзя было добиться, чтобы миллиард, который в краевом бюджете предусмотрен для поддержки реального сектора, был отдан льготникам? Они бы его все равно принесли в этот самый реальный сектор – купили бы товары. А сегодня им покупать не на что. В результате и людям плохо, и экономике. Я понимаю, что здесь многие могут начать смеяться и говорить: те, кто принимал решение об этом миллиарде, все понимали, но у них была совсем другая логика. И я это понимаю. Но говорить об этом все равно надо, потому что нет никакой гарантии, что бюджет будущего года будут разрабатывать другие люди. А уж принимать-то точно будут те же.
- Почему нельзя было понять, что монетизация коснется инвалидов, пожилых и стариков, то есть людей с ограниченными возможностями, неважными слухом, зрением, памятью? Почему нельзя было подготовить специалистов для работы с ними? Людей, которые бы им не только объясняли непонятные вещи, но и помогали.
- Почему нельзя было дать людям возможность выбирать между натуральными льготами и денежной компенсацией?
- Почему нельзя было выяснить, какая часть пенсионеров пользуется бесплатным проездом и как часто, а какая практически никуда не ездит? И, выяснив все это, посчитать, сколько пенсионерам реально нужно денег на проезд.
Впрочем, сделать все это было, действительно, нельзя. Потому что наша власть для этого не предназначена. И дело здесь, увы, не в персоналиях. Там (во власти) много хороших и умных людей, хотя и дураков, конечно, тоже хватает. Дело в другом. Власть подавляющую часть времени имитирует деятельность. Работа тех учреждений, которые нужны населению, от власти зависит, в основном, раз в году, когда власть принимает бюджет. В остальном – не очень. Администрации меняют свои структуры, меняют кадры, а школы продолжают учить, больницы лечить, музеи проводить экскурсии, библиотеки выдавать книги, магазины торговать. Власть же в это время занимается делами, важность которых, в сущности, понятна только ей одной – проводит дни города, месячники пожилых людей, запускает под Новый год бьющие антифризом ледяные фонтаны, организует праздники славянской письменности и культуры, открывает, закрывает, разрезает ленточки.
И вот, вдруг, власть встает перед необходимостью заняться реальной работой с населением и для населения. И что мы видим? А если завтра, извините за банальность, война?
Самое важное - в нашем Telegram-канале
