— Как вы можете охарактеризовать уборочную кампанию этого года?
— В нашем хозяйстве это уже 25-я по счету уборочная. Если проанализировать все годы, становится ясно, что нынешний сезон какой-то нетипичный. Очевидно, что климат в Алтайском крае меняется. Осадки этой осенью не дают крестьянину возможности работать.
Были годы, когда в сентябре из-за дождей мы вообще не молотили, зато в октябре стояла хорошая погода. В этом году уборочную проводим урывками, два-три дня работы — и перерыв. Потом, как просохнет, опять выходим в поле. Обильные дожди провоцируют массу болезней растений. Им подвержены и зерновые, и бобовые культуры. Раньше таких проблем не было.
В прошлом году в нашем хозяйстве был установлен новый мехток и сушилка. Только благодаря этому оборудованию удалось завершить уборочную. В полях остался только подсолнечник. С площадью в 400 га мы справимся за три дня.
— Только дожди омрачают жизнь?
— Серьезные вопросы есть и по ценообразованию. Себестоимость зерновых в нашем хозяйстве составляет около 7 тыс. рублей. На сегодняшний день цена на пшеницу опустилась уже до 6 тыс. рублей за тонну, это с НДС и доставкой до элеватора. Горох подешевел почти в два раза по сравнению с прошлым годом: с 12 до 6,5 тыс. рублей за тонну. Цены нет и на гречиху.
Очевидно, что в сельском хозяйстве пора работать планово. Требуется для внутреннего рынка 60 млн тонн зерна и еще 20 — на экспорт, так пусть государство делает заказ. Тогда не возникнет перепроизводства, цена будет держаться на приемлемом уровне и у нас появится возможность развиваться. Сейчас получается так: мы вкладываем деньги, в том числе и государственные, а наша продукция оказывается никому не нужна.
Дивиденды от озимых
— Насколько я знаю, в этом году у вас был небывалый урожай озимых.
— Озимой пшеницей я занимаюсь шесть лет. Начинал работать с торговым домом "Алтайский фермер", который поставлял различные сорта озимых из Москвы, Омска и Новосибирска. Мы подобрали подходящие для себя. И вот уже три года показатели по этой культуре у нас очень хорошие. В 2017-м средняя урожайность пшеницы составляла 45 ц/га, на отдельных полях она превышала 70 ц/га.
— Все-таки это результат планомерной работы или случайное стечение обстоятельств?
— Случайностей здесь минимум. В 2016 году мы запустили цех по производству гранулированного удобрения сульфата аммония. На опытных полях, где была получена максимальная урожайность озимых, мы применяли столько удобрения, сколько положено. Отсюда и результат. Если бы в России вносили такой же объем удобрений, как в Европе, мы бы давно уже полмира кормили.
Я объездил много стран и пришел к выводу, что Россия в плане развития сельского хозяйства имеет огромные резервы. Взять хотя бы плодородие земли. Мы еще работаем за счет естественных резервов почвы. А если начнем вносить необходимый объем удобрений и средств защиты растений, результативность работы может быть в разы выше.
Правда, все здесь упирается в стоимость расходных материалов. Для сравнения: в Бразилии цена глифосата, гербицида сплошного действия, составляет 1–2 доллара. Причем доставляют его из Китая. У нас этот компонент стоит около 7 долларов за литр. А все потому, что на рынке действует масса перекупщиков, желающих любыми средствами заработать.
— Высокая урожайность озимых принесла финансовые дивиденды?
— За последние три года положение дел в хозяйстве стало устойчивее. За это время мы построили цех по производству удобрений, новый мехток и сушилку, приобрели много техники. На эти цели было потрачено порядка 70 млн рублей. Средства были получены в том числе и с продажи урожая озимой пшеницы. В прошлом году ее продавали по 12 тысяч рублей за тонну, в этом году — по 8,5 тысячи. Для озимых культур цена вполне приемлемая.
— Какая у вас в этом году структура посевных площадей?
— Я ее не меняю. Как мы сеяли 1 тысячу гектаров озимых, так и сеем. Около 1,5 тыс. гектаров отводим под гречиху. Плюс к этому горох, яровая пшеница, овес, ячмень. В этом году сделали упор на масличные культуры: расширили площади рапса, льна, сурепки. Только они позволяют нам хоть как-то сводить концы с концами. В следующем году планирую ввести в севооборот сою.
— Сейчас много говорят о применении современных технологий в сельском хозяйстве. Вы как в этом плане работаете?
— С 1993 года, когда хозяйство только создавалось, не осталось ни одной единицы техники. За последние шесть-семь лет мы полностью обновили весь парк. Сейчас у нас современные комбайны "Палессе", опрыскиватели, погрузчики, мощные трактора марок Case и John Deere. Есть и отечественные образцы, но с ними мороки больше.
Для того чтобы привлечь молодежь к работе, новая техника просто необходима. Мало кто желает трудиться на тракторе Т-4 или на старом комбайне "Енисей".
Отказались от картофеля
— Мне кажется, в среде фермеров возникла любопытная тенденция. Те, кто чувствует свои силы, начинают помимо растениеводства заниматься сопутствующим бизнесом. Одни развивают животноводство, другие идут в переработку. У вас какие планы?
— Мне повезло, у меня есть хорошие помощники. Один зять работает в хозяйстве главным агрономом, другой — инженером. Они молодые, у них много планов.
Если бы государство нормально помогло, можно было возродить животноводство, которое когда-то было в местном колхозе. Но вы представляете, что такое построить ферму с нуля? Это значит серьезно подсадить свое предприятие, изъять деньги из оборота. Многие через это проходили. Итог оказывался печальным.
В свое время я получил право аренды на земли племсовхоза "Косихинский". Когда-то это было передовое хозяйство, воспитавшее трех Героев Соцтруда, в том числе и знаменитую на весь Советский Союз доярку Анну Дробот. Кроме земли, в этом хозяйстве ничего нет. От животноводческих комплексов даже фундамента не осталось, кирпич и металл давно растащили. Будь хоть что-то, можно было бы подумать о развитии животноводства.
Другой не менее важный вопрос — это наличие кадров. Я прекрасно понимаю, даже если мы решим заняться животноводством, у нас нет людей, которые бы смогли работать на ферме. Для этого их надо вернуть в село, построить хорошие дома, предоставить возможности для жизни.
А у нас в деревнях закрываются школы, больницы, детские сады, клубы. Кто захочет здесь жить? Парадоксальная складывается ситуация: на животных государство тратит миллионы, а на людей — нет.
— В 2015 году ваше хозяйство запустило цех по производству удобрений. Почувствовали экономический эффект от него и есть ли спрос на такую продукцию?
— Часть сульфата аммония мы используем на своих полях, часть реализуем сторонним клиентам по давальческой схеме. Удобрение приобретают соседи по Косихинскому району, а также сельхозпроизводители из Троицкого, Первомайского, Тальменского районов. В этом году мы проводили агрономический семинар на базе нашего хозяйства. После того как люди посмотрели поля с оптимальным объемом внесенного сульфата аммония, начался шквал звонков от клиентов.
— Как вы представляете развитие своего хозяйства на ближайшие пять лет?
— Сейчас наша задача — подобрать культуры, которые будут востребованы на рынке. В этом году отказались от картофеля и овощей. Затраты на их выращивание большие, а реализация идет плохо. Я думаю, что в ближайшие годы будем заниматься только крупяными, масличными и зерновыми культурами в оптимальном соотношении.
Нет четкой стратегии
— Анатолий Николаевич, вы уже сказали, что ценовая ситуация по зерновым напряженная. Складывается впечатление, что рынок живет одним днем. В России нет долгосрочной стратегии его развития. В этом году собрали 127 млн тонн зерна, а что с ним делать, не знаем.
— Государство должно четко понимать, сколько стране нужно зерна. И в соответствии с этими данными делать нам заказ. Крестьянин имеет право знать, по какой цене он продаст свою продукцию осенью.
Я был в Америке дважды, изучал, как работает у них сельское хозяйство. Так вот, разница между нами огромная. У них в каждом, даже небольшом хозяйстве есть элеваторные мощности. Пусть это даже две-три "бочки". Проезжаешь 100 метров — и перед тобой огромный комплекс по хранению зерна, больше похожий на космодром. И все это принадлежит фермерам.
Посмотрите, что происходит у нас. Сельхозпроизводителям Косихинского района некуда сдавать зерно: в округе не осталось стабильно работающих элеваторов.
— На днях стало известно, что руководство ряда регионов обратилось в Минсельхоз с просьбой начать закупку зерна в госфонд. На ваш взгляд, это изменит нынешнюю ситуацию?
— Мы должны знать, какая цена будет на нашу продукцию. А сейчас в этом плане полная неразбериха. У государства нет четкой стратегии в этом вопросе. Не хотят власти в верхах брать на себя ответственность. Поэтому мы и шарахаемся из стороны в сторону: в этом году насеяли гречиху и чечевицу, теперь не понимаем, что с ней делать. В Америке фермеры рассказывали, что знают, кому продадут последний клубень картофеля. Долгосрочные контракты у них заключены на годы вперед.
Специальный вопрос
— Анатолий Николаевич, власти на всех уровнях декларируют, что объемы поддержки, направляемые в агропромышленный комплекс, не снижаются и государство всячески помогает крестьянину. Вы чувствуете это дружественное плечо?
— В нынешнем году нашему хозяйству удалось получить льготные кредиты в размере 30 млн рублей. В настоящий момент оформляем еще один заем. Конечно, это существенное подспорье. Другой вопрос заключается в том, что такие кредиты получили только три предприятия в нашем районе. А всего их больше 20. Я разговаривал с мужиками, тяжко им сейчас.
О взаимоотношениях с переработчиками
В России каждый хочет урвать побольше за счет другого. Так уж повелось. Я помню времена, когда алтайские зернопереработчики ютились в полуподвальных помещениях. А сейчас какие дворцы себе построили. Поднялись они на том, что нам отдавали 10% от реальной стоимости зерна, а оставшееся себе забирали. Думаете, сейчас что-то сильно изменилось?
О единении фермеров
Русские крестьяне испокон веков были боязливыми, их всегда было сложно объединить. Посмотрите, как себя ведут фермеры в Европе. Чуть что не так, они выходят и в открытую заявляют о своей позиции. В прошлом году кубанские фермеры, протестуя против беспредела агрохолдингов, попробовали провести марш, но далеко не продвинулись.
О нехватке кадров
Дефицит квалифицированных кадров был всегда. В свое время мы привлекали людей даже из отдаленных районов края. Для этого построили комфортабельное общежитие. Сейчас хозяйство на вторичном рынке приобретает для своих работников жилье. Это помогает хоть как-то закрепить людей на селе и вернуть молодежь из города.
Досье
Анатолий Николаевич Иванов родился 9 января 1958 года. Высшее образование по направлению "агрономия" получил в Алтайском сельскохозяйственном институте, окончив его в 1985 году. Восемь лет после этого проработал по специальности в колхозах Угловского и Косихинского районов. В 1993 году начал свой бизнес, став главой КФХ. В 2004-м Анатолию Иванову присуждена ученая степень кандидата сельскохозяйственных наук. В 2007 году он награжден медалью и дипломом лауреата премии Алтайского края — за личный вклад в развитие науки и техники, медалью "Заслуженный фермер". С 2004 года является депутатом районного Совета народных депутатов. В декабре 2016 года избран его председателем. Женат. Имеет двух взрослых дочерей.
Факт
В селе Контошино Косихинского района помимо Анатолия Иванова работают еще два крупных фермера. Вместе они поддерживают всю социальную сферу. В этом году фермеры отремонтировали местный клуб.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
