Беру свои девять тысяч сорок шесть рублей 50 копеек (моя трехлетняя зарплата по состоянию на тот уже далекий 1988 год) и на поезде – в город тракторостроителей. Там как Корейко, прижимая сверток с купюрами к телу, в пять утра добираюсь до базы.
В восемь открылась касса, заплатил и… пошел искать свою мечту. В конце концов нашел! Огромный пыльный сарай, мерцают тусклые лампочки Ильича. На первом этаже стоят три ВАЗ-2109. Показываю на понравившуюся: "Эта!" У нее не запускается двигатель. У второй машины, выясняется, разбит картер. Двигатель третьей запустился, и картер у нее был в порядке. Выезжаю из сумрака на свет и что вижу? Бок с вмятиной, нет крышки бензобака и наружных зеркал в комплекте. В конце концов после отказа покупать явный брак меня допускают на второй этаж сарая, где стоит МОЯ машина.
Правда, в Барнауле выяснилось, что и она тоже была с поломкой.
Так я купил свою первую машину. Второй была уже "праворукая" иномарка.
Эта давняя личная история вспомнилась, когда на днях Кремльрешил повысить цены на подержанные автомобили зарубежного производства. Почему это плохо сейчас? Да потому, что самый главный российский автозавод опять, как 20 лет назад, сможет выбрасывать на рынок машины с пробитым картером, с незапускающимся движком, без "дворников", без зеркал… Волжским автомобилям, чтобы стать желанными для покупателей, нужны не заградительные пошлины, а победа в конкуренции хотя бы с "Тойотой", дешевая продукция которой даже после трех–пяти лет эксплуатации по всем параметрам бьет наши "Лады". Доходы владельцев автоконцернов, конечно, вещь важная. Но есть кое-что и поважнее – интересы тех, кто с трудом смог сбиться с деньгами на мечту.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
