Иллюзия революции
Вопрос о том, революцией ли стал ИИ или же просто является новым витком эволюции, пока открыт. Но Елена Панина обозначила важный тезис: если это революция, то ИИ должен быть абсолютно автономен. А если это эволюция — это просто дополнительный инструмент, который входит в нашу жизнь. Эксперт более склоняется ко второму варианту.
«Мы слышим заявления, что ИИ вот-вот совершит революцию. Но медицина — это сфера доказательств. Без серьезной базы технология остается экспериментом», — подчеркнула специалист.
Она обратила внимание на то, что за последние годы искусственный интеллект действительно показал высокую эффективность в ряде направлений. Например, в Норвегии ИИ уже рекомендован для скрининга рака молочной железы. Но даже там он используется не как самостоятельный врач, а как инструмент поддержки.
Умный фильтр
Особое внимание Елена Панина уделила опыту лучевой диагностики, где внедрение ИИ оказалось наиболее заметным. Уже есть данные экспериментов и клинические случаи из реальной практики, когда алгоритмы помогали выявить рак легких или другие патологии на ранних стадиях.
Причина, кроется в ограничениях человеческого зрения: глаз человека (а значит, и врача) способен различать до тысячи оттенков серого, но монитор выводит лишь 256, а значит, часть деталей неизбежно теряется.
«В таких ситуациях искусственный интеллект становится умным фильтром. Он подсвечивает подозрительные зоны, где стоит приглядеться внимательнее. Это не диагноз, а подсказка, которая повышает качество работы врача», — объяснила она.
Однако спикер напомнила: ИИ может ошибаться — машина не обладает критическим мышлением и не знает контекста и анамнеза. Она лишь следует алгоритму, основанному на базе данных. Поэтому после ИИ всегда должен быть врач.
Кто будет виноват
Дискуссия о будущем медицины неизбежно затрагивает вопрос ответственности. Если алгоритм ошибся — на ком вина?
«На сегодняшний день ответственность несет врач, подписывающий заключение. Искусственный интеллект остается лишь помощником. Именно специалист решает, что включить в протокол», — однозначно говорит Елена Панина.
По ее словам, разные разработчики по-разному настраивают чувствительность алгоритмов: кто-то предпочитает «перестраховаться» и допустить больше ложноположительных результатов — чем больше ИИ подсветит данных, тем лучше, а врач сам посмотрит. Кто-то — наоборот, старается не показать лишнего. Но в любом случае именно человек несет юридическую и моральную ответственность за диагноз.
Россия и мир
Если первенство по генеративных моделям пока за зарубежными гигантами, то на поприще медицины Россия вырвалась далеко вперед.
Для сравнения: в ряде стран ИИ пока используется ограниченно — чаще в организации медицинских процессов, например, в записи на прием или напоминаниях. В диагностике же Россия опережает.
«Наши вендоры научились находить в десять раз больше биомаркеров, чем зарубежные аналоги. Данные можно посмотреть на сайте Московского эксперимента. Это результат системной работы, и этим можно гордиться», — подчеркнула эксперт.
В нашем регионе такие решения тоже вовсю внедряют. Например, ИИ теперь помогает составлять врачебные решения по раку. В конце весны эксперты Национального общества онкопульмонологов (НООП) представили на конференции в Алтайском краевом онкологическом диспансере специальную площадку под названием «Онкологический навигатор». Специалисты продемонстрировали, как алгоритмы искусственного интеллекта помогают врачам подобрать персонализированную тактику лечения для каждого пациента.
Суть эксперимента в том, что ИИ, объединяя огромные массивы знаний, составляет для каждого пациента готовые врачебные решения. Хотя и здесь подчеркивают, что это лишь умный технологичный помощник — и последнее слово всегда за живым врачом.
