Это магия
- В детстве мальчики и девочки вряд ли хотят стать дирижерами. Как ими становятся?
- В музыкальном колледже в Томске, где я родился и учился, были уроки дирижирования. Сначала меня это просто забавляло. А потом я поступил в Новосибирскую консерваторию, однажды пришел на открытый урок народного артиста СССР Арнольда Михайловича Каца, создателя Новосибирского академического симфонического оркестра, и понял, что это - какая-то фантастика! Его все слушали, раскрыв рот, никто не пытался спорить или возражать. Гениальный педагог! Он часто говорил, что дирижирование - это магия. И я этим проникся.
- Какая музыка вас вдохновляет?
- На этот вопрос всегда будет один ответ: это та музыка, которую мы сейчас играем. Трудно назвать какого-то отдельного исполнителя или направление. Наверное, очень сильно на меня повлияла киномузыка. Ну какого ребенка в школьные годы заставишь нормально заниматься на фортепиано?! Все через пень-колоду… А по телевизору в то время показывали великолепные фильмы.
Конечно, это «Приключения Буратино» с музыкой Алексея Рыбникова, «Мама» по сказке «Волк и семеро козлят» с Людмилой Гурченко и Михаилом Боярским. Стал постарше - смотрел фильмы Никиты Михалкова с музыкой Эдуарда Артемьева. И, разумеется, Геннадий Гладков («Бременские музыканты», «Обыкновенное чудо», «Собака на сене», «12 стульев» с Андреем Мироновым) и Александр Зацепин («Операция «Ы», «Кавказская пленница»).
Я не родился в музыкальной семье. Но у маминой младшей сестры было много пластинок. Когда она затевала уборку, всегда включала проигрыватель: Юрий Антонов, «Самоцветы», «По волне моей памяти» Тухманова и прочее. Имелась и целая серия пластинок Высоцкого. Конечно, в музыкальной школе я играл классическую музыку, но эстрада и кино были первостепенными.
- На каких музыкальных инструментах можете играть, помимо фортепиано?
- Пробовал заниматься на тромбоне и скрипке. Свободно играю на гитаре, бас-гитаре, синтезаторе. Что-то могу сыграть и на народных инструментах: балалайке или баяне.
- Дирижируете во сне?
- Такого не помню. Но зато наяву постоянно что-то наигрываю и пропеваю. По этой причине просто терпеть не могу музыку в общественном транспорте.
- Даже хорошую?
- Любую. Прошу всегда сделать тише или выключить. Особенно когда прямо молотит по ушам. Особенно, когда рано утром возвращаешься с гастролей в Барнаул, садишься в такси, и водитель включает такое, что думаешь: как ты вообще можешь это слушать?
Простое и сложное
- Есть какие-то критерии, по которым вы с первой репетиции можете определить уровень оркестра?
- Конечно. И это звук. Насколько интонационно точно играет оркестр, как у людей получатся те или иные мотивы. Например, если какие-то простые мотивы вызывают у музыкантов затруднения несколько раз подряд, то ты понимаешь, что уровень всего оркестра достаточно низок.
- А какой мотив простой?
- Тут дело даже не в самом конкретном мотиве. Мы, конечно, в театре играем хорошую музыку, не скажу, что легкую, но она все же проще каких-то симфонических вещей. Например, седьмая симфония Шостаковича идет более часа с небольшими перерывами между частями, это очень сложно сыграть одному оркестру.
В театре нет таких произведений. Но есть спектакль «Капитанская дочка», где музыка идет практически сплошным потоком, и конечно, для оркестра это непросто. Кроме того, там задействованы все инструменты, есть сложные ритмы и масса перемен темпов.
В симфоническом оркестре много людей, поэтому они и могут играть подолгу. Во время игры меняются, например, духовые инструменты, есть специальный рабочий регламент. У нас ограниченное количество музыкантов, все «штучные» и меняться не могут. И это несет свои сложности.
Вместе с тем, у нас есть и спектакль «Беда от нежного сердца», небольшой водевиль, где оркестр может играть неполным составом, где музыкальные номера сами по себе короткие. Полная противоположность «Капитанской дочке».
Мы не знаем, как играть
- Легче работать с готовой музыкой или написанной на заказ?
- Конечно, проще с готовой. Мы определяем время премьеры и разучиваем музыку. Произведения на заказ всегда требуют долгой работы.
У Владимира Мартынова есть книга «Конец века композиторов». Это вовсе не про то, что люди перестали сочинять музыку. Смотрите, мы уже давно знаем: чтобы сыграть Шопена, нужно фортепиано. Есть много переложений, но Шопен - все же фортепианный композитор, и когда мы слышим его на другом инструменте, это, как минимум, вызывает недоумение.
Мы знаем, как играть Моцарта, Бетховена и многих других. Есть традиции и каноны, которые известны всем, и радикально менять их нельзя. Но мы не знаем, как исполнять современные мюзиклы. Мы не можем оценить их, так сказать, через годы и века, а должны играть прямо здесь и сейчас.
Например, главный режиссер Музыкального театра Татьяна Столбовская выбрала пьесу Островского «Доходное место». Композитор Андрей Кротов написал музыку. И то, как он ее себе представляет, может очень расходится с тем, как ее представляю я, музыканты, другие дирижеры. Никто не знает, как играть Кротова.
У нас в театре есть свой набор инструментов, свои идеи и мысли о том, как должна звучать эта музыка. Если Андрей Кротов обратится в другой театр, это будет новая трактовка. Если постановка начнет «кочевать» по всей стране, это будет несколько десятков принципиально разных в музыкальном плане спектаклей.
- Какова в этом процессе роль дирижера?
- Я постоянно на связи с композитором. Иногда бывает, что, на мой взгляд, чего-то в музыке не хватает и надо дополнить. Я могу менять инструменты по высоте. Например, композитор решил, что скрипки должны играть так, мы начинаем репетировать, и я понимаю, что скрипок мало и надо брать на октаву выше.
Композитор все напел и наиграл - создал некую демо-версию, но в процессе репетиций я могу поменять, например, темп в зависимости от какого-либо режиссерского замысла.
Танцы с палочками
- Многие дирижеры говорят, что руками работать удобнее, чем палочкой, потому что так лучше чувствуешь музыку.
- Есть хоровое и симфоническое дирижирование. Так вот считается, что если перед вами стоит хоровая капелла или ансамбль, то при дирижировании руками больше ощущается весь объем звучания живых голосов. У палочки другая функция. За счет того, что она имеет окончание, вы можете подметить более тонкие вещи и более точно показать их, расставить какие-то акценты.
На самом деле, я не сторонник такого четкого деления на хоровое и симфоническое дирижирование. Для меня нет каких-то принципиальных различий в работе с хором, симфоническим филармоническим оркестром или же оркестром в музыкальном театре. Все зависит только от задач, которые ты себе ставишь.
На самом деле, я сейчас нахожусь на некотором распутье. Недавно поймал себя на мысли, что иногда мне все же удобнее дирижировать руками.
- Судя по ценам в некоторых магазинах, дирижерская палочка - это прямо инструмент Страдивари…
- Мне изготавливает инструменты мастер из Новосибирска - ударник Владимир Петрович Высотин, артист оркестра Новосибирского театра оперы и балета. Он даже специально собирает пробки от шампанского для рукояток, делает своеобразную огранку. Мне, например, нравится, чтобы палочка была не слишком толстая. И лучше деревянная.
Конечно, хороший инструмент не может стоить совсем уж дешево. Те, что продаются в магазинах, в основном пластиковые и слишком тонкие. Сколько я ни держал их в руках, ни одна мне не понравилась по ощущениям.
- Как часто ломаются палочки?
- Смотря, какой будет эксплуатация. Если ты ничего не задеваешь палочкой, то она и прослужит долгие годы, а если стучать по пульту, конечно, можно сразу сломать.
- Наверное, нужно иметь недюжинную физическую подготовку, чтобы два часа махать руками?
- Спина и руки, конечно, чаще всего страдают. Дирижер - это «человек наоборот». Нам все приходится делать иначе, чем нормальные люди: стараться расслаблять плечи и предплечья, пока руки подняты вверх, и напрягать, когда мы опускаем их вниз.
Хорошо, если педагоги понимают эту трудность и уделяют внимание физической подготовке - дирижерской пластике.
- Есть дирижеры, которые буквально танцуют за пультом. Это как-то оправдано?
- Отчасти, это зависит от характера. Может быть, кто-то хочет показать эмоциональность самой музыки. А кто-то просто хочет покрасоваться и полюбоваться сам собой.
Есть, например, руководитель Московского филармонического оркестра, народный артист России Юрий Симонов. Он много лет был дирижером Большого театра. Так вот он пританцовывает. Но это человек большого опыта, выдающийся. Так что может себе позволить.
Я дирижер эмоциональный. Но не танцор.
Оптимальный руководитель
- Мне кажется, что оркестр - своего рода детский сад, где дирижеру-воспитателю всех нужно умыть, причесать, рассадить по стульчикам…
- Вот вы верно подметили. Иногда это так и есть. Довольно трудно бывает дисциплинировать два-три десятка совершенно разных, взрослых людей.
Вообще, между дирижером и оркестром, как между начальником и подчиненными, всегда будет некая пропасть, не надо питать иллюзий.
Арнольд Михайлович как-то сказал: «Первый, кто тебя предаст, - это оркестр». И он сам это знал не понаслышке. Приходит новый дирижер, и обязательно найдется кто-то недовольный его работой и считающий, что он не достоин руководить. Впрочем, как в любом коллективе, где каждый человек требует индивидуального подхода.
- В плане поддержания дисциплины важен возраст и опыт руководителя? Например, приходит юный дирижер, а в оркестре сидят убеленные сединами заслуженные мастера.
- Конечно, сначала дирижер должен проявить себя как музыкант и этим вызвать интерес, но если в какой-то момент он даст послабление в дисциплине, то оркестранты обязательно возьмут это на вооружение и будут пользоваться. Надо, чтобы люди четко понимали, где можно расслабиться, а где нет.
Я практически не знаю дирижеров в возрасте до 30 лет и не очень верю, что они могут по-настоящему руководить оркестрами, хотя такие сейчас появляются в Европе. Дирижирование - это, как кто-то сказал, действительно профессия второй половины жизни. Нужен не только музыкантский, но и большой житейский опыт.
- Вы авторитарный или демократичный руководитель?
- Я стараюсь быть оптимальным, но срабатывает это не всегда. Метод кнута и пряника хорош, но, к сожалению, некоторые люди воспитаны так, что понимают только кнут, а какие-то нормальные слова и аргументы проходят мимо их ушей.
Мне кажется, это не только проблема отдельно взятых дирижера и музыкантов, а всей нашей страны. Поэтому мы и живем вот в такой реальности.
В большой яме
- Может оркестр играть без дирижера?
- Дирижер показывает темп, динамику, громкость, вступление или снятие всего оркестра или отдельных инструментов. Кто-то обязательно должен руководить, пусть это будет первая скрипка. Если музыканты сидят в оркестровой яме, они не видят друг друга и в ключевых моментах могут просто не совпасть.
В нотах может быть написано: piano - тихо. Но у оркестрантов разные представления о тишине. Они могут начать играть, но будет громко. Дирижер это слышит и складывает некую общую картину, независимо от личных ощущений каждого. То же самое происходит, когда нужно, например, играть быстрее или медленнее.
- Рассадка или пересадка музыкантов в оркестре имеет какое-то значение для звука или это дирижерская прихоть?
- Это скорее не прихоть, а привилегия. В каждом зале и в каждой оркестровой яме нужно делать свою рассадку, исходя из поставленных задач. От этого, разумеется, сильно зависит звучание.
Само устройство ямы существенно влияет на звук. Например, в нашем театре хотелось бы ее расширить. Технически это возможно и, я думаю, осуществится.
- Не хватает места для наших музыкантов или планируете расширить состав?
- Существующим музыкантам тоже довольно тесно сейчас. Несколько лет назад появились гитарист, второй ударник. Есть второй синтезатор. Конечно, желательно было бы и еще расшириться, но в Барнауле есть проблема с кадрами. Молодежь либо совсем неопытная, либо пытается куда-то уехать. Те, кто повзрослее, уже работают и не хотят ничего менять.
Здесь нет такого выбора, как в Новосибирске, где консерватория выпускает музыкантов потоком. Там проще.
- Какие инструменты хотели бы видеть в оркестре Музыкального?
- В первую очередь, добавить струнных, гобоев и флейт. В оркестре нет там-тама, его просто некуда вешать. Нет трещоток и колоколов, ксилофонов и виброфонов, которые тоже негде разместить. Конечно, с одной стороны, в большей части репертуара этих инструментов нет, но они нам не помешают.
Что известно о Денисе Немировиче-Данченко
С 1997 по 2003 годы обучался в Новосибирской государственной консерватории им. М.И. Глинки (дирижерско-хоровой факультет).
Профессиональную деятельность начинал артистом хора Новосибирского академического театра оперы и балета. С 2012 по 2017 годы получил второе высшее образование в консерватории им. М.И. Глинки (оперно-симфоническое дирижирование).
Дирижерский дебют состоялся в эстрадно-симфоническом оркестре Новосибирской филармонии. Работал в Театре музыкальной комедии Новосибирска, совмещая должность дирижера и хормейстера.
С 2019 года - главный дирижер Алтайского государственного музыкального театра. В качестве приглашенного дирижера работает с симфоническими и театральными оркестрами городов Сибири и Дальнего Востока.
Член Союза театральных деятелей России. С 2021 года магистрант Академии имени Маймонида в Москве (класс народного артиста России, профессора Понькина В.А.)
Дипломант театральной премии «Золотая Маска» в номинации «Лучшая работа дирижера» за постановку мюзикла «Капитанская дочка» (2021).
Самое важное - в нашем Telegram-канале
