– Проблемы со сбором материалов, разумеется, были. Но нас спасло то, что мы являемся сотрудниками МВД, поэтому мы побывали там, куда простому человеку доступ закрыт. Дело ведь еще в том, что в архивах и музее МВД осталось очень мало документов. Почти не осталось мемуаров наших сотрудников, то есть исторической памяти. Мы не знаем, как сложились судьбы рядовых сотрудников угрозыска, что с ними стало, остались только какие-то сведения о руководящих лицах. О том, что сохранился альбом фотографий Алтайлага, можно говорить как о чуде. В нашем музее МВД из послевоенного времени остались практически только газеты "Боевой пост" начала 50-х годов.
– А была ли пресса того времени объективной?
– Нет, конечно, газеты пестрели положительными моментами. В СМИ подавалась та информация, которая отвечала политической линии руководящей партии. Вот представьте, если бы вы написали честный очерк о реальном состоянии преступности в крае в 1946 году, это могло бы послужить обвинением по 58-й статье – антисоветская деятельность, клевета на советскую власть. Поэтому с информацией мы работали очень осторожно.
Молодая гвардия
– Разгул бандитизма наблюдался на всей территории СССР? Или ситуация в Сибири была иной, нежели в других регионах?
– Ситуация была все же разной. В центральной и западной частях нашей страны, на территории Украины было гораздо тяжелее, чем у нас. Те районы подвергались оккупации, причем во время отступления немцев положение только ухудшилось. После войны у населения оказалось очень много оружия, там его до сих пор находят в лесах. Ситуация была дестабилизирована долговременным отсутствием советской власти, у нас же в крае власть не менялась. Но и алтайские банды в послевоенные годы тоже стремительно вооружались: поток оружия хлынул в наш край вместе с демобилизованными солдатами. Банды в основном состояли из дезертиров, которых было достаточно и в войну, и после войны. Строго говоря, дезертирами в то время называли даже тех, кто самовольно покидал рабочее место. Они скрывались в лесостепных районах, в ленточном бору. В Солтонском районе, например, орудовала банда Шорцев. Летом 1945 года они совершили убийство милиционера и скрылись в Кемеровской области, в Шории.
– Вы пишете, что характерной особенностью послевоенного преступного мира было активное вовлечение в преступную деятельность женщин. Почему так происходило?
– Как раз в этом ничего необычного не было. Просто много мужчин погибло в войну, поэтому и в милиции женщин было много, и на предприятиях, и в местах лишения свободы. На них ложилась колоссальная нагрузка, но это уже другая тема.
Интереснее то, что преступность очень резко помолодела. В послевоенное время в городах и селах нашего края лагерная субкультура была достаточно распространена, особенно в Рубцовске. ИТК действовала рядом с заводом, заключенные на нем работали и, освобождаясь, оставались там же. А так как количество заключенных было велико, они серьезно влияли на подрастающее поколение. У детей часто не было отцов, они воспитывались на улице и все это впитывали очень быстро. Поэтому большинство преступных банд состояло из очень молодых людей. Странно – они не были на фронте, не воевали, но не боялись при этом вообще ничего, были очень жестокими и отчаянными...
При этом наша ситуация была в целом благоприятнее в сравнении, например, с Кемеровской областью или Красноярским краем. Потому что у нас и лагерей, и тюрем было меньше. На территории Алтайского края было в те годы пять тюрем: в Барнауле, Бийске, Рубцовске, Славгороде и Горно-Алтайске – и всего два лагеря. Ведь чем лагерь отличался от колонии – количество заключенных в колонии было небольшим – 300–400 человек, она создавалась при промышленном предприятии. А лагерь имел стратегическое значение, это, как правило, гигантские стройки, на которых работало гораздо больше заключенных. В колонии содержались заключенные, осужденные не более чем на три года лишения свободы. А в лагерях – более трех лет.
В крае было два лагеря: Сельхозлагерь в Чистюньке Топчихинского района и Алтайлаг – строительство содозавода в Михайловском районе и железной дороги Кулунда–Ключи. Ее построили заключенные, мобилизованные граждане немецкой национальности, спецпереселенцы, а позже лагерь был ликвидирован. Чистюньский лагерь был ликвидирован в 1953 году, после смерти Сталина.
– А какими были условия содержания уголовников? Насколько часто случались побеги?
– Да, побегов было очень много – из камер предварительного заключения, из колоний. И часто они случались из-за халатности сотрудников милиции и надзирательского состава. Ведь как выглядела тогда тюрьма? Это был грязный, тесный барак часто с земляным полом, в котором содержалась сотня человек. Случалось, что обыски проходили кое-как, и бывали случаи, когда заключенные за одну ночь совершали подкоп, прорывая себе ход за территорию тюрьмы. Электричества ведь в бараках не было, территория колонии ночью не освещалась. То есть элементарно не было фонарей. Среди осужденных было также много фронтовиков, закаленных бойцов. И они часто совершали побеги. Однажды такие люди сшили себе маскхалаты из простыней и зимним вечером, когда весь отряд отправился в клуб, спрятались за баней, а потом по-пластунски проползли через колючую проволоку и убежали.
Пешком за санками
– Проблема с кадрами, значит, стояла очень остро.
– Не то слово. Я и мои коллеги изучаем историю правоохранительных органов, начиная примерно с 20-х годов прошлого века. И при временном правительстве, и во времена Колчака, и в советское время эта проблема всегда была актуальной. Например, недостаточно эффективной была агентурно-осведомительная деятельность. Многие осведомители, а среди них были действующие преступники, проститутки, теряли связь с сотрудниками милиции.
Просто в министерстве отсутствовала стабильность. Сильно осложняло работу с агентурой постоянное реформирование НКВД–МВД, и это негативно сказывалось на общей работе.
– А в каких условиях трудился сотрудник отдела по борьбе с бандитизмом?
– В очень тяжелых. По тем немногим оставшимся фотографиям можно судить, что служебные помещения были обставлены очень бедно. Телефонная связь работала нерегулярно. В самые тяжелые времена, в 1946–1947 годы, органам катастрофически не хватало транспорта, передвигаться по городу приходилось в основном пешком. У бандитов тоже транспорта не было, в зимнее время, для того чтобы увозить награбленное, они часто использовали обыкновенные санки. Но раскрывать преступления по горячим следам все равно было очень сложно. Особенно в наших широтах. Посмотрите, и сейчас какая распутица на дорогах, а тогда многие населенные пункты были просто отрезаны, пробиться туда было невозможно.
Многие в госорганах, чиновники высокого ранга работали по ночам, потому что и Сталин работал ночами. Как вы знаете, спал он очень мало. Вот и приходилось быть на месте до глубокой ночи – сверху могли позвонить в любой момент. В одном из документов мы нашли любопытную деталь: начальник управления НКВД рассказывает, что приехал в полночь – и половины сотрудников не было на месте. То есть это звучало как замечание. Милиционерам постоянно недоплачивали, многие служили из чистого патриотизма, как Глеб Жеглов.
Дела уголовные. Выдержки из архивов
"8 ноября 1947 г. в городе Барнауле на пос. Осипенко по ул. Червонная были обнаружены трупы: Олейникова А. А. (1910 г. р.), рабочего завода № 77, с 11 ножевыми ранениями, и труп Акимовой М.
В. (1926 г. р.), работницы завода №7 7, с 21 ножевым ранением. Благодаря данным, полученным от секретного осведомителя, установлено, что это преступление совершила бандитско-хулиганская группа
местной молодежи в количестве шести человек во главе с Иваном Кольновым. В бараке № 39 общежития завода
№ 77 они организовали танцы под гармонь с проживающими там девушками. После танцев Иван Кольнов увел Марию Акимову в неизвестном направлении. Виктор Молин по кличке “Песок” громко
сказал всем, что Кольнов повел девушку за общежитие, где ее изнасилует, а в случае сопротивления убьет. Было также выяснено, что один из членов этой бандитской группы, Шилов, предложил жившей в этом
бараке Марии Хвостовой интимную связь, но она ответила отказом. После этого Шилов и его друг Кунгуров зашли в секцию № 1 к койке Марии Хвостовой. Кунгуров метнул финский нож в деревянный столб
напротив кровати девушки, сказав: “Сейчас Машку будем вешать”. Затем Шилов набросил на шею Хвостовой ремень и стал затягивать, а Кунгуров стал сильно трясти голову. Шилов, взяв нож,
ударил рукояткой ей по голове и провел лезвием по лицу, сделав несколько уколов в плечи. Издевательства продолжались 5–6 минут".
•••
"В Бийске свою преступную деятельность осуществляла банда “Левы-жида”. Состав банды:
И. Г. Григорьев, 1928 г. р., он же Г. Г. Вашков, он же Степанов по преступной кличке “Лева-жид”. 5 раз судим, в общей сложности отбыл 11 лет заключения, освободился в июле 1947 г.,
В. Сычев, кличка “Васек седой”, 1928 г. р., дважды судимый, Е. В. Налимова, 1929
г. р., дважды судимая.
Первоначально они гастролировали по городам Советского Союза, занимаясь карманными кражами. Позже бандиты решили осесть в Бийске. В конце декабря 1947 г. главарь банды выкрал револьвер системы “наган” у сержанта милиции Тарышкина на автобусной остановке в г. Бийске. Ночью 21 декабря 1947 г. бандиты путем взлома ломиком двух висячих дверных замков проникли в буфет Бийторга на избирательном участке при заводе Электропечи, похитив продовольственные товары на сумму 3 479 руб. Похищенное преступники увезли на санках в район Бийской тюрьмы и спрятали в снег, откуда частями доставляли в квартиру Налимовой, где устраивали пьянки. 25 декабря бандиты, находясь на рынке г. Бийска, нашли новый объект преступления – торговцев из Горно-Алтайской автономной области. Вечером после окончания работы рынка путем слежки они определили место ночевки горно-алтайских колхозников. Ночью преступники постучали в дверь, где ночевали продавцы, и, назвавшись соседями, ворвались в дом. Угрожая пистолетом и ножом, бандиты ограбили 4 колхозников, забрав 4 ящика сливочного масла, погрузили их на санки и увезли. Перед уходом сказали: “Если кто выйдет на улицу, будет убит”. Награбленное масло и вещи (на общую сумму 11 506 руб.) разбойники спрятали в снегу на окраине Бийска и затем реализовывали мелкими партиями на местном рынке. 6 января 1948 г. главарь банды был задержан в Барнауле. Вскоре были задержаны и другие участники преступной организации".
•••
"В 1948 г. в Барнауле проявила себя банда Полякова. Бандиты приобрели пистолет системы “вальтер” у неизвестных демобилизованных солдат. Ночью 4 октября 1948 г. в г. Барнауле на ул. Финударника бандиты напали на двух граждан: Фридмана и Вагину. Фридману удалось убежать от преступников, а Вагина была изнасилована. Ночью 10 октября 1948 г. эти же бандиты произвели ограбление граждан Андреева и Двоеносова. Пытаясь убежать от преступников, Двоеносов был ранен. А ночью 23 октября 1948 г. они путем взлома печной трубы проникли в магазин ОРСа Барнаульской сплавной конторы, где похитили товарно-материальные ценности на сумму 17 548 руб. 4 декабря 1948 г. банда была ликвидирована".
•••
"26 августа 1949 г. банда К. В. Исаева в составе 4 человек в ночное время похитила 15 бутылок водки со склада Бийского спирткомбината и закопала в огороде Зыбина. Ночью 31 августа 1949 г. эта банда, вооруженная револьвером иностранного производства, взломав окно, проникла в квартиру гражданки Плотниковой, проживающей в Бийске по ул. Набережная, дом № 5, где преступники похитили вещи на сумму около 10 000 рублей, а хозяйка подверглась групповому изнасилованию".
Источник: фонды отдела по реабилитации жертв политических репрессий и архивной информации ГУВД Алтайского края.
Вадим Бородаев,
краевед, о послевоенном Барнауле:
Город был в основном одноэтажным, деревянным, с печным отоплением, с удобствами на улице. Большинство горожан жило именно так. Да, по линии Ленинского проспекта уже строились огромные, колоссальные по тем временам административные сооружения, и в то же время в жилой фонд входили бараки и землянки. Населения в городе резко прибыло в военное время, скученность была очень высокой, жили бедно. Только при Хрущеве люди переселились в более или менее нормальные дома.
"Черные кошки" Барнаула
В послевоенный период серьезной проблемой для стабилизации внутренней жизни страны был бандитизм. Банды уголовников терроризировали население, совершая дерзкие преступления. Среди бандитов было много рецидивистов, имевших за плечами солидный лагерный опыт. Бандиты серьезно дестабилизировали обстановку в регионе.
На территории Алтайского края действовали:
В Барнауле
- банда Зверя. Главарь – Мадынев Мирей, алтаец по национальности, рецидивист по кличке "Зверь". Состав – восемь человек. Ликвидирована в 1946 г.;
- банда дезертиров. Главарь – дезертир Советской армии рядовой В. И. Торопов. Состав – два человека. Ликвидирована в 1947 г.;
- молодежная банда под руководством Ивана Кольнова. Состав – 9 человек. Ликвидирована в 1947 г.;
- банда Беликова. Состав – четыре человека. Ликвидирована в 1947 г.;
- банда Полякова. Состав – четыре человека. Ликвидирована в 1948 г.;
- банда Кислых. Ликвидирована в 1949 г.
В Бийске
- банда Селивестрова. Состав – пять человек. Ликвидирована в 1947 г.;
- банда В. И. Каширина. Состав – три человека. Ликвидирована в 1947 г.;
- банда "Левы-жида". Главарь – И. Г. Григорьев (он же Г. Г. Вашков, он же Степанов) по кличке "Лева-жид". Состав – три человека. Ликвидирована в 1948 г.;
- банда Исаева. Главарь – К. В. Исаев. Состав – четыре человека. Ликвидирована в 1949 г.;
- банда Бычкова. Состав – четыре человека. Ликвидирована в 1949 г.;
в Рубцовске
- банда братьев Саблиных. состав – 17 человек. Ликвидирована в 1948 г. .
Самое важное - в нашем Telegram-канале
