Михаил Шишин,
доктор философских наук, профессор, руководитель Алтайского краевого общественного фонда "Алтай – XXIвек":
Горбачев фигура крайне противоречивая, он точно угадал импульсы идущие от общества в те времена. В идеологии, в политике того времени возможность диалога с властью исключалась, были какие-то бонзы, небожители, которые вновь начинают реконструироваться в нынешних условиях. А тут вдруг оказалось, что можно говорить с правителем, а не с отрежессированной массовкой специально отобранных людей. Это вызвало энтузиазм, люди начали включаться во все процессы, вновь вспыхнуло ощущение 60-х годов "я делаю страну".
Мы все почувствовали, что Горбачев интеллектуален, может свободно формулировать мысли, и даже то, что он ошибался в формулировках, было существенным, приближало образ - не с бумаги читает, а как думает, так и говорит. Трагедия Горбачева в двойственности. Он должен был почувствовать сигналы, которые шли к нему от общественности, и делать ставку на нее, а он держался такой полукомпромиссной позиции: "Я и в Политбюро, и не в Политбюро", а оно к тому времени представляло зловеще-смешное зрелище.
И вот эта двойственность проходит по его личности во всем. Ему не хватило духовной силы. Возможно, уровень идей не соответствовала масштабу его личности.
Главная, может быть, заслуга Горбачева в том, что мы от его времени реформ так и несем в себе чувство незавершенности и поиска нашего коренного пути. Это уже многого стоит. И вот еще в чем: в понимании, что не обязательно встраиваться в жесткую вертикаль. Возможность личности действовать вне вертикали власти – это горбачевская прививка.
Ускорение, перестройка, гласность – были последние общенациональные идеи. После них идейный вакуум. После Горбачева исчез в стране комплексный взгляд на развитие страны. Это может быть были последние времена поддержки образования и науки.
Анна Мальцева,
кандидат социологических наук, доцент кафедры математических методов в социальных науках факультета социологии АлтГУ:
Полагаю, что он слишком сосредоточился на привнесении свобод и упустил прочие важные для государства моменты: целостность государства, единство народа тогдашнего СССР, экономическую безопасность граждан. Список можно продолжить. В целом, думаю, это было результатом того, что он с излишней симпатией относился к внешним консультантам. Не могу сказать, что я испытываю какие-либо негативные чувства к представителям прочих стран (у меня там много замечательных коллег и просто друзей), но уверена, что их лидеры (в том числе давая советы нашему руководству) исходили из экономических и политических интересов своих стран. Безусловно, необходимость реформ в стране тогда была необычайно острой. То, что Горбачев эти перемены инициировал, – его слабый, но плюс. Может быть, и единственный…
В годы его руководства Союзом были заложены основы многих дестабилизационных процессов, от которых пострадало большинство жителей нашей страны. К сожалению, не проводились и не проводятся обширные исследования на тему меры или длительности воздействия отдельных властных решений той эпохи на теперешнюю ситуацию, но на уровне здравого смысла и личного опыта большинства наших сограждан и моего собственного – бесследно они не прошли. И ни в коей мере нельзя, учитывая историческую цену, которую заплатило наше население, создавать Горбачеву имидж борца за свободы, просто местами допустившего ошибки. Как минимум это не до конца искренняя трактовка.
Лев Аккер,
пенсионер, бывший главный нарколог Алтайского края:
В годы перестройки я был главным наркологом края и могу свидетельствовать: народ к тому времени запился. Горбачевский "полусухой закон" дал значительный экономический эффект на предприятиях, сокращение травматизма и преступности, повысилась рождаемость. Сейчас пьют больше, чем до Горбачева, и опять возникает вопрос: что делать, и опять все идет к "полусухому закону" – что-то подобное уже делается: сокращается время продажи, усиливается контроль.
Я не могу сказать, что Горбачев все делал правильно – он, конечно, не все делал правильно. Но то, что он думал об этом, – хорошо.
Станислав Хабаров,
академик Российской сельхозакадемии, доктор сельскохозяйственных наук:
Я слушал его вчера в программе у Познера. Что бы Познер ни спросил, Горбачев как дитя малое: кроме того что говорит уклончиво, неоднозначно, невнятно – он совершенно не знает, что сказать.
…Когда я увидел его первый раз на каком-то партийном съезде, он мне понравился, потому что говорил без бумажки, нормальным языком и вроде по делу. Проходит сколько-то дней, опять доклад: слово в слово. Третий раз – опять то же самое: "Давайте не будем забалтывать перестройку".
Он ведь заявил месяца три назад: "Я работал для ослабления коммунизма". Тогда я спрашиваю: какой же должна быть партия, если ее вожди борются сами с собой? Это самая скверная иннервация дури человеческой, ничего другого.
Конечно, те, кто стремился свалить нас с пути, заложенного Лениным и верными большевиками, – они тоже стремились к лучшему. Но что они сделали? Может быть, у Горбачева были лучшие намерения, но у него не было стержня; он был крестьянский сын, таковым и остался.
Поэтому можете сказать, что я отозвался о Горбачеве достаточно сдержанно: я не могу сказать, что он дурак, но он сделал много негативного, чего можно было избежать.
Наталья Царева,
кандидат искусствоведения, начальник отдела современного искусства Государственного художественного музея Алтайского края:
Он так отличался от наших предыдущих генеральных секретарей: молодой, без бумажки, человек, который хочет изменений в стране. Конечно, мы приветствовали появление такого нового лидера, который всюду появлялся не один, а со своей женой – такое уважительное отношение к жене было необычно для нашей страны, когда она не где-то там дома на кухне, а рядом с мужем. Мне казалось, что это очень хорошо.
От горбачевских реформ ничего не осталось, а то, что происходит в настоящий момент… я даже не знаю, как ко всему этому относиться.
Александр Лазарев,
профессор, главный врач Алтайского краевого онкологический диспансера, доктор медицинских наук:
Начались эти "спектакли" по телевизору. Не могу сказать, что Горбачев вызывал горячий интерес и производил большое впечатление, – просто был интерес, ждали каких-то перемен.
Он перевернул страну. Конечно, и надо было переворачивать – но надо было вовремя остановиться. Надо было остановиться там, где начиналось разрушение Советского Союза. Не сделай лишнего шага, не переступи черту, не навреди – в этом искусство политика. Но это, наверное, для гениев, а гении рождаются редко.
И в нашей сфере: была цельная система здравоохранения, и она считалась лучшей в мире. Она и сейчас считается лучшей – я читаю лекции за рубежом, и всех как раз поражает именно системность нашего подхода, мы умели делать больше меньшими ресурсами. А в годы перестройки целостность системы начали разрушать: децентрализация, все остальное… Ветер перемен – это хорошо, демократия – хорошо, но все должно быть управляемо. Мы посмотрели изнутри на все ведущие страны: когда касается управляемости, там все очень жестко. А у нас свобода стала в определенной степени граничить с анархией. Пошла вот эта вакханалия, кто во что горазд… Кстати, приостановил ее Путин, и правильно сделал, потому что в государстве должен быть порядок, иначе все от этого страдают.
Борис Брязгин,
фотограф:
Я увидел Горбачева на фотографии, когда он приезжал в Барнаул, наверное, году в 1978-м, может быть, чуть позже. Это была цветная фотография, портрет на трибуне. Я тогда обиделся, что меня не пригласили на эту съемку. Крайком партии в то время иногда привлекал меня снимать этих визитеров среднего ранга. Все равно я его потом снял – где-то в 90-х он снова приезжал, проводил какую-то агитационную работу, метил в президенты России, но шансов у него тогда уже было мало.
Встреча проходила в небольшом зале автоуправления за гостиницей "Алтай". На этом его выступлении я сделал его портрет, выставочную работу.
Там был забавный случай: откуда-то появилась какая-то ненормальная баба, она говорит: "Михаил Сергеевич, а вы моего сына помните?" Он выпучил глаза: "Какого сына?" – "Да помните, сын мой еще вам за водкой бегал". Охранники подхватили ее под руки и тут же вывели. А я пощелкал и ушел.
Никаких ярких воспоминаний о Горбачеве, как о государственном деятеле, у меня не осталось. Я всегда индифферентно к нему относился. Государственные деятели были для меня, если так можно сказать, объектами фотосъемки.
Возвращаясь к Горбачеву – наверное, люди не совсем правильно разумеют, когда говорят: вот, этот человек весь плохой, а этот весь хороший. Очевидно, есть в человеке нечто среднее, просто у одного больше плохого, у другого больше хорошего.
Дмитрий Быков. "Сам себе Горбачев":
Его не понимаем до сих пор мы. И не поймем, должно быть, никогда. Одно понятно: все его реформы лишь для него годились, господа. Россия же верна своей природе, как то у нас водилось испокон... Лишь он один умеет при свободе не воровать и соблюдать закон, с уверенностью русского де Голля с трибуны говорить почти полдня – и делать это все без алкоголя, чего не вышло даже у меня. Пускай заря пылает кумачово, пусть демократы смотрят веселей, поздравим с юбилеем Горбачева, он заслужил народный юбилей! И хорошо, что, "муж суров и правед", без земляков, охраны и ЦК он в наше время лишь собою правит. Мы до него не доросли пока.
Из пьесы Вячеслава Дурненкова "Внутренний мир"
Дед (успокаиваясь): А знаешь, кому это все выгодно?
Саша: Евреям?
Дед: Ну, это для дураков. На самом деле это инопланетный заговор.
Саша: Ну да, сам бы мог догадаться.
Дед: А ты думаешь, почему у Горбачева на голове карта Галактики нарисована?
Саша: А и вправду, почему?
Дед: А никто не знает.
Саша: А Горбачев?
Дед: И Горбачев не знает.
Опрос: как мы к нему относимся?
41% россиян относятся к Горбачеву нейтрально.
Резко / скорее отрицательно – 38%.
Очень / скорее положительно – 14%.
60% участников соцопроса считают, что эпоха перестройки принесла России больше плохого.
18%, напротив, думают, что больше хорошего.
22% не определились в этом вопросе.
Опрос проведен Левада-центром в январе 2011 года.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
