В редакцию пришел паренек, желающий поступить в вуз учиться журналистике. Удивило меня в этом два момента: парень пришел с недоеденной шаурмой; парень пришел без родителей. По второму пункту я еще подумал: надо же, какой молодец, самостоятельный!
Одиннадцатиклассник Кирилл Андреевич пожелал узнать, каково это быть журналистом в современном мире. Откусывая от шаурмы, он задавал вопросы:
— А получаете вы хорошо? (В целом жить можно, правда, я не встречал еще человека, который был бы полностью доволен зарплатой.)
— А обязательно на работе сидеть с 9 до 6? (Было бы неплохо, но как откажешь коллеге убежать пораньше, если ему нужно везти в больницу кошку.)
— А можно писать что хочешь? (Пожалуй, можно, только не в нашу газету.)
— А журналист может посадить чиновника? (Чаще бывает наоборот, но в целом в задачи нашей профессии это не входит.)
— А какие-то награды вам дают? (Если выиграешь какой-то конкурс, то диплом дадут. Орден — вряд ли.)
Полчаса юноша терзал меня вопросами, а потом заявил: "Нет, не нравится мне журналистика, четкого порядка нету. Лучше пойду в армию".
Вывод Кирилла Андреевича меня слегка удивил, но я вспомнил, что сам в его годы был в подобной ситуации выбора. После школы основных путей у меня было два — журналистика и иностранные языки. Причем изначально предпочтительным был второй путь. Меня, 17-летнего юношу, почему-то привлекали языки семито-хамитской группы или, по-современному говоря, афразийские, и в мечтах я видел себя военным переводчиком где-нибудь в Нигерии или Сенегале.
Однако действительность надругалась над нежными чувствами. Еще в военкомате мне предложили сначала пройти психологический тест, составленный специалистами столичного института, по результатам которого они отсеивали непригодных студентов.
Тест начинался вполне безобидно — ФИО, дата рождения и прочее. Потом пошли более личные вопросы. "Почему вам нравится быть асфальтом?" — вопрошал меня опросник. Откровенно говоря, мне не нравилось быть асфальтом, но формулировка вопроса предполагала ответы вроде: "Мне нравится им быть, потому что я даю возможность людям быстро добраться из одного пункта в другой".
Спускаясь ниже по листу бумаги, я удивлялся вопросам: "Ваша беременная жена направила на вас оружие и собирается выстрелить. Выстрелите ли вы в ответ?" или "При просмотре каких кинофильмов вы плачете?" Заканчивалось это безобразие почему-то вопросом: "На что вы готовы ради любви?"
Тест я, конечно, провалил — даже не стал сдавать результаты. В конце концов я обиделся на вопросы, послал старшего лейтенанта в афразийские дали и пошел подавать документы на факультет журналистики.
Еще тогда подумал: можно сколько угодно считать, что какие-то вопросы отсеивают неуравновешенных кандидатов, но налицо четкая задача. Ты собираешься в военный вуз? Так уже сейчас знай, что ты никто и должен будешь просто выполнять приказы. Подавить и растоптать волю — это первоочередная цель. Вся армия, вся ее система существования построена на беспрекословном выполнении приказов. Так что инициативным людям, желающим что-то двигать и менять в окружающем мире, там не место.
Эту историю я рассказал Кириллу Андреевичу. Тот удивился: а зачем что-то менять, у нас же в стране все хорошо! Затем доел шаурму и обещал подумать. Так что скоро в России появится либо плохой журналист, либо хороший военный.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
