"Факультет серьезно проиграл после реорганизации"
— Краевой суд удовлетворил апелляцию вуза. Вы были готовы к проигрышу?
— Нет. Поскольку суд первой инстанции постановил вернуть меня на должность декана, мы с моим юристом надеялись, что и краевой суд встанет на нашу сторону. Очень хорошее решение было, судья первой инстанции детально разобралась в ситуации, дала объективную оценку.
Решение по апелляции по необъяснимым причинам откладывали аж на неделю. Почему суд вынес такой вердикт, я пока не могу сказать: у меня на руках еще нет определения суда.
— Расскажите, в чем заключалась ваша позиция и возражения АлтГУ?
— По сути, меня необоснованно уволили, переименовали факультет в институт, декана в директора, и пригласили на эту должность нового человека. В остальном все осталось прежним. Даже обязанности декана и директора практически полностью совпадают — мы представили в суд сравнительный анализ должностных инструкций директора и декана. То есть, это та же должность, только называется иначе.
Поскольку я не была уволена на момент проведения конкурса на должность директора, эта должность была вакантна. Согласно трудовому законодательству мне были обязаны ее предложить. Но этого не сделали.
![АлтГУ, корпус "С".](https://obj.altapress.ru/picture/80002/900x.jpg "АлтГУ, корпус "С".")
Основная позиция вуза была в том, что должность директора — административно-управленческая, а декана — профессорско-преподавательская. Но если это так, то почему при выборе кандидата на должность директора имело значение количество грантов и публикаций? Ведь это характеризует человека как ученого, а не как менеджера. И почему новый директор юридического института продолжает преподавать и возглавлять кафедру теории государства и права? Юристы вуза говорят, что ему не могут запретить преподавать в свободное от работы время. Довольно интересная должность, если свободное время у директора приходится на 9-11 утра.
— То есть, между деканом и директором нет никакой разницы?
— На самом деле факультет серьезно проиграл после этой реорганизации. Многие люди этого даже не поняли. Декан — фигура более независимая, он может отстаивать интересы факультета, даже если это идёт вразрез с позицией руководства вуза. Декана выбирает ученый совет университета, а это более 50 человек. А директора просто назначает ректор. Мнение одного человека против 50 — есть разница? Я не говорю, что нельзя повлиять на решение ученого совета. Можно, но это непросто.
"Я имею право на реабилитацию"
— Директор юридического института Антон Васильев публично заявлял, что вас в конечном счете уволили из-за уголовного преследования. В чем вас обвиняли?
— В мошенничестве с использованием служебного положения. Якобы я ввела в заблуждение руководства вуза по поводу выполнения ключевых показателей эффективности. За это мне установили повышающий коэффициент к зарплате. Обвинение придерживалось версии, что я этого не заслуживала и поэтому присвоила более 400 тысяч рублей.
Представители университета утверждали, что я заключила фиктивный договор пожертвования с иностранной организацией, что помогло мне получить повышение к зарплате. Однако в ходе следствия было установлено, что документ подписывало руководство вуза. Более того, ранее университет неоднократно заключал фиктивные договоры с этой же иностранной организацией для выполнения целевых показателей. Это были «липовые» пожертвования — обычная практика.
При возбуждении уголовного дела были допущены нарушения. Это наводит на мысль о том, что все было сфабриковано. Но доказательств, конечно, нет.
— Какие нарушения вы имеете ввиду?
— Дело возбудили 21 мая по материалам проверки — не в отношении меня, а по факту найденных нарушений. Я в это время находилась в отпуске, вышла только 6 июня. И в первый рабочий день мне вручают приказ ректора об отстранении от должности на основании представления следователя. Сейчас у нас идет судебное разбирательство по этому поводу: мы попросили суд признать этот документ незаконным.
На следующий день я написала жалобу в прокуратуру Железнодорожного района Барнаула. Мне ответили, что действия следователя незаконны, а вузу необходимо принять меры для устранения нарушений трудового законодательства. Я направила в университет заявление об отмене приказа, приложила постановление прокурора, но мне отказали в восстановлении в должности.
21 июня меня привлекли уже в качестве подозреваемой. Я сомневалась в объективности проведения расследования и отказывалась давать показания на этом этапе. Чтобы как-то прояснить ситуацию, мне пришлось записаться на прием к тогдашним прокурору края и начальнику регионального СКР.
На личном приеме руководитель алтайского Следкома Евгений Долгалев заверил меня, что расследование будет вестись максимально объективно. Дело передали во второй отдел по расследованию особо важных дел. Это немного успокоило меня.
Прокурор края Яков Хорошев пообещал взять расследование под личный контроль и, насколько мне известно, дело несколько раз в ходе следствия истребовали для проверки.
— Сейчас с вас сняли обвинения?
— Да, меня оправдали, а дело закрыли за отсутствием состава преступления. Я могу спокойно смотреть людям в глаза, потому что не замешана в незаконных схемах, и следствие это подтвердило.
В постановлении указано, что при подсчете показателей эффективности предоставленные мною сведения не учитывались вообще, а «липовый» договор заключал вуз. Я имею право на реабилитацию, и намерена этим правом воспользоваться.
"Меня просто выбрасывали на улицу"
— Зачем вуз заключал фиктивные договоры?
— Гонка за целевыми показателями в университете приобрела фатальный характер. И липовые договоры — не единственный способ их достичь. К примеру, в сентябре-октябре 2016 года на юрфаке искусственно занизили количество ставок — чтобы повысить публикационную активность сотрудников. Есть нормативные показатели: на определенное число ставок должно быть конкретное число научных публикаций. Публикации “нарисовать” нельзя. А ставки — можно.
— В результате все потеряли в зарплате?
— Да, хотя объем работы выполнили тот же. На юрфаке почти все работают на 1,5 ставки, потому что число студентов большое. В ноябре 2017 года прокуратура проводила проверку по данному факту и нашла эти нарушения. Материалы направили в трудинспекцию, и пока они там рассматривались, истек срок привлечения к административной ответственности.
Кстати, когда мы выиграли дело по незаконному выговору, трудинспекция привлекла университет как юрлицо, а в отношении ректора как конкретного исполнителя нарушения отказались возбуждать производство. Я подала жалобу, и пока суд ее рассматривал, снова истек срок привлечения к ответственности.
— Ваше увольнение было нужно именно ректору?
— Конечно. Я знаю, что Сергею Землюкову нужно было не пустить меня на работу любыми способами. Он вел со мной многочасовые беседы, используя методы психологического давления. Один раз 3,5 часа в присутствии заведующих кафедрами и второй раз два с лишним часа вместе с ученым советом факультета. Они требовали написать заявление об уходе по собственному желанию. У меня есть аудиозаписи всех этих разговоров.
Когда это не сработало, меня стали пытаться убедить другими способами. Когда возбудили дело, меня вызывал первый проректор Евгений Шваков и говорил открытым текстом, что если я уволюсь, не будет никакого расследования, а университет свернет все претензии ко мне. С меня трясли это заявление до последнего, даже накануне выхода приказа об увольнении. Но единственное, чего ректор смог добиться — моего сокращения под липовую реорганизацию.
— Почему вы не сдались?
— Потому что это моя работа. Потому что нельзя так поступать с людьми. Я пришла работать на факультет сразу после окончания вуза и больше 20 лет отдала своему любимому делу.
Землюков меня фактически на улицу выбрасывал! Я и сама не ожидала от себя, что смогу все это выдержать.
При таком руководстве ничего хорошего университет не ждет. Им нет дела до людей. Все направлено на гонку по выполнению показателей. Сотрудников используют как расходный материал, от неугодных моментально избавляются. Примеров тому масса. Чтобы избавиться от меня, руководство вуза не постеснялось сказать преподавателям, что они нечестно заработали рейтинг факультета, обесценить их труд. Хотя следствие доказало, что это ложь.
Несмотря на то, что сейчас на посту ректора другой человек, фактически вузом до сих пор управляет Землюков. Я надеюсь только на более-менее честные выборы.
— Почему к профессору Сорокину вуз отнесся лояльно даже после вынесения приговора, а вас уволили на основании одного только подозрения?
— На этот вопрос у меня нет ответа. Тот факт, что судимый профессор работает на факультете — это нонсенс. Я, если честно, была категорически против. Думаю, что за это и поплатилась должностью.
Когда-то я к нему хорошо относилась. Я не могла поверить в обвинения (в превышении полномочий — прим. ред.), которые ему предъявили. Думала, что это какая-то провокация, защищала его, писала письма в поддержку.
Но когда ему вынесли приговор, я поняла, что такой человек не должен работать на факультете. Хотя лично его я не осуждаю: оступился, такое бывает. Но его преподавание на юрфаке должно было стать табу. Есть же какие-то нормы, пределы. Директор юридического института Антон Васильев — его ученик. Может, еще и поэтому он поддерживает профессора.
"Юрфак для меня был святыней"
— Вы думали о том, что в случае возвращения на факультет могли попасть под более мощный прессинг?
— Я была уверена, что смогу работать в любых условиях. Мне всегда нравилось преподавать — это меня окрыляет. Я могла войти в аудиторию в наиужаснейшем настроении, а выйти уже с улыбкой.
Юрфак для меня был святыней. Я болела за факультет и защищала интересы преподавателей, в том числе перед ректором, могла не соглашаться с ним и спорить.
То, что произошло в последний год, характеризует далеко не весь факультет. Просто я не сошлась во взглядах с отдельной группой людей. Репутации других преподавателей это никак не касается. И защищая свои права, я пыталась донести людям, что настоящий юрист — такой, каких мы готовим на юрфаке — не пойдет на сделку с совестью, не испугается и будет отстаивать справедливость до конца.
Мне горько и обидно не столько от самого факта увольнения, а от того, что подлость признали законной. Я всегда верила в торжество справедливости и хотела доказать, что такие вещи не могут просто так сходить с рук.
— Что вы планируете делать дальше?
— Если бы вы меня спросили о будущем года полтора назад, я бы не задумываясь, ответила: “Я состарюсь в университете”. И до получения решения краевого суда я искренне надеялась на возвращение. Несмотря ни на что.
Вернувшись на год назад, я поступила бы точно так же. Я бы не простила себе, если бы сдалась.
Сейчас у меня нет конкретных планов на жизнь. Мой ребенок заканчивает обучение в школе, впереди поступление в вуз. Поэтому я решила сосредоточиться на том, чтобы помочь ей в этом, поддержать. А там посмотрим.
Что известно о Наталье Карловой
Наталья Карлова работала на юридическом факультете АлтГУ с 1996 года. С 2011 года — заместитель декана юридического факультета по учебной работе. С июля 2014 года исполняла обязанности декана, официально была назначена на эту должность в феврале 2016 года. Ее контракт истекал в марте 2019 года.
Кандидат юридических наук, доцент. Сфера научных интересов — система прав на землю, проблемы экологического образования государственных и муниципальных служащих,проблемы сохранения биоразнообразия. Является членом Ассоциации юристов России, с 2006 года — судьей Алтайского третейского суда.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
