- Максим Анатольевич, ваш отец создал большой и диверсифицированный бизнес, который иногда называли империей. Трудно ли вам было принять дела после его трагической гибели в 2017 году?
- Не могу сказать, что вход был сложный. Какое-то время я жил в Москве, учился там и работал, еще будучи студентом. В Барнаул вернулся в 2014 году еще до трагедии. Тогда отец вышел из действующего бизнеса, а я зашёл.
- Какова сейчас ваша позиция в группе «Сибма» и кто принимает ключевые решения?
- Я председатель совета директоров «Барнаульской сетевой компании» и курирую ее работу. Сказать, что решения принимаются единолично? Нет. Наверное, ни для кого не секрет, что отец начинал бизнес с партнерами. Это люди, которые в трудных ситуациях были всегда рядом и во всем меня поддерживали. А работа с партнерами подразумевает обсуждение. Так было при Анатолии Николаевиче, и так остается сегодня.
- В 2003 году ваш отец достаточно подробно рассказал в интервью газете «Ваше дело» о структуре его бизнеса. Как она за это время видоизменилась?
- В 2003 году я в бизнесе не участвовал, и каким он был тогда, не могу сказать точно, я лишь примерно это понимаю. Но по прошествии времени и вследствие определенных политических решений от каких-то активов приходилось отказываться. С момента моего возвращения в Барнаул я бы не сказал, что мы чем-то глобально приросли или что-то потеряли.
- Раньше в ФПГ «Сибма» был промышленный блок, в него входил, например, «Бийский котельный завод». Что сейчас он из себя представляет и каковы в целом ваши активы?
- Сегодня единственное, что есть из промышленных активов, — это завод по производству силикатного кирпича: компания «Силикатчик». Кроме того, мы сохраняем медиа-активы и развиваем туристическое направление — компанию «Алтай Виладж».
- Компанию «Алтайавиа», которая возит туристов на вертолетах, вы не относите к туристическим?
- Да, относим. Но это направление неустойчивое, бывают хорошие сезоны, когда услуга востребована, люди летают, а бывают и не очень.
- В свое время группа «Сибма» одной из первых вышла на рынок интернет-провайдинга, «Систему Город» на Алтай тоже привез ваш отец. Вас интересует это направление?
- Я скептически отношусь к IT-бизнесу. Когда это направление только зарождалось, оно было менее рискованным. Сегодня на каждую хорошую программу находится две-три еще лучше. И я не понимаю, как гнаться за трендами.
- В группу входит компания «Арсал», специализирующаяся на вылове и продаже цист рачка артемии. Это стратегический актив?
- Один из ключевых. Цисты артемии - один из лучших видов корма для креветок. Продажи идут более-менее стабильно, основной наш потребитель - Китай, хотя поставляем не только туда. Проблема этого бизнеса — очень сильные колебания цен. Цена зависит не столько от объема предложения на рынке (а это очень конкурентный рынок), сколько от качества продукта.
- Что такое качество в данном случае?
- Выклев. То есть вопрос в том, сколько вылупится рачков из цист. На качество влияют многие факторы, например количество кормовой базы в самом озере, метод хранения, чистота озера... Озеро привлекает много туристов и, к сожалению, не все из них заботятся об окружающей среде.
- Насколько нам известно, вы лично занимаетесь управлением общепита - "Лакомкой" и "Пожаркой". Тяжело ли вести этот бизнес, учитывая снижение покупательской способности населения и его закредитованность? Говорят, люди на всем экономят...
- Такая тенденция есть. И это большая проблема для всего общепита. Снижать зарплату персоналу было бы неправильно. И, к тому же, это большая проблема в ресторанном деле - собрать и удержать людей. У нас есть текучка, но основной костяк сформирован.
Поэтому многие вынуждены снижать цены. Находить альтернативных поставщиков, удешевлять себестоимость, что очень часто сказывается на качестве. Если, условно говоря, поменять качественный продукт на некачественный, сложно сделать что-то чудесное, какие бы золотые руки не были у повара. Я знаю немного ресторанов, где удается удержать качество при низкой стоимости. Но это скорее исключения.
- Недавно в компании «Россети Сибирь» рассказали, что стратегия консолидации электросетевых активов принята на уровне правительства РФ. И из этого следует, что и городу будет предложено объединить его сети с краевыми. Насколько вас это беспокоит как председателя совета директоров «Барнаульской сетевой компании» (БСК), которая эти сети обслуживает?
- Главный здесь вопрос: что выигрывает потребитель от консолидации? Насколько я знаю, город не имеет претензий к тому, как мы обслуживаем сети. Можно посмотреть статистику — она открытая, и у БСК вполне достойные показатели. На мой взгляд, во всем должен быть КПД. А просто консолидация ради консолидации? Не вижу в этом смысла.
- Вы ответили по принципу: от добра - добра не ищут. Но ведь вы потеряете контроль над весьма существенной выручкой.
- Я сомневаюсь, что это произойдет в ближайшее время. И никакого контакта с «Россетями» у нас до сих пор не было. Тут ведь вопрос еще и в том, по какой схеме будет (если будет) происходить консолидация. Если путем, простите, рейдерского захвата — это неправильно. Если процесс будет выстроен разумно и эффективно для всех сторон - другое дело.
- Какая сумма вас бы устроила, если б речь шла о покупке бизнеса?
- Мы не занимались оценкой компании. И если вы спросите, есть ли у нас желание продавать этот бизнес, я отвечу: нет.
- БСК обслуживает сети, принадлежащие городу — это хозяйство стоимостью в миллиарды рублей. Как случилось, что в 2005 году все это хозяйство передали БСК, не очень крупной частной компании?
- Логику принятия решения я, к сожалению, пояснить не могу, мне в то время было 15 лет. Могу сказать, что у БСК заключен договор аренды имущества. Компания работает в рамках тарифа и инвестпрограммы, которые утверждены регулирующим органом. До настоящего времени у регуляторов и у города не возникало вопросов к договору аренды.
- Ваш отец рассказывал, что придерживается такого принципа в бизнесе: любой актив, который за три года не вышел на окупаемость, продается. Вы его тоже придерживаетесь?
- Времена поменялись еще при нем. Сейчас, думаю, многие готовы рассматривать проекты с окупаемостью пять лет.
- Если говорить о развитии вашего бизнеса, интересно ли вам попробовать войти в сельское хозяйство?
- К сельскохозяйственным проектам, как к IT-бизнесу, я отношусь со скепсисом, учитывая колебания цен на рынке и нехватку кадров - нет у молодежи большого желания идти работать в сельское хозяйство. Я понимаю, что для Алтайского края это одно из главных направлений. Но надо быть реалистом.
Основное направление развития, которое мы сейчас рассматриваем,— это строительство. Для начала речь может идти, наверное, о малоэтажном жилье. Кроме этого, недалеко от «Силикатчика» мы строим небольшой завод по производству газобетона.
- В то же время вы сказали, что доходы от вертолетных перевозок неустойчивые. Нет ли в планах продать компанию «Алтайавиа»?
- Мы не намерены бросать это дело и продолжаем развивать туристический бизнес в Республике Алтай. «Алтайавиа» - компания не убыточная, но и не приносящая огромную прибыль. В тот момент, когда мы заходили в этот бизнес, курс доллара был совершенно иной. А все наши борты и все запчасти, в основном, произведены в США, так что все очень сильно подорожало.
- Ваши медиа-активы окупаются?
- Скажу так: это направление уже окупилось.
- Есть такое высказывание: если вы не занимаетесь политикой, политика займется вами. Почему вы не пошли на выборы в АКЗС? Вроде бы речь шла о том, что такие намерения у вас были.
- О своем желании участвовать в довыборах в АКЗС я прочитал в СМИ. Ни к тому моменту, ни сейчас у меня нет цели стать депутатом. Для чего идти в АКЗС — ради статуса? На мой взгляд, нужно выбирать на это место людей, которые готовы совершать подвиги. Опять же, было время, когда это считалось ресурсом. Сейчас скорее нет.
- Прикупить какую-нибудь партию не хотелось бы?
- А для чего? Устраивать митинги?.. Нет, не хотелось бы. Не то чтобы неинтересно - нет необходимости.
- Правильно ли мы вас понимаем, что и к следующим выборам вы вряд ли будете участвовать в выборах?
- Если идти на выборы, то четко понимать для чего. А если уж стать депутатом, то делать дело. При прежней команде в правительстве бизнес существовал в своем мире, представители власти - в своем. Сейчас многое меняется, поэтому не будем загадывать.
- А что меняется? Мы встречаемся с представителями разного бизнеса — они говорят, что власти ведут себя не очень решительно, и вообще - непонятно, куда идет край с новым руководителем...
- А вам понятно, куда он шел с предыдущим руководителем?
- Была программа развития туризма, было «Алтайское Приобье» - губернатор верил в то, что если ее примут, это будет большая поддержка для региона. Когда у лидера есть программа, это уже важно.
- Давайте так. Прошел год. Про то, как работал предыдущий губернатор, мы знаем по прошествии 13 лет. А что произошло за первый год работы Александра Богдановича Карлина, вы можете сказать? Мне кажется, о результате работы нельзя судить по одному году. Говорить о том, что сегодняшняя власть будто бы бездействует и не принимает судьбоносных решений, рано и безосновательно.
- Вы как бизнесмен чего-то ждете от руководства края?
- Мы привыкли рассчитывать на свои силы. Но, если будет предложение о каком-то государственно-частном партнерстве, наверное, мы бы поучаствовали.
- Слышали, что ваш отец страшно не любил бюрократию в своей компании и поэтому многие вопросы решались быстро и, как казалось со стороны, лично им. Вы унаследовали эту антипатию от отца?
- Чтобы завалить любое дело, нужно провести большое количество совещаний. Решения принимаются и принимались действительно быстро, но это не было исключительно его решение: кулаком об стол — и пошли. У него были партнеры, и эти три человека друг друга всегда дополняли. Все они были командой. И я с этой командой.
- Как вы относились к разговорам о том, что ваш отец сделал бизнес на связях с администрацией Барнаула?
- Я чего только не слышал об отце. Думаю, подобный вопрос можно задать любому бизнесмену, который существует и развивается с тех времен.
- Какие личные качества, на ваш взгляд, позволили ему стать влиятельным и успешным бизнесменом?
- Ему всегда нужно было куда-то двигаться, начинать новые и новые проекты. Это главное.
- Расскажите о своем детстве. Как отец с вами общался, наказывал ли, ставил ли вас в угол?
- В угол не в угол, но в кадетский корпус меня отправили. Могу сказать, что кадетский корпус - потрясающее место для социализации. Хотя, вначале я, конечно, был в ужасе — как, наверное, любой ребенок, который не собирался связывать свою жизнь с военным делом.
- Отец ваш был занятым человеком. Вам в детстве его не хватало?
- Я всегда ощущал, что он рядом, что могу в любой момент обратиться к нему за советом и помощью. И понимал, что несу ответственность перед ним. Кроме того, отец безумно любил Горный Алтай, и все основные праздники наша семья проводила именно там - в основном, с его друзьями, в том числе с партнерами.
- Он вас приобщил к своему увлечению — полетам на вертолете?
- Никогда не любил летать и безумно этого боялся. Если мне скажут, что нужно быть завтра в Горном Алтае в 6 утра, выеду ночью. Но это не связано с трагедией, которая случилась с отцом. Это было еще до нее.
- Расскажите немного о жизни в Москве. Вы работали там в компаниях, которые принадлежали вашему отцу?
- Нет. Я работал в гостинице, потом в банке. И ни к гостинице, ни к банку он отношения не имел. Анатолий Николаевич считал, что нехватка денег у молодого человека должна его стимулировать, и в подростковом возрасте он уже должен понимать цену деньгам. Поэтому я был вынужден работать.
- Отец не баловал вас деньгами?
- Никогда. И это, на мой взгляд, правильно. Я это понимаю, я сам отец. Правда, моему ребенку только два года. И ему пока рано это объяснять.
- Кем вы работали в гостинице, сколько вам было лет?
- Мне тогда было 19 лет, работал администратором. Смена 24 часа. День через день.
- Как отец отнесся к этому?
- Сказал, что это хорошо, и спросил, сколько платят — а моя зарплата тогда была тысяч 25. Сложнее было работать в банке — это один из моих следующих этапов. Сначала я стоял в зале и объяснял клиентам, куда им обратиться. Потом в ипотечном кредитовании — принимал документы.
Приходит человек, у него куча кредитов, ему отказывают. По сути отказываешь не ты, а банк, но по факту-то с человеком общаешься ты. Люди очень по разному реагировали.. И каждый день, как день сурка. В конце рабочего дня начинаешь путать буквы на клавиатуре. В общем, не могу сказать, что мне понравилось. Но опыт интересный.
- Вы там научились хорошо отказывать?
- Скорее, хорошо извиняться.
- У вас не было желания остаться в Москве?
- Никогда.
- Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы отсюда не уезжала молодежь?
- Не имею представления. Считаю, что каждый должен пройти определенный этап жизни и для себя решить, где ему комфортнее жить и работать. Молодежь будет выбирать что-то свое, а винить Алтайский край или бизнес в том, что люди уезжают, нет смысла. Почему я вернулся, я знаю.
- Почему же?
- Дети должны продолжать то, что начали родители. Я так это понимал. Это во-первых. И во-вторых, мне здесь значительно комфортнее. При всей внешней вялости ритма жизни все процессы здесь все равно происходят быстрее. И я просто люблю это место. Мне нравится наш город.
- Чему вас учил отец, какой урок вы больше всего запомнили?
- По большому счету все, что мы из себя представляем — это то, что в нас заложили родители. Точно помню, как он говорил: если есть возможность помочь, нужно помочь. Одно время я откровенно не понимал этого. А он считал, что независимо от того, какие у него отношения с этим человеком, если ему нужна помощь и ты можешь, помочь надо. Он делал это ни в коем случае не ради пиара.
- Вы какую помощь имеете в виду?
- От обычного совета до благотворительности. Наверное, это должен делать каждый.
- Помнится, Анатолий Николаевич говорил, когда речь шла о сложном клубке: взяли за ниточку, потянули и он развязался.
- Это так и есть: любую проблему надо решать step by step, шаг за шагом. Но чаще наши разговоры были морального плана. Например, когда речь шла о ком-то, кто обманул, «кинул», он говорил так: бог с ним, это останется на его совести. Мстить нет смысла. Но и забывать нельзя.
- Вы уже столкнулись с тем, что вас обманывают или пытаются обмануть?
- Не представляете, сколько раз. Вроде бы вот человек с тобой бок о бок работает, ты за чем-то к нему обращаешься, и тут хоп — человек раскрывается в ином свете. А ты сидишь и думаешь: что творят с людьми деньги.
А еще часто люди как смотрят? Ему 29 лет. Сейчас мы его… Но счастье нашего времени в том, что большинство методов 1990-х уже не применимы.
- Вы вместе с супругой - инициаторы общественного движения «Победа в каждом из нас». Какова идея движения и зачем вам это нужно?
- Это молодежный патриотический проект, совместный с «Волонтерами победы». Моя супруга — двоюродная внучка Алексея Скурлатова — человека, который был прототипом памятника Алеше в Болгарии. И ее отношение к войне, к людям, которые в ней участвовали, очень трепетное. Благодаря супруге оно передалось и мне. Мы этот проект делаем вместе.
Как все относятся в школе к истории? Как к чему-то абстрактному. А ведь во время войны не было людей, которых она не затронула. История строилась благодаря нашим прабабушкам и прадедам. И мы хотим, чтобы молодые люди поняли историю страны через судьбы своих родственников, написали бы истории этих людей.
- Это борьба с равнодушием?
- Да. При этом мы не пропагандируем что-либо. Патриотизм — это не защита какого-то строя, это история твоей Родины, семьи, это семейные ценности. Рассчитываем, что создадим документальный фильм о героях края, а семейные истории будут освещать СМИ.
Максим Анатольевич Банных родился в Барнауле 6 мая 1990 года. Учился в школе Евстафьева, затем в школе №42 (7-9 класс), завершил обучение в Первом пограничном кадетском корпусе ФСБ России в Пушкино. В 2011 году окончил Российский экономический университет им. Плеханова по специальности международные экономические отношения. Женат, воспитывает сына. Хобби — спорт.
Отец — Анатолий Николаевич Банных, основатель ФПГ «Сибма», один из самых влиятельных бизнесменов Алтайского края в 1990-х и 2000-х годах. Погиб из-за крушения вертолета в 2017 году.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
