Денис Хачатурян рассказал о судьбе огромного новоалтайского завода, турбаз и галереи "Кармин"

Денис Хачатурян рассчитывает, что галерея "Кармин" со временем возобновит работу.

Олег Богданов

— Денис Сергеевич, принято считать, что вам от отца перешел по наследству солидный бизнес. В каком состоянии были его активы в 2012 году?

— В то время еще ощущались последствия кризиса 2008 года, многие предприятия обанкротились, многие были закредитованы. У отца была та же самая проблема. Если мне память не изменяет, общая кредитная нагрузка на всех его организациях составляла порядка 450 млн рублей. Основная масса кредитов была на "Новоалтайском заводе ЖБИ", который на тот момент находился в состоянии банкротства.

Алтайский Сбербанк возглавлял Владимир Песоцкий, и они пытались договориться о реструктуризации задолженности на шесть лет. И даже почти договорились — но на подписание соглашения не пошла налоговая служба. Сергей Грантович вел бизнес самостоятельно, без родственников. Поэтому всей информации о результатах переговоров у меня не было.

— Отец не привлекал вас и вашу сестру к своему делу?

— По работе я редко с ним пересекался, а дома он о делах вообще никогда не разговаривал. Я знал, что отец все важные документы хранил у себя в кабинете в сейфе, домой он их никогда не носил. У отца была привычка все движения денег записывать в большие тетради — сколько и куда вложил, кому одалживал. Договора займа также хранились у него в сейфе.

Пока семья занималась всем, что связано с похоронами, и приходила в себя после случившегося, прошло две-три недели. И когда мы открыли сейф, там не было ничего. Чистенький такой, пустенький сейф. Не имея первоисточника, мы не смогли узнать, куда он вкладывал деньги, кому предоставлял займы. И многие люди сделали вид, что ничего и не было. Видимо, решили: лучше пусть это у них останется, чем обратно возвращать, зачем — ведь жалко же.

— Вы знаете, кто похитил эти документы?

— Знаю. Было всего несколько человек, которые имели к ним доступ.

"Новоалтайский завод железобетонных изделий" (НЖБИ).

Олег Богданов

Активов осталось немного

— Какие активы в 2012 году были работоспособными и внушали оптимизм?

— С 2005 года я работал в туристической компании, в 2010 году отец передал ее нам в собственность — поделил между мной и сестрой. В целом туристическое направление (фирмы "Кокс-тревэл", "К-трэвел", "Алтай-ленд") было мне понятным, оно нормально работало.

Активов осталось не так много. Компания "АлтайИнвестГрупп" еще в 2010 году была признана банкротом. Она была поручителем по кредитам "Новоалтайского завода ЖБИ", и, кроме того, строила типографию на его территории. Здание было построено, оборудование на 90 млн рублей приобретено в лизинг. Почему это не пошло, до сих пор непонятно — доступа к этому проекту я не имел.

— Куда делось это имущество, вам известно?

— Насколько я понимаю, здание забрал банк (оно было заложено под кредит), оборудование — лизингодатель. Был еще проект кирпичного завода, им я занимался уже после смерти Сергея Грантовича. Мы даже вышли на подписание четырехстороннего соглашения в Москве: мы, Сбербанк, инвестор и администрация края. Но в администрации края оно умерло.

Тогда как раз курс доллара вырос с 30 до 70 рублей, а все оборудование было не российским: итальянским и германским — в стране такое оборудование не производится в принципе. Проект стал утопичным: оборудование стоило около 11 млн евро. С таким курсом рубля и такой экономикой он и сейчас не окупится.

"Новоалтайский завод железобетонных изделий" (НЖБИ).

Олег Богданов

Системная проблема

— "Новоалтайский завод ЖБИ" за свою историю несколько раз банкротился. Напрашивается мысль, что есть у него какая-то системная проблема. Какая?

— "Новоалтайский завод ЖБИ" занимает огромную территорию — 28 гектаров с коммуникациями, а его котельная может три таких завода отапливать. Куда продавать тепло? Раньше мы поставляли теплоэнергию городу, но вынуждены были это прекратить — с нами просто не рассчитывались.

Я размышлял, можно ли сократить эту территорию. Но представьте, основной цех завода — здание площадью порядка 27 тыс. кв. метров. Его никак не поделить. Если для производства использовать только часть, содержать-то придется все. С зимы 2017 года мы не работаем, но тратим порядка 3,5 млн рублей в месяц на отопление, освещение, охрану, зарплату. Это не считая налогов. Это фантастика. Сейчас такие заводы должны быть более компактными, более автоматизированными.

Когда завод ЖБИ остановился и была задержка по зарплатам, представители администрации края приезжали — спрашивали, чем могут нам помочь? А чем они могли помочь? Поднять строительство, промышленность?

— Но есть же различные программы строительства социальных объектов...

— До этого администрация разослала запросы по всем заводам, какая им нужна помощь. Я просил сведения о том, какие стройки ведутся — школы, детские сады, муниципальные проекты. Получил ответ: все в стадии проектирования. Может быть, когда-нибудь.

Обсуждали наше участие в строительстве объездной дороги. Но мы, даже если сильно захотим, не сможем туда продукцию поставлять: заказы получают дочерние компании "Алтайавтодора". Хотя у нас цена на эти же изделия — мы сравнивали некоторые позиции — на 30-40% ниже.

— Разве они не обязаны тендеры проводить?

— Тендеры проводят формально, выигрывают одни и те же компании. То же самое касается железной дороги. Сейчас идет массовая замена деревянных шпал на железобетонные. Есть дочерние предприятия "РЖД", которые направлены на производство одного только этого изделия — они и получают заказы.

Мы рассматривали вариант участия в тендерах энергетиков — им нужны железобетонные опоры. Чтобы просто попасть на их тендер, нужно собрать огромный пакет документов, а если выиграешь, ждать оплаты приходится до 3-4 месяцев. Не каждая экономика это выдержит.

"Новоалтайский завод железобетонных изделий" (НЖБИ).

Олег Богданов

Понимание рынка

— Казалось бы, рядом большой рынок: Барнаул, где сосредоточено основное строительство в регионе...

— С введением весового контроля стало намного сложнее возить продукцию в Барнаул. Раньше мы могли загружать в автомобиль пять-семь свай, сейчас больше четырех-пяти положить не можем. А цена поездки остается та же. Наша продукция есть и в Москве, в Новосибирске, в Кемеровской области, мы поставляли ее на космодром "Восточный". Но сегодня спрос со стороны конечного потребителя сократился. Тем более, что завод ЖБИ больше рассчитан под промышленное строительство. Мы можем заводы строить. А заводов у нас не строится.

— Строится ли Новоалтайск?

— Есть проекты квартальной застройки, но пока дальше разговоров не ушли. Есть территория опережающего роста, где планируется строительство промышленного кластера. Я с 2012 году на заводе работаю и из окна этот кластер наблюдаю. Там как был бурьян, так и стоит. Что касается строительства заводов, то появляются мелкие фирмы, их гордо называют заводами, но по факту это маленькие цеха.

— Вы хотите сказать, что завод ЖБИ будет банкротиться и вы его выкупать не будете?

— Не смогу. Сколько смог, я продержался. Сейчас мы завод остановили, проводим консервацию, сливаем воду, чтобы сохранить коммуникации. Смазываем оборудование, демонтируем и аккуратно складываем. Поставили систему видеонаблюдения по территории, чтобы население через забор не уносило то, до чего сможет дотянуться. Будем заваривать все доступы. Процедура банкротства завода все равно будет, и там многое уже будет зависеть от кредиторов. Но я очень не хочу быть его похоронной командой.

— Искать покупателя будете все равно?

— Да. И покупатель должен иметь понимание своего рынка.

"Новоалтайский завод железобетонных изделий" (НЖБИ).

Олег Богданов

Интеллигентно перекочевало

— Я случайно наткнулась на информацию в картотеке арбитража, из которой следует, что туристические объекты, которые были на балансе компании "Алтай-ленд", выведены на фирму "Темро" и теперь вы не их собственник. Как это случилось?

— В 2010 году я взял на работу в "Кокс-Тревэл" юриста Татьяну Иванову (Кожевникову). Работала нормально, зарекомендовала себя положительно. Когда я ушел на НЗЖБИ, мне нужны были свои люди, которым можно было доверять. Пригласил ее заместителем директора по общим вопросам, она также курировала юридическую службу. И вот имущество туристической компании интеллигентно перекочевало госпоже Ивановой.

— Фирма "Темро" была зарегистрирована в 2014 году на нее?

— Изначально да. На тот момент мне были необходимы кредитные ресурсы на туристическую компанию — нужно было делать ремонт, приобретать новое оборудование. Заводу ЖБИ кредит тогда никто бы не дал — он только выходил из банкротства. Проблема была и с фамилией Хачатурян. В процедурах банкротства участвовал? Участвовал. Это высокий риск. Проблемный заемщик для банка.

В Барнауле презентовали книгу о меценате Сергее Хачатуряне

Афиша

Я переговорил с банками, мне сказали: проблем с кредитованием нет, но надо сделать так, чтобы вашей фамилии у заемщика не было, иначе служба безопасности не пропустит. Для этого мы формально перевели это имущество с "Алтай-ленда" на "Темро".

И после этого госпожа Иванова решила, что теперь это все принадлежит ей. Включая то здание, в котором мы с вами сидим, — на Льва Толстого, 16. Она даже пыталась все это продать и уже нашла покупателя в Новосибирске. Не успела — на эти объекты был наложен арест в рамках уголовного дела.

— Ее представитель в арбитраже говорил, что фирма рассчиталась векселями.

— Ну, данный вексель представляет из себя бумагу формата А4 с напечатанным на ней текстом (ничем не обеспеченный собственный вексель организации). В гражданском процессе мы запрашивали эти бумаги. В половине векселей нет дат, росписей. Это бумажки, которые нельзя даже назвать оплатой.

"До свиданья, ребята"

— На фирму "Темро", как я поняла, перешла, в частности, база "Ареда-1". А база отдыха "Золотое озеро"?

— "Золотое озеро" юридически находится на балансе фирмы "Кокс-тревэл".

— И с этой базой все нормально?

— Нет. Не все нормально. В свое время "Кокс-тревэл" выступал поручителем и залогодателем по кредитам завода ЖБИ, залогом была эта база. Собственником всего бизнеса был отец, и он определял цели и стратегию его развития. Из-за долгов по поручительству "Кокс-тревэл" еще в 2011 году тоже был вынужден уйти в процедуру банкротства. Мы смогли рассчитаться по всем обязательствам фирмы, которые остались после Сергея Грантовича. Остался незакрытым один вопрос — по поручительству этой фирмы как юрлица и залогу.

Мы вели затяжные переговоры с Татьяной Черниковой, управляющей Алтайского Сбербанка. И договорились. Банк готов был продать долг с дисконтом. Но было требование: купить его могло не аффилированное лицо — то есть не мой родственник и не сотрудник. Мой сообразительный заместитель вышла с рациональным предложением: а давайте покупателем будет мой муж. Он у нас нигде не работает, с нами не аффилирован. Отличная кандидатура.

В Сбербанке его кандидатуру одобрили. Мы дали ему денег по договору займа. На эти деньги он должен был выкупить право требования долга и в счет погашения займа вернуть его нам. Переводим деньги. Он выкупает право требования долга и говорит: "До свидания, ребята".

— Он предъявил вам долг?!

— Да. Долг, купленный на мои деньги. Мы год не могли возбудить уголовное дело. Где только не были эти материалы — и в Республике Алтай, и в Барнауле в разных отделах. Полиция не видела преступления. Вот только сейчас они это дело возбудили. Тем временем Иванов инициировал возобновление дела о банкротстве "Кокс-тревэла".

— Как ваши юристы оценивают вероятность того, что вы добьетесь в суде возврата в семью имущества?

— Ситуация сложная. В арбитражном суде производство по иску о возврате имущества "Алтай-ленду" приостановили до вынесения приговора по уголовному разбирательству (Иванова обвиняется в мошенничестве по ст.159 ч. 4, дело рассматривает суд Индустриального района. - Прим. Altapress.ru). Дело это расследовалось девять месяцев, полгода оно в суде — процедура очень не быстрая. Хотя по коррупционерам дела расследуются быстро. Могут, когда захотят.

Счастливый обладатель долга

— Расскажите, с чем связано дело о вашем личном банкротстве. Как, вообще, гражданин может иметь долг по электроэнергии в 4,6 млн рублей? Тут тысячу задолжаешь — тебя отключат.

— Я сам удивился. У меня какой-то промежуток времени было в собственности имущество трансформаторной подстанции. Я передал его в аренду юрлицу, которое его эксплуатировало и потребляло электричество, и не отрицало этого. Сам я физически не мог потребить такой объем.

"Алтайэнергосбыт" обратился в суд, чтобы взыскать с меня стоимость потерь электроэнергии. Суд первой инстанции вынес решение, что я должен. Так я стал счастливым обладателем этого долга.

Но о первом судебном заседании меня не уведомили. Я запросил выписку обо всех звонках за этот промежуток времени — их не было. По почте я его тоже не получал. Тем не менее судья решил: раз отправили по почте, значит, уведомлен. Соответственно, нам не дали предоставить доказательства того, что я не потреблял и не мог потребить такое количество энергии. Мы проиграли в двух инстанциях, но продолжаем оспаривать. А энергетики подали заявление в арбитражный суд о моем банкротстве.

— Зачем им нужно ваше личное банкротство?

— Не знаю. Может быть, оспорить какие-то сделки? Мы изначально предлагали им реструктуризацию задолженности с графиком платежей, они сначала согласились, а потом их почему-то это не устроило. Но сумма не критичная.

Денис Хачатурян: "Я продержался, сколько смог".

Олег Богданов

Галерея будет работать

— Ваш отец был единственным бизнесменом Алтайского края, который не только собирал картины, но и выставлял их. Но год назад СМИ сообщили, что семья решила закрыть галерею. Каковы сегодня перспективы этого благородного, но дорогостоящего дела?

— В 2012-2015 годах я справлялся с содержанием галереи: оно обходилось в 350-400 тыс рублей в месяц, то есть в 5 млн рублей в год. Но с такой экономической ситуацией и той кучей проблем, которые на меня свалились, источников доходов на содержание галереи у меня пока нет. Поэтому я вынужден был приостановить ее работу.

Все картины находятся в специальных хранилищах. Галина Грантовна, моя тетя, ими занимается. Некоторые картины она по-прежнему предоставляет на выставки. Кризис когда-то закончится и, может быть, не в таком формате, как это было — галерея занимает 1,5 тыс кв метров, но она все равно возобновит работу. Продавать картины мы не планируем, да и совесть не позволит.

— Сколько картин там хранится?

— Около 900 работ. Мы планировали безвозмездно передать их в администрацию края. Но понимания не нашли. Предложение долго обдумывали, потом мы не могли договориться о помещении, где они будут храниться, как будут выставляться. Мы хотели бы, чтобы их выставляли и не продали в дальнейшем. Но... Такое ощущение было, что мы эти картины навязывали.

Идите и гасите

— У вашего отца были верные соратники со времен "Алтай-кокса", на котором он занимал руководящие позиции с начала 1990-х по начало 2000-х годов. Они остались с вами, они вас поддерживали?

— Мы разошлись. Они были соратники Сергея Грантовича, у них были общие цели, задачи, а я в этом бизнесе не участвовал. Каждый человек ищет людей для себя. Людей, с которыми ему понятно, комфортно и удобно работать. Не факт, что наши интересы совпали бы.

— Вы сожалеете, что отец не посвящал вас в детали своего бизнеса?

— На самом деле да. Хотя, с другой стороны, окунувшись в эту работу, я понял, почему он это делал... Понял знаете когда? В отношении меня за пару лет было возбуждено три уголовных дела в связи с налогами. Вас будят в 6 утра люди в масках, с автоматами и показывая удостоверение и постановление, радуют обыском. Изымают все, что у вас есть — до смешного: даже телевизор вынесли. Это такой стимул для ускорения сбора налогов.

— Эти дела закрыты?

— Да, конечно. Имущество вернули месяца через два после прекращения дела.

Денис Хачатурян.

Олег Богданов

Справка

Денис Сергеевич Хачатурян родился 14 апреля 1979 года в поселке Заветы Ильича Совгаванского района Хабаровского края, где его родители Сергей и Татьяна Хачатурян проходили срочную службу. По завершении службы семья вернулась в Барнаул, а затем переехала в Заринск, где Денис Хачатурян жил до 16 лет. Денис Сергеевич окончил Барнаульский юридический институт МВД РФ, проживает в Барнауле, воспитывает двоих дочерей и сына.

Самое важное - в нашем Telegram-канале