«Это как вкусный суп сварить»: молодой машиностроитель рассказал о «шоколадных» временах, новых изобретениях и убогом иждивенчестве

“Технологии шагают вперед”

- Сельхозмашиностроение сейчас называют чуть ли ни самым перспективным направлением алтайской промышленности. Чувствуете это?

- Наше направление достаточно специфическое — это не привычная почвообработка. Мы занимаемся производством оборудования для хранения и использования жидких удобрений, что в последнее время становится все актуальнее.

Технологии шагают вперед, в том числе и по причине изменения климата. Запасов влаги в почве становится меньше, удобрения — дороже, сельхозпроизводители начинают считать деньги.

Весь набор операций по обработке земли предприятия уже освоили. Дальше следует забота о питании и защите растений — как раз наш сектор.

В этой части сельхозпроизводителям еще есть, куда расти.

- 2022 год был шоковым для российской экономики. Уход иностранных компаний вы сейчас оцениваете, как плюс или минус?

- С точки зрения поставки комплектующих, все вопросы мы закрыли. Из Европы к нам поступали в основном насосы. Однако потом выяснилось, что они совсем не европейские.

Оказалось, что это - японская компания, только зарегистрированная в Италии. Комплектующие на самом деле выпускались в Китае. Были вопросы по запчастям для электрошкафов, но мы быстро подыскали достойные замены - также в Поднебесной.

В целом, иностранных компаний-конкурентов на российском рынке не было и до санкций, поэтому никаких изменений не произошло.

“Спрос на продукцию снизился”

- Если говорить о финансах, то в 2022 году исполнительный директор Союза промышленников Алтая Виктор Мещеряков говорил, что производители сельхозтехники и оборудования живут чуть ли не в шоколаде. Это так?

- Действительно, с точки зрения финансовых показателей 2022 год был интересный. При этом он оказался по-своему сложным, так как резкий рост выручки — не всегда благо. Для обеспечения возросшего спроса необходимы люди, которых надо где-то найти и обучить.

Сейчас спрос на продукцию снизился, приходится думать, чем этих людей занять. Такая парадигма - «то пусто, то густо» - только мешает нормальному развитию. Кажется, Столыпин говорил: «Дайте государству двадцать лет покоя, и вы не узнаете нынешней России». Нам этого покоя сильно не хватает.

- В прошлом году на экспертном совете ИД «Алтапресс» сельхозпроизводители говорили, что закупились техникой на ближайшие два-три года. Поэтому могут спокойно сэкономить на этой статье расходов. Чувствуете насыщение?

- У нашего направления большой потенциал, однако есть одно «но». Покупку нашего оборудования сельхозпроизводители пока осуществляют по остаточному принципу.

Фермер не может не пахать — ему нужен трактор в любом случае. Однако в силу ограниченности денежных средств он может не вносить жидкие минеральные удобрения.

Образно говоря, есть хлеб, молоко, картошка — продукты первой необходимости, а есть высокая кухня. На рынке сельхозтехники мы относимся как раз к «высокой кухне». К ней прибегают тогда, когда на предприятии уже есть свой масштаб и технологии.

Ситуация в сельском хозяйстве складывается по принципу «кто владеет технологиями, тот рентабелен». А технологии — это материалы плюс инструменты. В этом уравнении мы как раз отвечаем за инструменты.

- Как вы оцениваете оснащенность алтайских предприятий вашим видом техники?

- Если брать всю линейку техники, то это около 20%. По некоторым продуктам, например, узлам автоматической дозации и установкам по подготовке воды, только начинаются пробы.

- Хотите сказать, что раньше таких технологий вообще не было?

- Раньше на них никто не обращал внимание. Ведь были времена, когда мы не знали, что такое кулеры и спокойно пили водопроводную воду. Сейчас мало кто пьет воду из-под крана.

То же самое с рабочими растворами. Раньше для их приготовления брали воду даже из болот. Сейчас приходит понимание экономии. Представим, что литр гербицидов обходится в 2 тыс. рублей. При условии, что вода качественная, можно потратить всего тысячу.

«Все требуется в комплексе»

- У Алтайского края достаточно серьезные показатели по производству сельхозтехники в России. По почвообрабатывающим агрегатам, например, 57% от общего производства в стране. В вашем производственном секторе возможно лидерство?

- Конечно. В России не так много серьезных компаний, которые выпускают оборудование для хранения и внесения жидких удобрений. Помимо нас их, пожалуй, две — в Подмосковье и Пензе. Это те предприятия, которые развиваются и предоставляют комплекс услуг.

Все понимают, что клиент не покупает только один продукт, ему важны и другие составляющие: скорость поставки, качество товара, сервис.

Это, как в ресторане, куда мы идем не только ради еды. Нам важна атмосфера, хорошее обслуживание, время подачи блюд. То же самое и в сельхозмашиностроении — все требуется в комплексе.

- Как бы вы оценили свою позицию на рынке?

- В пятерку сильнейших точно входим (смеется). Если серьезно, по выручке я бы поставил нас на второе место в России.

Я даже рад, что после бурного роста мы вышли на определенное плато. Это позволяет нам спокойно «отполировать» наш серийный продукт — растворный узел для приготовления жидких удобрений и заняться чем-то более серьезным.

Сейчас упор делаем на разработку новой линейки. Научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы помогают улучшить уже имеющиеся модели и создать совершенно новые.

- Это будет какая-то супертехнологичная новинка? Можем раскрыть секрет?

- Есть крупные холдинги, площади пашни у которых составляют по 100 тыс. га и более. В силу таких масштабов часто возникают проблемы по приготовлению рабочих растворов — химию воруют, технологии нарушаются, процессы занимают длительное время и требуют большего количества сотрудников.

Растворный узел для приготовления жидких удобрений, при условии его усовершенствования, позволяет многие из этих проблем решить. Например, наладить поточную дозацию, автоматизировать процесс распаковки канистр и так далее.

Есть примеры подобного оборудования в США, но в нашем случае, взять их образец и переделать под себя не получится. Американская Coca Сola, переделанная по алтайскому «рецепту», тут не получится.

«Нет средств - сапоги сварил и на этом все»

- У производителей сушильного оборудования есть явная взаимосвязь: дождливая осень — всплеск продаж. На вашем рынке есть нечто подобное?

- Есть фактор засухи. Мало влаги — плохо, много влаги — тоже ничего хорошего. У нас же иногда выходит, что влаги должно быть много, а ее нет.

В этой фазе, сколько удобрений растению ни давай, в условиях засухи они все равно работать не будут. Поэтому многие сельхозпроизводители отходят от внесения сухих удобрений и переходят на жидкие.

- Какие еще факторы важны? Деньги?

- Да. Если влага в почве есть, а денег у фермера нет, удобрения он все равно не купит. Это, как вкусный суп сварить: для начала нужна вода, потом мясо, картошка, морковь, приправы. Нет средств - тогда, условно говоря, сапоги сварил и на этом все.

«За 10 лет мир сильно изменился»

- Что в вашем случае главный залог успешных продаж — хороший сайт, сеть дилерских центров? А, может быть, «сарафанное радио»? Один ваш коллега говорит, что чуть ли ни каждую неделю водит делегации по своему производству, и это серьезно помогает.

- Все, что вы перечислили, работает в комплексе. На первом этапе должен быть сгенерирован трафик — поток потенциальных покупателей, которым наш продукт интересен. Они, проходя мимо, должны нас заметить. Тут работают все инструменты маркетинга.

Дальше идут продажи, которые я считаю настоящим искусством. Потом история переходит в исполнение обязательств, когда в работу включается производственный цех.

- День сибирского поля вы считаете продающей выставкой? Она вам помогает?

- Я был на подобных выставках в разных уголках России и могу сказать, что наш День поля действительно один из лучших. Для участников это мероприятие - не дорогое и продуктивное — большое количество посетителей едет со всей страны.

Но надо понимать, что за последние 10 лет мир сильно изменился. Сельхозпроизводители активно пользуются всеми инструментами коммуникации, начиная от Youtube, заканчивая чатами в мессенджерах, где они активно общаются.

И на День сибирского поля они приходят не для того, чтобы выбрать — выбор они сделали заранее и мнение свое сформировали. На выставку они идут, чтобы, как говорится, еще раз потрогать и убедиться в правильности своего решения.

Если приходить на такую выставку без конкретного целеполагания, день проведете просто как праздник - повеселиться, выпить коньяка, пообщаться с друзьями, что тоже, в принципе, полезно.

«Есть проблема с менеджерами среднего звена»

- Не могу не спросить про кадры. Знакомый директор крупного промышленного предприятия, говорит, что сейчас наступило «время работяг». Так ли это?

- У нас сейчас проблемы со специалистами, которые бы занимались поиском и разработкой новых продуктов. Это интересная «смесь» инженера и менеджера в одном флаконе. Скажу больше, у подобного специалиста должны быть особые грани личности, которые, либо развиваются с течением времени, либо нет.

Есть проблема с менеджерами среднего звена и рабочими руками. Последние все чаще задумываются о том, чтобы уйти служить по контракту на СВО за 200 тыс. рублей.

Кадровый вопрос осложняется еще и тем, что далеко не все хотят быть первоклассными специалистами в своей области. Зачастую, все сводится к тому, чтобы заработать на какие-то минимальные потребности и ни за что при этом не отвечать. Людей, которые хотели быть суперпрофессионалами, очень мало.

Я не говорю про молодежь, которая, пороха не нюхая, мечтает о блогерстве и огромных заработках.

- Не кажется ли вам, что проблема кроется не в ментальности, а в огромном оттоке населения из Алтайского края? Ведь даже многие сельские ребята не хотят поступать в вузы Барнаула, а сразу уезжают в Москву. Обратно они уже не возвращаются.

- Проблема в том, что в России в принципе мало жителей. Недавно узнал информацию о том, что в Китае детей с IQ выше среднего больше, чем всех детей в Америке. Это называется человеческий потенциал.

Есть теория о том, что если в государстве меньше 300 млн человек, оно не может само себя обеспечивать, быть суверенным. Поэтому есть Евросоюз, который объединился, чтобы выжить.

- Вопрос, скорее, философский. Что нужно, чтобы в Алтайском крае появилось молодое поколение машиностроителей?

- У меня на этот счет есть своя теория. Когда-то у нас была большая страна под названием СССР, где было много крупных предприятий, например, таких как барнаульский моторный завод.

Потом страна развалилась. Более- менее действующие производства, которые еще могли находиться на плаву, тоже отсоединились и стали самостоятельными. Так, в 90-е появилась своя плеяда промышленников.

В те годы на рынках был страшный дефицит, который приводил к тому, что, даже не умея грамотно продавать, можно было жить в шоколаде.

Потом рынок начал насыщаться, продажи стали падать, это вынуждало промышленников развиваться, строить цеха, расширять станочный парк. Все это в индустриальную эпоху считалось капиталом.

Сейчас в дефиците совсем не станки - произвести можно все, что угодно.

Любой товар на контрактный условиях для тебя могут выпустить в Китае. В информационном веке дефицит интеллекта и креатива, которые теперь являются реальным ресурсом. В суммарном интеллекте капитализация самых крупных компаний в разы больше, чем в зданиях и помещениях.

- Правильно ли я понимаю, что молодым машиностроителям не хватает площадок?

- В том виде, как прежде, они сейчас и не нужны — их заменяет контрактное производство. Проблема в том, что в России нет грамотной кооперации.

Давайте посмотрим, как работает, например, завод Electrolux в Италии. Его главная задача - разрабатывать продукт и настраивать сеть продаж. Все производство берут на себя мелкие предприятия, сконцентрированные вокруг этого интеллектуального гиганта.

И каждый из этих поставщиков шлифует до идеала свою «шайбочку». Главное: привести все на завод в нужное время, в нужном количестве и с должным качеством. Получается, что в одни ворота заезжают болтики и гаечки, в другие выезжают холодильники и микроволновки.

- То есть, дело все-таки в кооперации?

- Так сложилось, что у молодежи сейчас нет того ресурса, как в 90-е годы, чтобы быстро стартануть. Помочь действительно могла кооперация, но она работает только при условии: «сказал — сделал». В России с этим часто бывают проблемы.

В английском языке есть такое слово commitment — обещание, связанное с жизнью и смертью, если ты его не выполнишь. В нашем языке такого слова в принципе нет. Раньше в России «коммитментом» можно было считать купеческое слово. Сейчас такое понятие отошло.

Кооперация не работает, потому что пообещать и не сделать в России, вроде как, считается нормой.

О чем еще рассказал собеседник

Самое важное - в нашем Telegram-канале