Дух простоты и демократии
— Виталий Александрович, в чем состоит главное отличие между Алтайским краем в середине прошлого века и сегодня?
В прошлом созыве краевого парламента Виталий Сафронов возглавлял фракцию КПРФ.
— Тут надо порассуждать. Я считаю, что наш регион особенный. И не только по природно-климатическим условиям, но и по менталитету, по настроению. Наш дух пронизан народной простотой и демократией. У нас и руководители многие были доступными людьми. Например, Александр Васильевич Георгиев — он постоянно общался с людьми, ездил по всему краю, знал по именам-отчествам сотни передовиков и специалистов народного хозяйства.
Наш край был создан в 1937 году. Это были грозовые, предвоенные годы. И создание региона было вызвано как раз необходимостью более четкого управления экономикой. Это стало одним из факторов, мобилизовавших людей.
Кроме того, это были годы подъема СССР: закончилась коллективизация, сформировалось высокопродуктивное сельское хозяйство, индустриализация широко шагала. В 1935–1937 годах, я специально интересовался, заметно повысился уровень жизни людей. Все это тоже придавало настрой, формировало определенный менталитет алтайцев.
Плюс просторы и удивительная красота нашего края. Я поездил за свою жизнь, в разных странах побывал. И с уверенностью могу сказать, что Алтайский край — неповторимый, это произведение искусства.
Эти факторы создали менталитет людей, живущих на этой земле. И не зря именно в Алтайском крае много Героев Советского Союза, людей, совершавших подвиги.
Сегодня идеологический фактор игнорируют. Но нужно помнить, что СССР — это первое в мире государство рабочих и крестьян. И они были главной движущей силой. Что бы сегодня ни говорили и как бы ни оценивали. В этом главная разница между тем временем и сегодняшним.
— А что сегодня главная движущая сила?
— Прибыль. Рубль. Других факторов сегодня почти нет. Еще есть патриотизм. Потому что в свое время людей, которые являлись наследниками великой страны, затоптали, унизили, ободрали и пытались еще что-то диктовать. И сегодня они отторгли все это. Это патриотизм оскорбленных людей. На этом, я считаю, держится и авторитет Путина. Он, слава богу, уловил этот момент.
От дискуссии к ручному управлению
— А чем, на ваш взгляд, характеризовался стиль управления тогда и чем — сейчас? Есть ли разница?
— Разница в одной очень понятной вещи. В советский период все важнейшие вопросы обсуждались очень широко. Шла дискуссия, порой очень острая. Когда надо было принять политическое решение, это делала партия. Но когда речь шла о социально-экономических вопросах, велись активные обсуждения среди широких слоев граждан, подключался и депутатский корпус.
— Считается, что партия насаждала мнение.
— Сегодня так представляют. Партия если на чем-то и настаивала, то делала это через свои кадры, через депутатов: они должны были людям доказать, обосновать. А так, чтобы позвали кого-то и сказали: "Ты давай сделай так"... Дураки тоже, конечно, встречались. Но их и сегодня полно. И тогда были ортодоксы, которые любили подиктовать, и сейчас их хватает.
Каким образом сегодня? А сегодня у нас — ручное управление. Прежде всего нет перспективных планов. А тогда утверждались пятилетние.
— Сейчас есть стратегии.
— Стратегия — это как у гармошки мех: как растянешь, так и заиграет. Это просто намерения. А добрыми намерениями мы знаем, куда дорога выложена. А должна быть четкая плановая работа.
Сегодня это прерогатива исключительно отдельных лиц. Краевое Законодательное собрание сейчас утверждает только один документ развития, точнее выживания. Это бюджет. И все. Все финансирование осуществляется на основе конкретных целевых программ, которые разрабатывают губернатор и правительство. Они сами себя и контролируют. Депутатов туда близко не подпускают.
Главное — какая цель у власти
— Что же общего между властью той и этой?
— Власть есть власть во все времена и во всех государствах. Она нужна, чтобы управлять обществом. Вопрос — какая основная цель. Как бы ни критиковали советский период, главная задача тогда была — повышение жизненного уровня людей. Выполнялась она по-разному в различных местах, это да. Но общая идеология была такой. А какая главная задача сегодня? Можно ли говорить о повышении жизненного уровня населения в Алтайском крае? На протяжении последних лет мы устойчиво находимся в числе регионов с самым низким уровнем зарплаты.
— Этот факт неоднократно объяснялся аграрной спецификой края — сельхозрегионы традиционно беднее. В советский период разве было не так?
— Но тогда нужно говорить о состоянии села. А какое оно у нас сегодня? Я, например, не могу ездить в родную деревню. Это бывшая центральная усадьба совхоза. Сегодня она погибает. На улице, где я родился и вырос, было 60 домов. Осталось шесть. Остальное крапивой заросло. Стоишь как в джунглях. Люди покидают село — нет работы, закрываются школы, ФАПы.
— Вы думаете, они уезжают из-за этого? Не наоборот: соцобъекты закрывают из-за того, что люди покидают село?
— Это связанные процессы. Но самое главное, что у нас много сел, где нет никакого производства. И при этом люди в деревне перестали держать скот. В магазине покупают молоко, разведенное водой, за 40 рублей. А потому что нет условий заготавливать корма. Раньше в каждом дворе были и коровы, и свиньи, и овцы — для этого создавались возможности.
— Может быть, дело не только в условиях, но и в большей доступности тех же продуктов: людям проще пойти и купить, чем держать хозяйство самим? Раньше такой возможности не было.
— Сегодня подсобных хозяйств меньше, потому что некому ими заниматься. В селах остаются больные старики. А мужики помоложе да покрепче вахтовым методом на Севере работают. Мы на эту тему постоянно с губернатором дискутировали. Сегодня наши показатели держатся за счет отдельных коллективов, вновь созданных предприятий. Они дают объемы. А надо, чтобы в каждом населенном пункте работало производство.
"Гвоздя не забил — уже министр"
— В СССР работала система подготовки управленческих кадров: через комсомол, партийные школы. Как и чему должны учить современных руководителей?
— В советское время создавался резерв из числа молодых, активных рабочих, которые показывали себя на производстве. Сначала им предлагалось пройти курсы в районах. Выше стояла краевая школа подготовки председателей колхозов. Ее называли школой женихов: приезжали красивые ребята из деревни, девушки вокруг них вились. Более высокой была квалификация школ партийно-советских работников — уровень техникума. А потом — Высшая партийная школа. Система работала. Поэтому было мало выскочек, когда раз — и генерал. Сейчас это случается регулярно. Ни одного гвоздя не забил — уже министр. Что он сможет сделать?
Сегодня такой системы нет. Сейчас резервы составляют. Но больше практикуют выбор кадров по конкурсу. Однако я слышал, что многие из них носят формальный характер, а победители определяются заранее.
— Многие руководители в крае сегодня — выходцы из комсомола. Им на смену придут уже управленцы нового поколения. По-вашему, они будут хуже, лучше управлять или просто по-другому?
— Не обязательно, что они будут управлять хуже. Это зависит не только от них, но и от политической системы, от задач, которые решает общество. У нас талантливая молодежь, способная. Есть среди них и толковые организаторы. Но мы опять возвращаемся к вопросу, ради чего: ради прибыли или ради людей?
Это хорошо, что происходит естественный процесс смены поколений в политике. Единственный минус — у молодых людей почти нет социального опыта. Это особенно касается оппозиционной молодежи. Они почти все безработные. Не берут с такими взглядами. Но и в целом к руководству и страной, и регионами приходят порой люди, не обладающие необходимым жизненным опытом. Отсюда и ошибки — как говорится, от дури. Поэтому действительно важен вопрос подготовки кадров. В державе должны быть государственные люди. Они могут даже бизнесом заниматься, но в первую очередь — думать о стране, о ее истории, о нашем будущем.
Специальный вопрос
— Как случилось, что в 1990 году вам предложили возглавить край? И что это было за время для вас?
— Я возглавлял тогда крайсовпроф. Ко мне пришла группа первых секретарей районов. Я был знаком с ними еще по комсомолу. Они сказали: "У нас беда — корабль тонет. Есть мнение, что вам нужно перейти в крайком партии". Но решать должен был пленум крайкома. Он и принял такое решение.
Время было подлое. Горбачев в то время начал чистку ЦК. У нас в сибирских регионах тоже многие руководители сменились. Их никто даже в ЦК не позвал. Ни звонков, ничего не было. Мы собрались — 12 первых секретарей — в Новосибирске. И написали два письма. Одно — Горбачеву о том, что он разваливает партию и ему необходимо уйти в отставку. Другое аналогичное — Полозкову, который тогда возглавлял только что созданную КПРФ. Ответы мы не получили.
Тогда мы решили — все 12 человек — поехать в апреле 1991 года в Москву за три дня до пленума. Пришли в ЦК, попросили встречи с Горбачевым. "Нет, он занят", — говорят. Но встречу пообещали. Назначили. Приходим в зал, а он полностью забит нашими из других регионов. Горбачев выступил, но слова не дал, сказал — "завтра, на пленуме". Мы решили, что с речью от всех нас выступит Анатолий Зайцев, первый секретарь Кемеровского обкома.
Он так сказал, что Горбачев еще в ходе выступления подскочил: "Я в таких условиях работать не могу, подаю в отставку". Зал зашумел, президиум тоже: "Что вы, Михаил Сергеевич!" Перерыв. Поставили вопрос: кто за то, чтобы включить в повестку вопрос об отставке генерального секретаря? И из всей огромной армады членов ЦК — их было более 300 — "за" проголосовали лишь 13 человек. Из них трое — алтайских. Мне стало ясно, что Горбачев сделает все, чтобы развалить партию.
Люди на местах понимали, что идет развал не только партии, но и страны. Не мог же я каждому рассказать, как мы в Москву ездили. Я приезжал в районы и слышал: "Зачем вы тут сидите? Зачем мы вас выбирали?" Я попал под перекрестный огонь: и там вражины сидят, и здесь тебя считают идиотом.
Был и еще один момент: абсолютное большинство партийных работников оказалось не готово к митинговой демократии. Я еще пытался куда-то выходить — меня не сильно освистывали. А другие просто не соглашались.
Это было время смятения в умах. Сложный, печальный период.
О чем еще рассказал собеседник
О самом интересном периоде
— Это время подъема края в 1970–1980-е годы. В 1972 году в регионе было произведено 9,4 млн тонн зерновых. Государству мы сдали 5,2 млн. А сейчас мы всего столько производим. Вот говорят: за рубежом закупали зерно. Так закупали не для людей, а для животных, потому что было огромное животноводство. Потребление молока тогда было у нас самым высоким на душу населения. Качественного молока. Шло бурное строительство жилья, объектов культуры, медицины, образования, спорта.
Об известности политиков
— Вот вы знаете сейчас заместителей губернатора? Или всех федеральных министров? Сейчас Сталина упрекают. Но при нем мы всех наркомов знали, всех до единого, и песни о них пели. А сейчас все гарантированно знают только президента.
Досье
Виталий Александрович Сафронов родился 10 сентября 1936 года в селе Кривом Панкрушихинского района. В 1960 году окончил Свердловский юридический институт, по распределению работал следователем в Калманке. В 1961-м стал секретарем райкома ВЛКСМ. Окончил Высшую партийную школу. В 1965–1971 годах — секретарь алтайского крайкома ВЛКСМ. В 1973-м возглавил отдел пропаганды и агитации крайкома КПСС. Окончил аспирантуру Высшей партийной школы при ЦК СЕПГ в Берлине и защитил диссертацию. Позже возглавил краевой Совет профсоюзов. В течение года — с 27 сентября 1990-го по октябрь 1991 года — возглавлял крайком КПСС. Позже стал одним из создателей реготделения КПРФ в крае. Возглавлял его до 2006 года. Дважды избирался депутатом Госдумы и четыре раза — АКЗС.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
