Марш цветов
Дорога в Урожайное Советского района ухабистая, неровная, будто прыгаешь по волнам на море. «Шторм» такой силы, что в пути укачивает.
Ярко светит солнце. В воздухе чувствуется скорая весна. Правда, снежные холмы пока не спешат таять. Вдоль них, по узким и скользким тропинкам, куда-то вверх, как в гору, идет колонна людей.
Все с цветами, игрушками и сладостями. Если смотреть издалека, то кажется, будто это марш цветов. Люди за ними не слишком заметны.
Мы догоняем местных и становимся частью колонны. Идем в сторону заброшенного зернохранилища. Рядом с ним снег уже не белый, а в черную крапинку — это следы сажи.
Тут же почти сливаются со снегом полупрозрачные резиновые перчатки. Судя по всему, их оставили судмедэксперты после осмотра места преступления.
Именно сюда 20 февраля пришла 40-летняя Марина В. с двумя детьми: 8-летним Сережей и малышкой Олей, которой только исполнилось полтора года.
Это место женщина выбрала не случайно. Знала, что заброшенное. Она посадила свою дочку в пластиковый тазик, облила керосином и подожгла. Сережа это видел. Затем Марина с сыном скрылась.
Сейчас ей предъявлено обвинение за убийство малолетнего, совершенное с особой жестокостью. Она заключена под стражу на ближайшие два месяца.
«Чистенькая, аккуратненькая»
Люди ставят в снег цветы, коробки с куклами, маленьких медвежат и несколько фотографий девочки. На одной из них Оленька стоит в кроватке и радостно смотрит на кого-то.
Сегодня установить мемориал в память о малышке пришли целыми семьями. Вот в толпе неуклюже шагает девочка в ярком розовом комбинезоне и кусает пирожок. На вид она немного старше Оли.
Кто-то уходит быстро, не в силах оставаться на месте гибели ребенка, кто-то подолгу стоит и обсуждает произошедшее. Главный вопрос: «Неужели нельзя было предотвратить?» звучит не раз.
Бабушка в шерстяном платке, из-под которого выглядывают пряди седых волос, раздает пришедшим поминальные свечи. Ветер гасит их за секунды.
Мне удается заговорить с двумя женщинами — матерью и дочерью — соседями Марины. Стоять холодно, поэтому они переминаются с ноги на ногу и изредка оборачиваются на мемориал. Игрушек и цветов становится только больше.
Соседки говорят: «Мне кажется, она была хитрая. Никогда не пила. На людях чистенькая, аккуратненькая. Паинька такая. Но только когда уходила из дома. У себя на территории с ребятишками творила, что вздумается».
Детей в семье Марины В. было трое. Старший — Саша. Ему сейчас 15 лет.
Все жители Урожайного, с которыми мы говорили, в один голос утверждают: мальчик родился здоровым. А инвалидность приобрел из-за жестокого обращения матери.
«Он был смышленый мальчик, хорошо развивался. Но Марина его все время в доме держала, оставляла одного, ходить запрещала. А однажды кинула в него чем-то и в голову попала. Саша говорить перестал. Сейчас он уже с нее ростом, иногда бунтовал, боролся с ней. Но в основном был зашуганный. Инвалидность у него официально установлена. На Сашу Марина получала большое пособие — около 30 тыс. рублей», - рассказывают сельчане.
Средний ребенок — 8-летний Сережа, теперь невольный свидетель зверского убийства собственной сестренки. Сейчас он вместе со своим старшим братом находится в госорганизации.
Про среднего ребенка люди вспоминают: «У Марины к Сереже была какая-то особенная любовь, что ли. Может быть, она только его и любила. Ни на шаг от себя не отпускала. А он, когда Оля появилась, с коляской все время ходил. Вот к Сереже она почему-то иначе относилась. Хотя, и ему от матери доставалось. Била она детей».
Квартира, «мужья» и органы опеки
На материнский капитал, полученный после рождения второго сына, Марина купила небольшую квартиру в центре Урожайного. Туда мы отправимся позже и посмотрим, как жили Саша, Сережа и Оля.
Детей Марина рожала от разных мужчин. Самая младшая из семейства, девочка Оля, рассказывают местные, появилась на свет, чтобы у ее мамы была возможность получить еще одни «детские» - пособие по уходу за ребенком.
Итого, по сельским меркам, получала Марина вполне приличные деньги, на которые можно было достойно содержать троих детей.
Так говорят те, кто часто видел Марину. В основном, на улице с Сережей, но иногда и в магазине. Продукты она закупала редко и целенаправленно — к приходу сотрудников органов опеки.
Когда именно семья встала на учет, точно выяснить не удалось. Но известно, что как минимум с 2017 года.
«К проверке она покупала еду, готовила, убиралась немного. Но холодильник у нее все время был выключен. Как это специалисты не замечали, не знаю. Я к ней иногда приходила, обращала внимание на это. Вообще, пыталась ее вразумить, что детьми заниматься надо. Они у нее все время голодные были. А сама ходила чаевничать то к одной подружке, то к другой», - возмущается еще одна жительница Урожайного.
Она — одна из тех, кто направлял обращение в опеку по поводу условий жизни маленьких односельчан. Говорит, что они остались без отклика.
Сколько всего людей обращались в органы (и не только опеки), чтобы изменить ситуацию, не известно. Но по ответам можно понять, что попытки достучаться стали чуть ли не массовыми.
Исцеление колдуньей
В конце января 2023 года суд ограничил Марину В. в родительских правах. А через месяц она узнала, что детей скоро заберут.
«Как раз накануне ее предупредили из опеки. Сказали: готовьте детей, утром придем. Тогда она с Сережей и Олей и пошла к зернохранилищу», - говорят люди.
Однако уточняют, что в день трагедии Марину не видели и предотвратить страшное сами не могли.
Сегодня можно только догадываться о том, чем мотивирован поступок многодетной матери. Жители Урожайного, в свою очередь, видят две основные версии.
Первая - «юридическая». Будто Марина не хотела, чтобы ее дети кому-то достались и сделала то, что сделала. Вторая - «мистическая».
«Марина очень всем верила, была, можно сказать, болезненно наивная. Верила во всяких кукол-вуду и порчи. Жаловалась, что у нее какие-то куклы все время на плечах сидят и что-то говорят. Голоса слышала. Последний год говорила про младшую: с девочкой моей любимой что-то нехорошее, нечисть из нее выходит», - вспоминают односельчане Марины.
Чтобы избавиться от мучительных голосов и кукол, женщина обращалась к колдуньям. Причем, не только сельского уровня. Ездила она и в Горный, к очередному «специалисту». С кем в это время были дети — вопрос без ответа.
Однако по словам жителей Урожайного, наибольшее влияние на многодетную мать оказывала колдунья из родного села: «Она без зазрения совести у нее деньги брала, хотя знала, что у Маринки дети голодные сидят».
Так, большую часть доходов женщина тратила на собственное «исцеление» путем ритуалов. Один из них — сожжение куклы. В Урожайном предполагают, что Марина могла принять за куклу собственного ребенка.
Что касается нормальной помощи у врачей, к ним Марина не обращалась. По крайней мере, по поводу своих проблем. А на замечания окружающих реагировала агрессивно: с криками и угрозами поджечь. Поэтому некоторые до сих пор говорят открыто: «Боимся, что и нас сожгут».
«Хотела, чтоб и Оля инвалидом стала»
От мемориала мы отправились к Ивану Беляеву, одному из сожителей Марины В. Живет он в деревянной хибаре. Рядом с ней еще один домик — собачий. Белая дворняжка свирепо лает, выгоняя нас из владений своего хозяина.
Во двор выходит Иван, молодой мужчина с сигаретой. Он с Мариной познакомился в 2016 году и никому из ее детей биологическим отцом не является.
Он, как сам рассказывает, воспитывал Сережу и относился к нему, как к собственному сыну.
Иван говорит: «Мы сожительствовали полтора года. Средний сын еще тогда не разговаривал. Я и ходить учил, и разговаривать. А Маринка против была, огрызалась: я и на него пенсию получать буду, не лезь. Потом, когда Оля родилась, говорила, что хочет, чтобы и она инвалидом стала — так денег больше».
Из дома к нам выходит еще один мужчина. Весь он в чем-то испачкан, на черном особенно выделяются голубые глаза. Он тоже жил с Мариной какое-то время, но еще раньше, чем Иван - в 2012 году. Этот человек тоже не отец ни одному из детей Марины.
«С ней уже, когда мы вместе были, что-то не то происходило, - продолжает Иван, - могла ни с того, ни с сего взбеситься, выбежать на улицу, орала, вещами кидалась. Детей одних закрывала дома на сутки без еды и воды и уходила куда-то. Потом, когда Сережка подрос, везде с ним таскалась. Очень к нему была привязана».
Мужчины говорят, что большую часть средств Марина отдавала в церковь и колдунам. Она с Сережей часто приходила к Ивану по старой памяти. Мальчик жаловался, что дома есть нечего: «Конечно, я их кормил, еще и с собой давал. Ребят жалко, понимаете».
Беляев тоже сообщал в органы опеки по поводу ненадлежащего содержания детей. Вспоминает, что она угрожала «облить себя бензином, обнять детей и поджечься». Но ему никто не верил, потому что «я человек пьющий».
Малышкой Олей, уточняет он, Марина не занималась вовсе: «Вот годик девочке, а она сидит в коляске только, не ходит. В последнее время совсем худая стала. На Марину я ругался: чо ты делаешь-то, детьми займись, а не собой».
За решеткой
Уровень материнства Марины В. можно оценить не только по рассказам односельчан, но и по состоянию ее квартиры. Увидеть ее можно заглянув в окно.
За решеткой видны кроватка, заброшенная на вид стиральная машинка и холодильник, который обычно был пустым.
Тут же во дворе мы заметили небольшой красный тазик, а в нем — мягкая игрушка. Точно в таком же стояла полуторогодовалая Оля в последние минуты своей жизни.
Эта история поразила Алтайский край фактом не только жестокого убийства ребенка, но и равнодушия системы профилактики.
Поэтому вскоре после гибели Оли правоохранители возбудили второе уголовное дело. Сотрудники регионального Следкома полагают, что органы опеки не приняли необходимых мер, чтобы предотвратить ужасное.
Расследование контролируют региональные власти.
Есть бабушка и дедушка
Мы приехали в Урожайное 22 февраля, в день похорон Оли. Прощались с девочкой в селе Алтайское — это райцентр. Хоронил малышку ее дедушка, отец Марины. О ее матери, родной бабушке Оли, известно не много. Она давно живет в Новосибирске.
И жизнью своей дочери и внуков, как утверждают сельчане, не очень интересовалась. Уже после смерти Оли ее бабушка в чатах села и района в мессенджере объявила сбор средств для помощи.
Также от издания «КП-Новосибирск» есть информация о том, что пенсионерка теперь хочет забрать внуков себе, а до этого «год умоляла опеку проверить семью». Почему она не озаботилась судьбой детей задолго до трагедии нам никто из жителей Урожайного объяснить не смог.
Зато сразу сказали, почему Олю хоронили далеко от дома: «Марина приехала на похороны. Если бы хоронили в Урожайном, мы бы ее просто разорвали».
Что случилось с Мариной В.
Марина родилась в Урожайном и до пятого класса была отличницей. В какой-то момент в жизни девочки появился отчим, человек с криминальным прошлым и проблемами с алкоголем.
Когда Марине было 12 лет, она стала свидетелем зверского убийства. О нем люди рассказали так: «Отчим этот вместе с другом убил человека. Тело они решили сжечь. Произошло все это на глазах у Марины. А потом отчим ее изнасиловал. Тогда у нее и начались проблемы с психикой».
Вскоре мама увезла Марину к родственникам в Горный. Потом Марина вернулась, получила педагогическое образование и, кажется, какое-то время вела нормальную жизнь.
Пока однажды не купила керосин и не отправилась к заброшенному зернохранилищу с маленькой дочкой на руках.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
