Уже 28 лет ему нравится ходить на работу. Между прочим, он ходит на нее и по субботам - в свой законный выходной. Когда он начинал работать, про онкологических больных говорили так: "Их можно лечить, а можно и не лечить. Все равно через год умрут". Сегодня он утверждает, что как минимум в 50 процентах случаев рак можно вылечить.
Серьезный человек
Его любимое определение - "серьезный". Этим словом он отделяет зерна от плевел, важное - от чепухи, красивое - от уродливого. Кажется, он сам и не замечает, как часто произносит это слово.
Такой серьезный человек - Александр Федорович Лазарев. Профессор, доктор медицинских наук, директор Алтайского филиала Всероссийского научно-исследовательского онкологического центра.
За эти 28 лет он прооперировал больше 15000 больных. Количество же осмотренных, проконсультированных, пролеченных пациентов наверняка исчисляется несколькими сотнями тысяч - у него и сегодня на личном приеме бывают по 30 человек в день.
Он грустно говорит: "Заболевает каждый третий. Это чрезвычайно жесткая статистика".
Опухоль как таковая присутствует в каждом человеческом организме. И этого бояться просто-напросто не надо, - считает Лазарев. - Тот канцерогенный прессинг, который окружает человека, сегодняшний образ жизни, конечно, предрасполагают к тому, чтобы опухоли появлялись в организме. Возьмите любого, посмотрите на кожу - родимые пятна. Родинки - это те же опухоли. У каждой второй женщины вы найдете миому - это же опухоли. Проблемы со щитовидной железой - это тоже в большинстве своем опухолевые процессы. Людей это не должно "заклинивать". Главный вопрос - не в том, есть опухоль или нет, а можно это лечить или нельзя".
Сегодня в крае врачи-онкологи могут вовсе избавить человека от рака - полностью излечить. Количество пролеченных онкологических больных, проживших не несколько лет, а несколько десятков лет, в крае исчисляется десятками тысяч. А 70 процентов долгожителей в крае - бывшие онкологические больные.
В своей жизни Лазарев только один или два раза произнес слово "рак", сообщая диагноз пациенту. В хищном слове слишком много отрицательной энергетики, способной разрушить в человеке главное - желание жить. Нет, он не врет своим больным. Просто не детализирует. Потому что знает - чудеса случаются. Он это видел своими глазами. Иногда он это делал сам - своими руками. Или головой.
И ему не раз приходилось объяснять даже своим коллегам, что даже если больной представляется абсолютно безнадежным, нужно "выкладываться" по максимуму. Потому что всегда есть шанс, пусть не всем, пусть одному из десяти получится помочь.
И вспоминает полковника, заведующего кафедрой технического университета. У полковника был запущенный рак желудка. Лазарев "вел" его и лечил четыре года. А полковник эти четыре года - жил. Нормально жил, работал, любил семью. И только в самом конце сказал доктору: "Я знаю, что все это время ты морочил мне голову, но я тебе предельно благодарен - за эти четыре года. Я понимаю, что такое рак и сколько времени "он" отводил мне...". Абсолютно безнадежный больной - журналист Леонид Ершов - после сложной операции прожил еще двенадцать лет. Дожил до пенсии. Написал книгу о "раковом корпусе", о том, как меняется человек, оказываясь "на грани". Посвятил книгу Лазареву.
Борьба со скукой
Александр Федорович называет это: "Сделать невозможное возможным". А по-настоящему несчастными людьми считает тех, кто видит свой потолок, не прыгает выше головы и знает свой шесток. Потому что это очень скучно.
Ощущение ужасной скуки он пережил в юности. Сначала - когда понял, что не станет выдающимся музыкантом. В его родном Шипунове до сих пор помнят, как здорово он играл на баяне, "коронками" репертуара были "Полонез" Огинского и марш "Прощание славянки". Но в один прекрасный момент он решил, что природа ему много не дала. Хорошим музыкантом ему не стать, а обычным - самолюбие не позволяло. Хотя сейчас отчасти и жалеет, что так резко "поставил крест", - говорит, понимает, как создать новую музыку. Потом пустота накрыла Лазарева, когда травма голеностопов завершила его спортивную карьеру: на стайерских дистанциях он добегался до кандидата в мастера спорта. Не отличаясь ни высоким ростом, ни длиной ног, он брал выносливостью.
Еще он, вообще-то, хотел стать военным. Даже поступил в Саратовское ракетное училище. Хотя отец, сам бывший военный, сына от этой затеи отговаривал. Отец отчего-то мечтал видеть одного из своих сыновей врачом. Саше понадобилось несколько лет для того, чтобы понять странную мечту отца.
Спустя пару месяцев после поступления Лазарев училище оставил - "это было не мое". Не по нему - шесток. И немедленно стал-таки... "военным, красивым, здоровенным" - экзамены в гражданские вузы уже закончились, так что Саша отправился служить в армию, где в учебном полку за одиннадцать месяцев нарастил себе целых восемь килограммов мускулов благодаря режиму, регулярным тренировкам и очень серьезному старшине. Служил в танковой части под Новосибирском - командиром танка и замкомвзвода. И весной 1969 года участвовал в советско-китайском военном конфликте из-за острова Даманского. А там стреляли не холостыми и не по учебным целям.
Он увидел многое. Как изобретателен человек в создании средств для уничтожения себе подобных: приборы ночного видения, пушки с "плавающими" стволами, ракетные установки "Град" (15 марта 1969 года они были впервые применены советской стороной в бою - и сотни китайцев уже никогда не вернулись в казармы, благодаря чему остров до осени остался советским)... И еще Лазарев увидел, как виртуозно работали военные медики. Даже тогда, когда, казалось, уже ничего нельзя было сделать.
Тогда он понял отца. И сделал выбор.
Школа
Онкологией Лазарев увлекся уже на третьем курсе мединститута. Потому что вот здесь "потолок" ни в каком смысле не просматривался даже в телескоп. В онкодиспансер приходил чуть не каждый день - занимался с больными бесплатно и по собственной инициативе. И вместо того чтобы заслуженно и "престижно" остаться после окончания мединститута на кафедре хирургии, как предлагал ему учитель - известный и авторитетнейший доктор профессор Израэль Неймарк, отправился в краевой онкодиспансер, где из-за отсутствия свободных ставок ему смогли предложить лишь... место в методкабинете. Лазарев согласился. Было лето - период отпусков. Врачей не хватало. И новичка с "красным" дипломом поставили в общую хирургию. Через полтора месяца он стал делать операции и вести больных самостоятельно.
Через год, когда начинающие хирурги обычно только осваивают удаление аппендицита, выполнял операции на мозге и грудной клетке (последнее на языке специалистов называется "торакальной хирургией" и считается одним из самых сложных разделов. Тогда, когда Лазарев начинал, в крае подобные операции делали лишь два хирурга экстра-класса - профессор Неймарк и Виктор Федотов, работавший в тубдиспансере). Неделями не вылезал из больницы, выхаживая своих пациентов. Учился.
Через два с половиной года после окончания мединститута Лазарева назначили заведующим отделением - той самой торакальной хирургии. Разместилось оно в новом семиэтажном корпусе диспансера на улице Никитина - строительство этого корпуса тоже "вел" Лазарев.
А когда он был уже начмедом краевого онкодиспансера - это в 32 года всего! - в Барнаул приехал директор Всесоюзного института онкологии академик Борис Петерсон. Лазарев сдержанно говорит: "У меня были свои взгляды на развитие злокачественных образований, свои подходы...". Видимо, они были настолько "свои", что через неделю молодого онколога из провинции пригласили учиться в очной аспирантуре в Москве, у Петерсона. По тем временам это было круче, чем сегодня поступить в Оксфорд.
В прошлом году в крае впервые НЕ ОТМЕЧЕН рост числа онкологических заболеваний. Не потому, что жить мы стали лучше. А потому, что врачам удалось у 150 пациентов "поймать" рак в той стадии, когда он еще не переступил черту, за которой начинается развитие патологии. "Поймать" и "обезвредить" - на стадии достаточно банального (и дешевого, в отличие от 50-70 тысяч, в которые сейчас обходится одна госпитализация онкобольного) прижигания лазером или жидким азотом при 100-процентной эффективности лечения.
Это вам, Александр Федорович
За этим - целая система работы с онкозаболеваниями в крае. Система, "мотором" которой был и остается Лазарев. Обучение врачей, медперсонала, новые методы диагностики, диспансеризация групп онкологического риска, просвещение населения...
А сам он гордится тем, что построил новый корпус онкодиспансера на Матросова. Говорит, что именно тяжелые пациенты научили его стойкости и тому, что ничего невозможного нет. Все двадцать с лишним лет, пока длилась "эта эпопея с выкрутасами", по лазаревскому же определению, ему говорили: "Ты этого никогда не сделаешь. Место не то, грунты не те, время не то...". А новый корпус - вот он.
Однажды он не мог найти бетонные перемычки - все заводы проехал. И как-то утром, придя на работу, обнаружил во дворе "Урал" с прицепом, битком набитый этими самыми перемычками. До сих пор не знает, кто ему помог. Тогда ему сказали просто: "Это вам, Александр Федорович, от благодарных больных".
Самое важное - в нашем Telegram-канале
