Дело барнаульской номенклатуры. Часть 1
В конце 1937 года начальник краевого НКВД Серафим Попов поставил подпись под большим следственным документом – схемой вредительской организации, к этому времени разоблаченной и ликвидированной.
Организация эта была не только право-троцкистской (то есть политической) – еще и шпионской, диверсионной и террористической. Судя по схеме, работала она сразу на три иностранные разведки – германскую, польскую и японскую.
Вот в кружочке Иван Трелин, председатель барнаульского горсовета, рядом - его зам. А вон в том квадратике - управляющий барнаульским отделением промбанка Кондратий Ващенко – он, как обозначили авторы схемы, шпионил на немцев.
Где-то в том же ряду райвоенком Андрей Кучмасов: его только-только, 23 октября, ввели в состав бюро горкома после ареста всех секретарей. А через месяц и его замели чекисты, «назначив» руководителем группы повстанцев.
Алтайский край образован 28 сентября 1937 года. После этого в крае создали свое управление НКВД, прокуратуру, суд, крайком партии большевиков.
Дело барнаульской номенклатуры. Часть 2.
Эти обвиняемые в кружочках, треугольниках и квадратиках еще вчера были важными винтиками системы и наверняка не сомневались в своей нужности. Партия доверила им руководить – и они оправдывали доверие.
На выставке есть документ, утвержденный первым секретарем барнаульского горкома Михаилом Копыловым в августе 1937-го – это решение бюро, осуждающее четверых сотрудников городского земельного отдела..
В нем члены партийного бюро, коммунисты, напрямую, до суда, обвиняют четверку во вредительстве. Навесили на этих людей, похоже, все колхозные несчастья: растранжиривали скот, сорвали строительство крытых токов и подготовку к уборке, довели падеж молодняка до 19%.
Понятно, что действовали коммунисты по правилам того времени. Но один-два месяца спустя почти все члены бюро уже сидели: и Копылов, и Петр Семенихин, второй секретарь, и Леонид Радченко – третий, и Семен Телишевский, редактор газеты «Красный Алтай».
На схеме от их кружочков тянутся страшные ниточки к диверсантам на заводах и железной дороге, к иностранной разведке.
Эта схема, отрисованная старшим лейтенантом госбезопасности Петром Перминовым и утвержденная капитаном Серафимом Поповым – полная выдумка алтайских чекистов, собиравших "палки" за разоблачение врагов народа. Дело было сфабриковано от первой до последней геометрической фигуры и ниточки. Ну а признания выбиты силой.
Это одно из самых больших дел того времени, в нем больше 100 томов. Глядя на эту схему, невозможно не впечатлиться масштабом фальсификации. Все люди, осужденные по этому делу, впоследствии были реабилитированы», - объясняет Татьяна Павлова, главный археограф отдела использования публикаций документов Государственного архива Алтайского края.
Дело барнаульской номенклатуры рассматривала не особая тройка, а военная коллегия Верховного суда СССР. Многих барнаульцев тогда приговорили к расстрелу: Копылова, Семенихина, Радченко, Ващенко, Андрея Юферова (директор учительского института) и других. Часть попали в лагеря.
Как правило, рассмотрение дела в суде не имело значения. Длились они недолго, приговоры были написаны заранее. Но подавляющее большинство политических дел (а к ними относили многое - включая проблемы с сельским хозяйством) рассматривали особые тройки, воссозданные для проведения массовых репрессивных операций.
Тройки не оправдали ни одного человека. Они выносили два вида приговоров: высшая мера и лагеря. Делалось это ускоренным, поточным методом, без осужденных, свидетелей, адвокатов и без самого дела - по краткой выписке.
Дело судей. Часть 1.
А вот фотография Теодора Блекиса - первого председателя краевого суда. Выражение лица строгое и, быть может, сосредоточенное – очевидно, это фото с документа. Именно Блекис 19 октября 1937 года подписал приказ: «Считать Алтайский краевой суд функционирующим с 20 октября". Хотя к моменту его ареста он еще был и.о.
Он приехал в Барнаул из Новосибирска, жил в гостинице один, семью перевезти не успел – ждал жилье. Скучать ему, понятно, не приходилось. В «Алтайской правде» (так по-новому назвали «Красный Алтай») можно прочесть, какие процессы попадали в только что созданный краевой суд.
Одно из первых и самых громких - дело той самой группы вредителей из барнаульского земотдела, которую еще до суда признало виновной бюро горкома.
Из зала заседания корреспондент передает сведения, которые явно должны возмутить читателя: оказывается, семья подсудимого начальника земотдела в 1914 году продала 40 тыс. пудов товарного зерна! Его «подлые подельники» служили у Колчака, «они спрятали свою ненависть, затаили звериную злобу», - пишет про судебный процесс газета.
Судья Федор Шукан, тоже переведенный из Новосибирска, приговорил всех четверых подсудимых к расстрелу. А вечером 25 ноября пришли за Блекисом - с ордером на обыск и арест.
«Большой террор» — период массовых репрессий в СССР в 1936-1938 годах. Репрессии проводили органы НКВД по указанию высшего партийного руководства. Большая часть жертв - простые граждане. В этот период пострадали как минимум 1,6 млн жителей страны, около 680 тыс. из них были расстреляны.
Дело судей. Часть 2.
Арест Блекиса вряд ли взбудоражил город – если, конечно, он вообще о нем знал. Ненависть к вездесущим врагам, «проклятым извергам», которые спят и видят, чтобы отнять у народа социалистическое счастье, внушал почти каждый номер газет.
Их письменные уроки закрепляли на митингах, иногда перераставших в демонстрацию. Там толкали речевки, выкрикивали лозунги, призывали сплотить ряды и требовали смертной казни для изменников родины. Так что если и знали об аресте Блекиса - могли и одобрить: одним врагом меньше.
Но сам-то Блекис, скорее всего, никак не рассчитывал попасть в «черный список». Карьеру он сделал при советской власти, и много лет она поощряла все, что он делает, продвигая все выше и выше.
На Алтае он начинал простым чернорабочим - на лесопилке в Бийске, куда приехал из Латвии после взятия Риги немцами (автобиография – тоже на выставке). В 1919-м пригодился в милиции, трудился там много лет. В 1929-м ему оказали особое доверие – назначили судьей.
В 1937-м, когда Блекис возглавил Алтайский крайсуд, ему было 42. Не так уж и много, если учесть, что высшего образования он так и не получил, проучившись всего шесть месяцев на юридических курсах.
Заслуги перед партией его не защитили - судью обвинили в контрреволюционной деятельности. В первых числах декабря его «сменщик», и.о. председателя крайсуда Захаров, подписал заявление двух членов краевого суда на имя начальника алтайского НКВД.
В нем сообщается: Блекис, «пролезший на должность и.о. председателя», «сознательно тормозил обеспечение квартирами сотрудников» суда, хотя квартиры им были предоставлены. Он «распространял среди сотрудников прямую клевету», утверждал, что квартир не дают или дают негодные. Он засорил аппарат суда – принял комендантом «летуна, судившегося за взяточничество». Получил 29 жалоб и 19 уголовных дел из другого суда, но никому этой работы не поручил.
Блекиса допрашивали. Допрашивали жестко - связывали, били об пол, держали «на выстойке» сутками. 24 декабря он умер в больнице барнаульской тюрьмы, официально - от сердечной недостаточности, после чего дело прекратили в связи со смертью.
Из протоколов допросов бывших следователей НКВД, которых привлекали как свидетелей в ходе его реабилитации в 1950-е годы, можно понять, что умер он не от сердечной недостаточности, его страшно били, - объясняет Татьяна Павлова.
В 1956 году уголовное дело Теодора Блекиса было прекращено ввиду отсутствия состава преступления.
Дело прокуроров. Часть 1
Самая крупная репрессивная операция – кулацкая, как уже писал altapress.ru, завершилась 15 марта 1938 года. А 26 марта НКВД арестовало прокурора Косихинского района Василия Ермолаева. В чем он провинился?
Ермолаев первый из прокуроров возмутился тем, что сотрудники НКВД арестовывают без санкции его ведомтсва. Первым его и арестовали, хотя, как рассказывает Татьяна Павлова, протест он выразил, опираясь на Конституцию 1936 года.
Из постановления по делу Ермолаева:
Изобличается в том, что будучи прокурором Косихинского района, в целях сохранения контрреволюционных кадров, не вел борьбы с контрреволюционными элементами, препятствовал органам НКВД в разгроме контрреволюционных формирований, путем отказа санкции на арест, прекращения следственных дел…
Прокурор Алтайского края Нил Поздняков тоже добивался законности: арест только с санкцией. Поначалу он даже пытался защитить Еромолаева. 22 июня 1938 года арестовали и его.
Поздняков был членом алтайской особой тройки. С 30 октября 1937 года по 15 марта 1938-го она осудила 14 876 человек. 6776 из них приговорили к расстрелу – и это только по «кулацкой» операции.
Но арестовали его не за это. Его подельник по особой тройке, начальник алтайского управления НКВД Серафим Попов, обвинил его в троцкизме. К тому моменту это было уже преступление.
Дело прокуроров. Часть 2
Позже сам Нил Поздняков расскажет: на обвинения он ответил, что «все это клевета, ложь и провокация». Тогда Попов приказал подчиненным: «Возьмите от меня этого бандита и допрашивайте его как кулака».
Признаний от Позднякова добивались, невзирая на чины. Ту же горькую чашу, что и осужденные им невинные люди, он, уж простите за штамп, испил до дна. Ему не давали сидеть, били головой о стену и в живот, давали ему «баню»: связывали руки за спиной, жгли их свечкой, в то время как второй работник НКВД бил в живот.
После пыток Поздняков признался во всем и оговорил тех, кто проходил по этому же делу. На выставке есть документ: «Список лиц, скомпрометированных показаниями арестованного Позднякова» - в списке его замы (например, Николай Смекалов), помощник Василий Минин, районные прокуроры, судьи.
Но такие же пытки применялись и к тем, кто был в списке. Всего по этому делу проходили 46 человек. Закончилось дело на прокуроров, можно даже сказать, счастливо – все они избежали осуждения, хотя и признались.
Их судьбу решил арест Серафима Попова. Дело передали в военную прокуратуру Сибирского военного округа, где его и прекратили за отсутствием состава преступления. Все фигуранты вышли на свободу. Нил Поздняков умер в Калинине в 1972 году.
Дело чекистов. Часть 1
Наверное, чекисты не были бы чекистами, если бы не следили классовой бдительностью своих сотрудников. Некоторые из них допускали искривление линии партии – проявляли человеческие чувства.
Здесь представлен протокол партийного собрания, на котором разбиралось дело сотрудника НКВД Ивана Яковлевича Шутилина (начальника 6-го отдела). Ему вменялось в вину, что он в 1938 году, являясь ответственным за производство следствия по делу арестованных участников военно-фашистского заговора в числе 15 человек, способствовал передаче им продуктов питания, устраивал в своем кабинете свидания с родственниками, - рассказывает Татьяна Павлова.
Шутилину за такое объявили строгий выговор. А вот арестовали его в 1939-м – уже после того, как началась централизованная чистка органов НКВД. В 1941-м ему дали 10 лет лагерей, но отправили на фронт, где он и пропал без вести.
В том же 1939-м арестовали чекистов Петра Перминова (того самого, кто отрисовывал сфабрикованную схему и фабриковал дело прокурора края) и его зама Ивана Юркина.
Обоих приговорили к расстрелу. Но они выжили и умерли в своих постелях в 1970-х – 80-х годов будучи пенсионерами союзного значения.
В дальнейшем Перминову и Юркину заменили высшую меру наказания на 10 и 8 лет исправительно-трудовых лагерей с отсрочкой исполнения приговора. Но это был уже 1942 год, и им представилась возможность искупить кровью свою вину на фронтах войны. Перминов был заброшен в Чехословакию, Юркин воевал в партизанском отряде Ковпака в Белоруссии», - рассказала Татьяна Павлова.
Избежал наказания и Яков Пасынков, который вел дело Ивана Третьяка - бывшего лидера красных партизан Горного Алтая. Третьяка расстреляли в 1937-м как японского шпиона, а в 1957-м реабилитировали за отсутствием состава преступления.
Пасынков же не получил даже выговора. В 1950-е годы, во время массовой реабилитации пострадавших, его попытались привлечь. Но он заявил, что социалистической законности не нарушал… Пасынков умер в 1986 году в Новосибирске.
Дело чекистов. Часть 2
А вот их начальнику Серафиму Попову, взятому под стражу в том же 1939-м, повезло меньше. К этому времени власти решили притормозить террор. Цели достигнуты, мавр сделал свое дело. И можно списать казни невинных людей на перегибы на местах и переложить вину на исполнителей.
Из книги Василия Гришаева «Реабилитированы посмертно»:
28 января 1940 года он предстал перед военной коллегией Верховного суда СССР. Человек, в карьеристских целях сфабриковавший уйму дел на невинных людей, теперь сам был обвинен в том, что являлся «активным участником антисоветской заговорщической организации, укрывал от разоблачения правотроцкистское подполье» и т. п. Но наряду с ложными обвинениями ему были предъявлены и вполне справедливые обвинения в массовых необоснованных арестах и фальсификации дел на несуществующие подпольные контрреволюционные организации».
Попова расстреляли в 1940 году. В его личном деле есть информация, что в 1937-м он получил орден Ленина за выполнение особого приказа правительства. В 1941 году его этого ордена все же лишили, рассказала Татьяна Павлова.
В показаниях чекистов, представленных на выставке, часто упоминается еще один сотрудник НКВД: Тимофей Салтымаков, замначальника следственной части.
Это был особо рьяный следователь, который умел применять физические меры воздействия к обвиняемым», - говорит Татьяна Павлова.
Салтымаков был одним из тех, кто жестко допрашивал Блекиса и Позднякова. Ему тоже не нашли оправданий и признали виновным. 20 мая 1941 года Военная коллегия Верховного суда приговорила его к расстрелу.
Оговоримся: в 2021 году его дело 80-летней давности получило продолжение. В Верховный суд РФ обратился прокурор – он предоставил заключение о пересмотре приговора Тимофею Салтымакову и оперуполномоченному Василию Смольникову (также расстрелянному) по вновь открывшимся обстоятельствам.
Но сообщить о его результатах мы, увы, не можем: обращение рассмотрено в закрытом заседании, судебный вердикт не опубликован,.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
