63 документа "увековечения"
Сегодня в России – День памяти и скорби. Учреждена эта памятная дата по указу президента РФ в 1996 году. Но традиционно со времен Куликовской битвы отмечалась в России так называемая Дмитриевская суббота – день поминовения воинов, павших за Родину. Но давайте попробуем разобраться, а как государство обеспечивает заботу о памяти павших воинов?
"Регулирование" этой проблемы чуть старше самой роковой даты, ставшей днем поминовения. 15 марта 1941 года тогдашний нарком обороны Тимошенко издал приказ № 138, утвердивший "Положение о персональном учете потерь и погребения погибшего личного состава Красной Армии в военное время".
Этим приказом были введены и индивидуальные медальоны для бойцов и командиров. В них закладывались свернутые в трубочку пергаментные анкеты с указанием ФИО, звания, года и места рождения, адреса семьи. Эти своеобразные документы, которые солдаты называли "смертниками", являлись основным средством установления личности погибшего.
Однако не успели обеспечить медальонами даже действующий состав Красной Армии, как новым приказом наркома от 17 ноября 1942 г. их выдача была отменена (по соображениям секретности). И потому поисковики находят сейчас всего лишь один медальон на сто павших солдат. А прочесть в нем зачастую удается немного.
В апреле того же 1942 года было принято постановление, в котором задача по захоронению погибших возлагалась не на государство, а на исполкомы местных и областных Советов, то есть на колхозников. Но в освобождаемых от немецких оккупантов районах люди думали лишь о том, как бы накормить осиротевших детей да соорудить крышу над их головами. Вот и остались не погребенными трупы тысяч советских солдат.
Можно спросить, а почему после окончания войны не захоронили солдат? Очередное постановление Совнаркома от 18 февраля 1946 года основную тяжесть сложнейшей задачи погребения не захороненных воинов возложило вновь не на государственные органы, не на Вооруженные силы, а на разоренные вконец войной местные советы и немощные военкоматы. Да и не безопасное это было занятие.
Для выполнения постановления было отведено всего лишь три месяца теплого времени. Но рьяные чиновники отрапортовали о выполнении постановления даже досрочно. Головотяпство было внушительным: более миллиона разбросанных по фронтовой земле одиночных и братских могил враз были "перезахоронены" (в том числе – ДВАЖДЫ – в Новгородской и Витебской областях - и здравствующий прототип болгарского памятника "Алеша" - наш земляк житель села Налобиха Косихинского района Алексей Иванович Скурлатов). Не тронув солдатских останков, с них просто-напросто снесли жердевые ограды и дощато-фанерные обелиски с красными звездами и заодно срыли могильные холмики. Взамен же появились помпезные, но пустые мемориалы (в лучшем случае с несколькими солдатскими черепами и костями.)
То постановление февраля 1946 года до сих пор все еще продолжает нести в себе дьявольский заряд. С того времени и вплоть до периода подготовки празднования 60-летия победы документов по увековечению памяти защитников Отечества стало уже 63 (по подсчетам Степана Кашурко, руководителя поискового центра "Подвиг" международного Союза ветеранов войн и Вооруженных сил). Все они нечто производное от того первого документа, рассчитанного на самообман.
Погибали тысячами, опознаны единицы
22 января 2006 года появился специальный указ № 37, по которому забота о погибших защитниках Отечества в государстве полностью передавалась Министерству обороны России в лице начальника Тыла ВС РФ генерала армии Владимира Исакова. Практическим воплощением указа стало формирование в Ленинградском военном округе отдельного поискового батальона. Но сначала изучалось "наиболее оптимальное место для его размещения". Были предложения дислоцировать его в районе Вязьмы, где в 1941 году в окружение попали сразу несколько советских армий. Но предпочтение было отдано региону Санкт-Петербурга. Там в районах Синявинских высот, городов Луги, Мги, Невского плацдарма, "Дороги жизни" на Ладожском озере больше трех лет велись особенно кровопролитные сражения и до сих пор лежат непогребенными тысячи наших солдат и офицеров.
Поисковый батальон расквартирован в районе города Мга. По мнению начальника пресс-службы ЛВО полковника Юрия Кленова (высказанному еще в июне 2006 года), эта специальная воинская часть "вытеснит с полей былых сражений "черных копателей". Но за два года найдены останки 25 воинов, прочитаны 5 медальонов…
По-прежнему на энтузиазме
Между тем те юные (и не очень) поисковики, о которых то снисходительно, то с опаской (награждая ярлыками "черных следопытов") высказываются "официальные лица", только Алтаю вернули из небытия более тридцати имен.
Живущий в Калининграде полковник МВД Юрий Ржевцев - один из тех, кто начал заниматься поисковой работой еще в пионерском возрасте, живя то у нас на Алтае, то в Смоленской области (отец был
военным). Одна из тем его давних исследований - боевой путь и судьба бойцов 21-й горно-кавалерийской дивизии. Соединение формировалось в Средней Азии, а свой первый бой приняло в Шумячском районе
Смоленской области. В августе 1941 года в окрестностях районного города Климовичи Могилевской области Белоруссии части дивизии оказались в окружении. В результате архивных исследований Юрию Петровичу
удалось вернуть из забвения имена многих кавалеристов. В этой дивизии служило немало уроженцев Алтайского края, многих имен которых нет в Книге памяти. Например, Георгий Прокофьевич Земцов родился в 1915 году в селе Солоновка* (неизвестно только в какой из четырех существующих в Алтайском крае).
Девичья фамилия его матери - Фомина. Георгий Прокофьевич попал в плен 12 августа 1941 года под "Klimovitsch". Умер 7 декабря 1941 г. в лагере военнопленных Шталаг 312 (II D) - сейчас это окрестности города Старгород-Щецинский в Польше.
Многие годы связывала Юрия Ржевцева переписка с городом Яровое, где жила Серафима Петровна Хмелева - племянница еще одного нашего земляка-кавалериста 21-й дивизии лейтенанта Савинкина. Иван Савинкинродился в 1912 году в селе Рожковка Бурлинского района. Бывший начфин 112-го горнокавалерийского полка Урманов в своих воспоминаниях называет его командиром взвода связи. По хранящемуся в архиве донесению о безвозвратных потерях, командир взвода лейтенант Савинкин пропал без вести 2 августа 1941 года в лесном массиве Кривой лес Шумячского района Смоленской области. Однако в действительности при выходе из окружения попал плен. Это подтверждает и старший лейтенант в отставке Урманов: он все время находился рядом с Иваном Васильевичем на протяжении всего пешего этапа из-под Шумяч через Рославль на Смоленск и далее по железной дороге в концлагерь польского города Белостока. В мае 1942 года Иван Савинкин по-прежнему содержался в концлагере Белостока, но, по свидетельству Урманова, был к тому времени уже сильно истощен физически. По справке Главного управления кадров Министерства обороны СССР, Иван Савинкин умер в плену 11 августа 1942 года. Мало теперь осталось жителей в селе Рожковка, умерла племянница Савинкина Серафима Хмелева, но память о погибшем земляке должна остаться.
Справка
Условные термины и обозначения
Фото: Прочесть в найденных рядом с солдатскими останками медальонах смертников зачастую удается немного. Но поисковики проявляют чудеса профессионализма, восстанавливая их содержание. Так удалось идентифицировать останки Федора Степановича Хомякова из Панкрушихинского района, считавшегося пропавшим без вести.
Евгений Платунов
Самое важное - в нашем Telegram-канале
