Новая версия
Предпоказ музыкального спектакля оказался не просто возвращением к хорошо знакомому сюжету, а попыткой заново вслушаться в интонации истории, которую десятилетиями привыкли воспринимать как теплую советскую комедию.
В новой сценической версии акценты смещаются: на первый план выходит внутренний мир героев, их уязвимость, взросление и способность к любви — тихой, неловкой, но подлинной.
В сибирский поселок, затерянный среди тайги, приезжает юная повариха Тося Кислицына. Наивная, прямая, немного диковатая, но сразу выбивающаяся из привычного уклада.
Ее конфликт с передовиком производства Ильей Ковригиным, начавшийся с бытовой сцены в клубе, кажется почти анекдотичным: спор, бравада, желание доказать собственную значимость. Но именно из этого, казалось бы, легкомысленного завязочного хода вырастает история глубокого внутреннего перелома.
В спектакле быт лесоповала отступает на второй план. Создатели сознательно уходят от внешней фактуры, знакомой по культовому фильму, чтобы «разобрать» героев изнутри. Здесь «Девчата» — не столько про ударный труд, сколько про то, как люди, оказавшиеся в суровом пространстве, учатся быть живыми и чувствующими.
Музыка – нерв спектакля
Музыкальная ткань постановки — не иллюстрация, а полноценный драматургический инструмент. Главный дирижер Мария Моисеенко подчеркивает, что работа над спектаклем началась задолго до выхода на сцену:
«Подготовка началась еще в октябре. Сначала изучали музыкальный материал, были уроки, спевки. Затем к нам приехал режиссер Сергей Пантыкин, и началась плотная работа с актерами. Параллельно мы дорабатывали музыку — где-то добавляли, где-то убавляли, исходя из драматургии», - говорит Мария.
Музыкальный театр уже не впервые работает с композитором Егором Шашиным. И этот опыт позволил обращаться с партитурой свободно, но бережно. Некоторые номера были переработаны, переоркестрованы и уточнены по смыслу ради более точного попадания в эмоциональное состояние героев.
Спектакль звучит в полном симфоническом объеме: в оркестровой яме — весь состав музыкального театра. Но особое место занимает новый музыкальный инструмент — живой баян, который становится своеобразной лейттемой постановки, он "бродит" одиноко среди берез-декораций и иллюстрирует переживания героев.
«Это советская история, и баян здесь — не просто инструмент, а народный голос, тема любви, памяти, тепла. Он звучит как живое дыхание спектакля», — говорит Мария Моисеенко.
Баян, на котором играет артист театра Виктор Коротков, сопровождает действие, соединяя личные переживания персонажей с общим пространством сцены.
Не маска, а рана
В литературном первоисточнике Бориса Бедного Тося Кислицына — персонаж парадоксальный. За остротой языка и улыбкой скрывается травмированный детдомом человек. В спектакле этот подтекст не сглаживается, а, наоборот, становится основой образа.
Исполнительница роли Тоси Мария Максимова говорит о героине как о близком себе персонаже:
«Это добрая, непосредственная девочка, которая выросла в детдоме и вдруг попала в настоящую семью. Для меня это история о том, как человек впервые чувствует, что его принимают и любят», - говорит она.
Работа над ролью шла не столько через внешние краски, сколько через поиск внутреннего ритма персонажа — его реакции, страхи, переживания. Музыкальные сцены становятся пространством, где Тося раскрывается полностью: именно в песнях слышны ее одиночество, надежды и первая настоящая любовь.
Илья, Анфиса и право на чувство
Илья Ковригин в этой версии истории заметно отличается от привычного образа самоуверенного красавца. Влюбляясь, он теряет броню — становится робким, неловким, почти растерянным.
Этот сдвиг особенно важен: спектакль показывает, как сильный и признанный обществом человек впервые сталкивается с искренним чувством, которое невозможно «выиграть» или подчинить.
Любовь в спектакле вообще присутствует повсюду. Даже там, где звучат привычные фразы: «надо работать» или «работа — главное». Почти каждый герой влюбляется, и каждый — по-своему.
Но особенно тонко выстроена линия Анфисы. Холодная, красивая, слегка надменная, она давно разочаровалась в любви, считая ее выдумкой для романтических книжек, которыми зачитывается соседка по общежитию мам-Вера.
Анфиса умеет быть желанной, но не умеет быть счастливой. И ее цинизм — защитная реакция. Именно поэтому так важно ее внутреннее движение, едва заметное, но неотвратимое. В заключении спектакля звучит ее признание:
«Я все думала: врут люди про настоящую любовь…»
Встреча с ревизором Вадимом Петровичем становится для Анфисы шансом — не на красивую историю, а на честное чувство, в котором не нужно играть роль.
Судьба как выбор
Вопрос, который неизбежно возникает при знакомстве с «Девчатами», — почему все они здесь? Почему юная Тося едет в тайгу, Илья валит лес, а не строит карьеру инженера? Почему таланты, красавицы, мечтатели оказываются в суровом северном пространстве?
Ответ спектакля прост: потому что это их судьба. В советской реальности люди ехали туда, где были нужны и именно там проживали свои главные чувства. Не вопреки обстоятельствам, а внутри них.
Музыкальные «Девчата» — это история не о ностальгии, а о выборе быть живым. О том, как за внешней простотой прячутся сложные, ранимые, настоящие люди. И о том, что любовь — даже в холодной тайге остается самым теплым человеческим переживанием.
P.S. Оркестр — молодец.
