По данным на 1 июня, с начала года 31 предприниматель Алтайского края приобрел 36 патентов на ведение своего бизнеса. Иначе как крахом пятимесячного действия закона такой результат не назовешь. Наконец-то нашелся человек, который открыто признал, что добровольный переход предпринимательства на самую удобную, казалось бы, систему налогообложения завершился провалом. Это Павел Нестеров, бизнес-омбудсмен, депутат АКЗС, руководитель регионального отделения "ОПОРы России".
Сказано это было 9 июля на заседании Общественного совета по развитию предпринимательства при губернаторе Алтайского края. Нестеров был не одинок в столь резких оценках. Выступавшая следом Наталья Колесникова, председатель комитета по экономике Мамонтовского района, сообщила, что на подведомственной ей территории зарегистрировано 640 субъектов МСП. Около 100 из них могли бы при желании и необходимости перейти на патент. Но никто этого не сделал. Причина — слишком высокие суммы ПВГД.
Эта неблагозвучная аббревиатура ("потенциально возможный годовой доход") является камнем преткновения в сегодняшнем обсуждении всех трудностей перехода на патенты. Стоимость патента составляет 6% от ПВГД. Размер потенциального дохода индивидуального предпринимателя определяется и устанавливается в рамках регионального закона. И депутат Нестеров, несомненно, приложил к нему руку. Но его руки были фактически связаны, потому что коридор ПВГД определили на федеральном уровне законодательной власти. Известный многим предпринимателям пункт 7 одной из статей Налогового кодекса РФ гласит, что минимальный размер потенциально возможного годового дохода не может быть меньше 100 тыс. рублей, а максимальный — не более 1 млн. рублей (за исключением нескольких видов деятельности).
Это, конечно, так. Но и не совсем так. Дело в том, что патент является в какой-то степени дублером ЕНВД, к которому предприниматели уже привыкли. И отказываться от хорошо знакомого, понятного и уже устоявшегося налога в пользу чего-то нового они смогли бы только в том случае, если бы почувствовали выгоду. Но они при знакомстве с патентом не только ее не нашли, а совершенно наоборот — увидели рост налоговой нагрузки. Зачем тогда нужен патент?
На мой взгляд, депутаты АКЗС в прошлом году могли и были просто обязаны повлиять на размеры ПВГД в рамках обсуждения законопроекта о патентной системе. Но для этого им нужно было совершить определенный маневр в рамках установленного коридора. Проблема в том, что здесь им пришлось бы пикироваться с краевой администрацией, которая вносила документ в парламент. Точнее, с финкомитетом, крайне заинтересованным в поступлении бюджетных средств. Ссориться с ними никто не захотел.
Размеры ПВГД в краевом законе выводились из статистической отчетности по малому бизнесу, которую подготовило УФНС по Алтайскому краю. Об этом нам в прошлом году в одном из интервью рассказывал руководитель этого управления. Цитата из материала: "Мы сравнивали, какую сумму этого налога платит сейчас предприниматель, с теми величинами, которые он будет платить после перехода на патент. Эти величины должны были быть сопоставимы".
Однако в итоге они оказались совсем не сопоставимы, а явно завышены. Сначала объяснялось это тем, что "большинство потенциальных плательщиков патента живут в Барнауле, Бийске и Рубцовске, а для них размеры ПВГД некритичны". А теперь уже и объяснений никаких не находится — все кивают на Москву, которая приняла плохой закон.
Краевой закон о патентах оказался по сути мертворожденным. Как и прогнозировал в нашем издании в ноябре прошлого года исполнительный директор Аптечной палаты Алтая Константин Варламов. Наверное, ситуацию с переходом на патентную систему можно было бы хоть чуть-чуть изменить. Как? Вот сейчас много говорят о том, что предприниматели, прекратившие свою деятельность в связи с ростом страховых платежей, вряд ли вернутся в легальное положение. Если краевые показатели ПВГД все-таки пересмотрят и покажут на бумаге, что патент — это выгодно, кое-кто, вероятно, захочет выйти из тени.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
