Судьба этого человека была и счастливой, и несчастной. Он был учителем провинциальных журналистов, но его личный газетный проект потерпел фиаско. Он был влюблен в свою жену, но она умерла. Он получил отличное место на госслужбе, но, прибыв на работу, покончил с собой из-за новой и несчастной любви.
Поток света
Родился Николай Ядринцев в Омске в 1842 году в семье купца. Маменька окружала его любовью, одевала щеголем (когда другие купеческие дети бегали босиком), а отправляя в пансион, прыскала духами.
Она была заботлива, но, кажется, сверх меры: вместе с отцом старалась оградить сына от вредного влияния окружающего мира. Но этот мир ворвался в его жизнь, как наводнение, и, как бурный поток, увлек за собой.
В 1858 году его отец умирает. А через год в Томск, где тогда жила семья, приезжает недавний петербургский студент Николай Щукин. Щукин, видимо, снимал комнату у Ядринцевых, он и открыл провинциалам глаза, рассказав им о братстве, прогрессе и брожении умов в столицах. "Поток света осенил наше сознание", — описывал свои впечатления наш герой.
И Ядринцев спешит в Петербург, даже не сдав выпускные экзамены в гимназии, — поступать вольнослушателем в университет. Ему 18, и он ошеломлен.
Время подвигов
Поставьте себя на место юноши, попавшего из милого, но затхлого болота провинции на политический перфоманс, где профессора и студенты — герои, газеты расхватывают как горячие пирожки, а атмосфера наэлектризована мыслями о реформах. Юноша приходит в восторг от идей свободы регионам и отказа от централизованного управления страной.
А у него на руках меж тем рекомендательное письмо от Щукина к Григорию Потанину, бывшему сибирскому казаку, а теперь студенту. Потанин старше Ядринцева на 7 лет, но дружба между ними завязалась сразу и навсегда. Удивительно, но в воспоминаниях Ядринцева мало слов о том, что мать, сопровождавшая сына в поездке, в первый же год умерла от брюшного тифа. Быть может, сладкое ощущение свободы затмевало горечь потери?..
Первые два года он вовсе не нуждается в средствах — матушка оставила ему 15 тыс. рублей. Но вскоре он, юноша доверчивый, дает крупную сумму взаймы. Офицер пообещал все вернуть с процентами... И был таков! Ядринцев переходит на "студенческое положение", питается вареным картофелем, слегка приправленным маслом. Но разве это важно? К тому моменту он и Потанин уже лидеры сибирского кружка, они мечтают служить Родине, часами говорят о Сибири, называя ее "царицей Азии". И наконец по велению души все они отправляются в Сибирь. Ядринцеву 21 год — время подвигов.
Молодые безумцы
"Мы все возвращались в каком-то восторженном состоянии экзальтированных прозелитов новой идеи", — много лет спустя напишет Ядринцев. Однако за восторги денег не платят. По предложению Потанина он приходит в "Томские губернские ведомости" — местную казенную газету. Скучное издание преображается.
Ядринцев размышляет на страницах газеты, почему молодежь уезжает в столицу, почему развитие Сибири, русской колонии, не пошло путем Канады и США. Призывает к открытию в регионе университета: "Без знания нет богатой страны, нет счастливой страны". "Ядринцев преклоняется перед западной культурой, ставит целью пересадку европейских форм жизни на русский восток", — вспоминал Потанин.
Но в 1865 году Ядринцева, Потанина и других "молодых безумцев" (всего 59 человек) обвиняют в сепаратизме — якобы они сплели заговор для отделения Сибири от России. Оба признаны виновными, Ядринцев отправляется в ссылку в Архангельскую губернию.
Не везет в карьере
Но женитьба и появление первенца заставляют его снова круто изменить судьбу. По приглашению генерал-губернатора Западной Сибири Николая Казнакова он едет в Омск. Правда, должности и здесь занимает невеликие и не денежные. "Не везет в карьере и деньгах, ну и черт с ними", — пишет он Потанину.
Однако он не способен усидеть в кресле чиновника. От Русского географического общества отправляется на Алтай, составляет карты, собирает гербарий, образцы почв и минералов. Алтай — это сибирская Швейцария, пишет он. За исследования он получает золотую медаль от РГО... Но гербарий и образцы минералов томятся в чулане неразобранными, публичные лекции ему не разрешают. Что за проклятие: в Сибири он не нужен.
Он вновь возвращается в Петербург, пишет книгу "Сибирь как колония" — ее до сих пор обсуждают экономисты и политологи, так много в ней заложено идей развития региона.
Фонарная журналистика
Была у Ядринцева заветная мечта: новая сибирская газета. О чем тогда писала провинция? О неработающих фонарях и лужах (он называл эту журналистику "фонарной"). Газеты допекали фельетонами врагов издателя, перепечатывали "протухшие" новости из столичной прессы.
Нет, новая газета должна была стать лидером мнения для местной интеллигенции! Ядринцев находит средства и в Петербурге открывает газету "Восточное обозрение", посвященную Сибири. Первые три года тиражи растут. Но затем подписчиков становится все меньше, денег уже ни на что не хватает.
Друзья советуют перенести издание в Сибирь — он выбирает Иркутск. Увы, это окончательно погубило издание. Он думал, что приедет в центр интеллектуальной жизни. А попал в тяжелую провинцию. Хотя Потанин впоследствии скажет: "Вся сибирская журналистика началась с Ядринцева", в тот момент тираж продолжал падать... Здесь мы вынуждены вернуться немного назад и обратиться к его личной жизни.
Новый успех
Ада была рядом всегда: редактор, корректор, переводчик свежих зарубежных бестселлеров, а еще добрый друг и гостеприимная хозяйка. Но поехать с ним в Иркутск в 1888 году она не смогла — болела. А летом к нему приходит весть о смерти обожаемой Ады. Потанин с горечью пишет, что Ядринцев начал пить, запирался в доме и никого к себе не пускал. И пил так много, что к нему приставили няньку, которая разделяла его заточение, а к выходу газеты выводила его из бедственного состояния.
Его спасает экспедиция в Монголию — идею поездки подсказал Потанин. Ядринцев нашел Каракорум — первую столицу империи Чингисхана, научную ценность находки сравнивают с открытием Трои. Ядринцев воспрял духом, он больше не возвращается к "Восточному обозрению", а едет с лекциями в Петербург, Париж — везде его ждет успех. Везде, кроме личной жизни.
Единомышленники
Еще в год смерти жены он ищет поддержку у Александры Боголюбской, одной из первых женщин-врачей, дочери протоиерея из Нерчинска. Встретились они еще тогда, когда Ада была жива. Боголюбская, ровесница его супруги, посещала в Петербурге встречи сибиряков.
Автор истории семьи Боголюбских писал, будто бы сразу после смерти Ады друзья Ядринцева, озабоченные его состоянием, приехали в Томск к брату Боголюбской, горному инженеру, и умоляли уговорить ее выйти замуж за Ядринцева. Но тот отказался, сказав, что это дело сестры.
Публицист называл Александру "последней любовью". Она восхищалась им... Но одно дело единомышленник, другое — муж. Авторы истории Боголюбских пишут, будто бы для нее, настоящей подвижницы, он был слишком экстравагантен и себялюбив. Они указывают и на его пагубное увлечение опиумом, которое останавливало ее. Впрочем, об опиуме вовсе не пишет Потанин, который не скрывал слабостей друга, так что, возможно, это лишь фантазия. Как бы то ни было, любовь к этой даме стала причиной самоубийства Ядринцева.
Демоническая женщина
Это случилось в 1894 году. В тот год начальник Алтайского округа Василий Болдырев пригласил Ядринцева возглавить статистическое бюро. Он согласился: должность открывала возможности проводить исследования Алтая. Но ехать один он не хочет и уговаривает Боголюбскую, работавшую врачом в Томске, перебраться заведующей Барнаульским переселенческим пунктом. Она согласна, но, похоже, не в качестве жены.
Ядринцев переживает отказ и даже пишет завещание, где говорит о приближающейся старости (ему 52 года!). В письме другу он жалуется на сухость Боголюбской. Перед поездкой в Барнаул он заезжает к ней в Томск, но новая беседа расстраивает его еще больше.
Наконец 1 июня он в Барнауле. Он много пьет, говорит о самоубийстве. А когда в Барнаул приезжает Боголюбская, у них произошло роковое объяснение, после которого Ядринцев схватил револьвер и хотел застрелиться. Она отбирает револьвер, тогда Ядринцев удаляется в другую комнату, а вернувшись, сообщает, что принял опий. Свидетели рассказывали: она пыталась спасти его, вливала ему по ложечке кофе, но несчастный скончался у нее на руках.
Он был похоронен в Барнауле на Нагорном кладбище. Судьба Боголюбской долгое время была тайной. Но в интернете мы нашли материалы из архива краеведа Петряева, который писал: "В 1920-х годах в Ленинграде школьным врачом работала Александра Семеновна Боголюбская. Это была демоническая женщина. Из-за любви к ней отравился Ядринцев".
Дети
У Ядринцева было трое детей. Лев стал журналистом. Судьба Николая неизвестна. Лидия тоже пошла в журналисты и стала социалистом-революционером, этнографом, историком. Ее сын Павел Злобин стал писателем (автор книги "Салават Юлаев"), а сын Павла Наль — философом.
Внешность
Исследователь Алтая Сергей Швецов вспоминал, что Ядринцев изысканно одевался, носил всегда свежие изящные перчатки и использовал духи. Галстуки он менял каждый день, а то и два-три раза в день, из бокового карманчика его пиджака кокетливо высовывался кончик белого или шелкового цветного платка.
Секрет
Друзья Ядринцева, узнав о его самоубийстве, договорились не рассказывать об этом никому — такая смерть не сочеталась с образом великого сибиряка. И долгое время считалось, что он случайно принял опий вместо лекарства. История была восстановлена томским историком Н. В. Серебренниковым по письмам друзей Ядринцева.
Факт
Более 500 страниц содержится в книге Н. Ядринцева "Сибирь как колония". В ней публицист призывает открыть Сибирь для свободного поселения земледельцев.
Самое важное - в нашем Telegram-канале
