Кстати, г-н Штребель до 2011 года участвовал в проектах "Калейдоскопа". В 2007 году по предложению Петра Винса сыграл в спектакле "Мэйд ин Чайна".
- Следите ли вы сейчас за тем, что делает "Калейдоскоп" или отдельные творческие единицы, выходцы из театра?
- Наверное, где-то с год назад в силу тех или иных обстоятельств я несколько утратил связь с ребятами. Поэтому сказать, что я реально слежу, переживаю... Стыдно признаться, но нет. Надеюсь, что я в ближайшее время возобновлю общение и даже, наверное, участие.
Ещё года два назад я принимал активное участие в "Юморине". А вот последние пару лет я не посещал концерты, которые проходили, за что выговор получил от коллег по театру.
- В коллектив "Калейдоскопа" влиться достаточно непросто. Был ли какой-то момент, когда вы точно поняли, что стали "своим"?
- Началось всё с КСП, фестиваля песни, мы с друзьями его посещали, а "Калейдоскоп" там был почетным гостем. И по иронии судьбы наши палатки оказались рядом. А поскольку "Калейдоскоп" – это всегда веселая, шумная компания, привлекающая к себе внимание молодых неокрепших умов, мы подошли и присели вечерком к костерку и задержались там до утра. И Александр Иванович в душевном порыве, узнав, что я – вновь испеченный студент АлтГТУ, сказал: "О, так ты наш, приходи". Правда, на следующее утро Александр Иванович наверное запамятовал об этом, поэтому мой приход стал для него сюрпризом.
Откровенно говоря, до прихода в "Калейдоскоп" я был очень робким молодым человеком. Поэтому необходимо было переступить через себя достаточно серьезно, чтобы просто прийти. До сих пор, наверное, вспоминают ребята, когда я первый раз пришел, очень долго стоял возле двери, не решаясь зайти. Ребята приходили на репетицию и со всеми, кто проходил мимо меня, я здоровался. В конце концов, возник вопрос – что там за чувак стоит, со всеми здоровается? И Виталик сказал: "Слушайте, по-моему этот тот парень, который нашу гитару сторожил возле костра". Он вышел и пригласил меня зайти. Так и состоялось уже более внятное знакомство.
Любой молодой участник, когда приходит, сначала большую часть времени является созерцателем и свидетелем творческого процесса, вникает в суть дел, погружается в культуру. Исходя из активности, даются какие-то задания, например, роль контролера на входе. А творческие задачи возникают по мере поступления, и руководитель смотрит, как ты справляешь с той или иной задачей. И дальше, если простые задания выполняются надлежащим образом, даются более сложные. Ну, как в любом производстве, вообще-то.
А первый выход на сцену – это сильнейший стресс. Надо сказать буквально три слова. Как сейчас помню, это была моя роль в рекламе, надо было спросить: "Ты звал меня, отец?". И даже на эту роль народу пришло человек, наверное, 16 молодых, проводился кастинг. И я этот кастинг выиграл – у меня была группа болельщиков в виде Деулина и Гасаева.
В то время проводился такой внутренний смотр "Алло мы ищем таланты", где каждый молодой участник должен был подготовить эстрадный номер и продемонстрировать его. Это тоже определенный шаг к тому, чтобы набраться творческой смелости и выйти на широкую публику. Это все поэтапная подготовка, которая в конечном итоге приводит к тому, что после нескольких выходов на сцену уже не чувствуешь себя закрепощенным. Ну и учишься управлять настроением, как своим, так и зрителя.
Почувствовал себя востребованным я в 1994 году, когда делался спектакль "Большие разборки в маленьком театре". Я там был для молодого актера достаточно плотно задействован и даже участвовал в одной большой миниатюре. И здесь, конечно, когда ты включаешься в работу, то чувствуешь отношение к себе как к равному. Наверное в этот момент можно было уже сказать, что да, я принят в театр. А если привлечь формальный признак, то в 1994 году, в октябре, я получил в "Калейдоскопе" трудовую книжку, где у меня записана первая моя должность - "артист".
- "Калейдоскоп" долгое время жил "семьей". Что помогало справиться с кризисными периодами, которые бывают в любой семье?
- Самый большой кризис, который был, привел к тому, что часть ребят ушли в команду "Дети лейтенанта Шмидта" и перестали участвовать в репетиционном процессе, в подготовке номеров и в концертной деятельности коллектива. Это наверное один из таких моментов, когда возникшие противоречия приводят к тому, что все участники понимают, что так продолжать не следует.
Я думаю, что творческая жизнь, как жизнь спортсмена, скоротечна в том формате, в котором существует "Калейдоскоп". Тому свидетельство смена составов, которая стабильно в театре происходила. Пять лет, когда студенты учатся, они активно участвуют в жизни театра. Затем в силу тех или иных причин они уходят и подрастают молодые. Говорить о том, что это кризис жанра... Наверное, нет, больше влияние бытовых обстоятельств. Скажем, тот состав, который вошел в команду "Дети лейтенанта Шмидта" и считается "золотым" составом "Калейдоскопа" – ведь театр к тому времени приобрел наибольшую популярность, привлекался во все мероприятия – городские и прочие – они отработали дольше, чем пять лет. Но все равно люди взрослеют, потребности растут, возникает ряд противоречий, причем в меньшей степени бытовые, а скорее творческие.
И тут равенство имеет две стороны - и хорошую и не очень хорошую. Демократия хороша до поры до времени, но кому-то в один прекрасный момент надо принять волевое решение и сказать: "Нет, ребята, будет так". А когда народ привык к демократии, у всех возникает внутренний протест. И такие разногласия со временем начинают перерастать в противоречия на том или ином уровне.
- Вы в свое время приняли решение остаться в театре и после окончания вуза.
- Честно говоря, я все время жил в таком режиме – первая половина дня во времена студенчества посвящалась учебе, вечером я приходил на репетицию. А подготовительная, авторская работа, велась в течение дня. Я участвовал в самой интересной части – репетиции, концерты. Сразу после окончания вуза я устроился на работу и в том же режиме принимал участие. До той поры, пока по карьерной лестнице не полез в гору. Здесь уже на предприятии другая ответственность и другая эмоциональная нагрузка.
- Какие из качеств, которые проявились и развились в театре, сейчас пригождаются в работе?
- "Калейдоскоп" – это огромная жизненная школа. Я искренне благодарен этим людям, что судьба позволила мне общаться с ними и получить те навыки, которые сейчас реально активно используются в работе. Прежде всего, это гибкость - одно из важнейших качеств для руководителя. Нет страха публичных выступлений – это тоже тот навык, ради которого многие готовы платить огромные деньги. Есть школы специальные, они растут как грибы, что говорит о том, что это востребовано. Это всё у меня уже есть.
И любой актер, любой творческий человек – это, прежде всего, психолог, что тоже помогает и в работе. И что наиболее важно – это чувство юмора. Какой-то багаж, который ты используешь в обыденной жизни, делает рабочий процесс легче, люди свободнее себя чувствуют, отсюда и производственный результат. Поэтому всё, что я здесь приобрел - конечно же, это офигенный багаж.
- Можно ли считать ваше участие в театре, сценический опыт, поворотным моментом в жизни?
- Да, определенно да. Я уверен, если бы тогда не сделал для меня смелый шаг, наверняка жизнь сложилась бы по-другому. У каждого человека в жизни любой сильный поступок приносит дивиденды. Поэтому однозначно - да.
- Есть ли желание снова выйти на сцену, чтобы пообщаться со зрителями?
- Однажды я для себя сделал одно замечание. Много ролей приходилось играть. И одному коллеге я признался, что я не технический директор компании. Я играю роль технического директора. Все мы играем в жизни какую-то роль. И подход здесь ровно такой же, как к выходу на сцену – чем ты ответственнее относишься к роли, чем ты ответственнее выучил текст, проработал мизансцены, интонации и так далее, тем больше у тебя и эффект. То же самое и в жизни.
А на сцену сейчас интересно, но прямо сказать, что тянет – такого нет. К любому процессу возникает привычка. Когда в определенный момент ты от этого процесса отдаляешься и переключаешься на другие, то потребность в этом процессе потихонечку угасает. У меня сейчас такое состояние, что я большей частью переключился на другие процессы и выход на сцену у меня такого душевного отклика, наверное, не вызывает. Но я уверен в том, что, если я включусь в работу, это снова будет моим допингом по жизни.