— Как и где появился "Нос"?
— Это моя давняя мечта. Я лет 16 руководил разными студиями и любительскими театрами, но захотел чего-то профессионального. Сейчас "Нос" — это три актрисы, выпускницы института культуры, и я. Плюс "вольнонаёмные" — актёры других театров, которые иногда к нам присоединяются и выступают "под нашими знамёнами".
— Интернет ничего не знает про "Нос". Представление в "Ночь музеев" — это ваш первый выход в свет?
— Да, мы тихушники. Собрались-то недавно, после Нового года. Готовились, придумывали. Играли здесь, в колледже, и в институте культуры, выступили на фестивале в Новоалтайске и вот на Музейной ночи. Июнь будет для нас тестовым. Надо понять, как нас примет зритель и нужно ли это городу вообще.
— Чем собираетесь удивить?
— Формой. Это "новая клоунада" — жанр, невиданный в Барнауле и вообще в Сибири. Отчасти мы похожи на новосибирский La Pushkin, но у них больше пластики и эзотерики. Мы делаем ставку на тексты и пантомиму.
"Нос" — это нечто среднее между плутовством и "новой драмой". От клоунады мы взяли особое отношение к зрителю: это всегда диалог. Такое интерактивное дурачество.
Но, как и всякая "новая драма", это глубокие, "слоёные" спектакли, где смысл нужно поискать. Вот, например, знаменитый номер Вячеслава Полунина "Асисяй". Он не только по то, что клоун кривляется, перебегая от одного телефона к другому. Он про одиночество. Подумайте, человек разговаривает сам с собой по игрушечным телефонам — ужас.
Мы стараемся во всё, что делаем, заложить 150 смыслов, чтобы как можно больше людей это поняли.
— Каковы темы ваших спектаклей?
— У нас только один спектакль — "О рыбаке и рыбке" — для детей, остальные с маркировкой 16+. "Авоськи", например, — разговор о женщинах. Исторически так сложилось, что их загнали в некую парадигму "кухня-дети". Должны ли они там оставаться? Об этом хочется поговорить со зрителем. Мне повезло как режиссёру: обычно клоуны — мужчины, а у меня для спектакля есть три прекрасных клоунессы.
Или наш урок логики "2+2=5". Я провел эксперимент: все время говорил, что 2+2=5, приводил доказательства. Студенты стали это повторять. Потому что я же умнее, чем они, значит, всё, что я говорю, — правильно. Принято считать, что 2+2=5 — математическая шутка, на самом деле ни в одной системе исчисления это равенство не верно. Это метафора лжи. Наш спектакль — о том, надо ли кому-то верить вообще.
— Насколько важен клоуну зритель?
— В отличие от драмы, без зрителя клоунада невозможна. "Четвёртой стены" для нас не существует. Несколько лет назад мы со студентами АГИК делали спектакль "i-clown". В зале сидела только профессор Елена Шангина, принимала работу. В конце она сказала: "Это отвратительно". Конечно, отвратительно, зрителя-то нет! На показе смотрю — нормально всё: преподаватели кафедры, уважаемые люди, скачут по залу, кидаются тряпичными помидорами.
— И как вы понимаете, кто из зрителей будет вместе с вами скакать, а кто нет?
— Мы же профессионалы, мы видим это сразу. У нас никогда не было подсадных, вытягивали из зала случайных людей, рандомно. И ни разу не было так, чтобы зритель отказался участвовать. Это же всё дурачество и легкость бытия. Зритель сразу заражается.
— А если человек клоунов боится или просто стесняется, а вы его за руки хватаете.
— Бывают, конечно, и совсем зажатые люди. Но если уж хороший клоун (а я клоун неплохой) не может человека переломить и переманить на свою сторону, то это уже страшно. Клинический случай. Это не к нам, а к психиатру, наверное.
— Клоун всегда смешной?
— Клоун не всегда смешной, но всегда честный. Постановки основаны на юморе, в них заложена природа смеха, но это не цель. Например, в "Снежном шоу" Полунина мало комического. Это скорее лирическое общение со зрителем.
У нас есть спектакль "Почему киты после смерти взрываются". Это очень серьёзный разговор с залом. У всех же периодически возникает вопрос: а нафига вообще жить? Не то, чтобы человек в этот момент был готов к самоубийству, но вопрос-то возникает. И это уже не смешно.
— Мораль у истории про "Китов" есть?
— Конечно. Если нет никаких выводов, то зритель, считай, зря весь спектакль просидел. Но она тоже по-разному представляется. Иногда она как бы повисает в воздухе и зритель сам её додумывает. А один раз я выдал ее прямым текстом, как Крылов в баснях. Ну, так получилось, исходя из повествования. Импровизация.
— Думаете, в классическом театре невозможно реализовать "новую драму" и клоунаду?
— Театр как средство развлечения (я думаю, что это в первую очередь развлечение) теряет позиции. Давно уже появилось много новых медиа — всевозможные игры и кино, в том числе спектакли нового поколения, с принципиально новыми подходами к аудитории. Классический театр остается в стороне и не ищет новых путей развития. По крайней мере, в Барнауле.
— Если ни один театр не нравится, значит надо создавать свой?
— Именно. Идея "Носа" как раз была в том, чтобы сделать некую онлайн-клоунаду, где зритель не просто смотрит, но и участвует в действии. Более того, он имеет возможность влиять на всё, что происходит, в том числе и на финал спектакля.
— Удалось реализовать идею?
— Частично да. Мы пока не придумали, как это сделать массовым, но, например, в тех же "Китах" финал зависит именно от зрителя. Это мой моноспектакль. Там есть ряд текстовых блоков, которые я всячески переставляю и на ходу сочиняю новые. Главный вопрос, умрет ли главный герой.
— И насколько у нас кровожадные зрители?
— Спойлер: ещё ни разу не умирал.
— Я могу надеть нос, но ведь не стану клоуном? Что для этого нужно?
— Клоуном невозможно стать. Это эволюция, философия. В общем, она сводится к одному: быть счастливым, не смотря ни на что.
Если драматический актёр играет то, что написал драматург и поставил режиссёр, то клоун вообще не играет, он так живёт. Когда я надеваю нос, я не превращаюсь в какого-то абстрактного клоуна Васю. Это я — Антон Абрамов. Причём не просто открытый миру, а вывернутый наизнанку, ребрами наружу.
Сейчас "Нос" ищет площадки для выступлений. Скорее всего "новых клоунов" можно будет увидеть летом в Доме актёра и на барнаульских улицах. А пока товарищество представит спектакли на "Спичке".
9 июня. Интерактивная клоунада о лучшей половине человечества "Авоськи"
16 июня. Жизнеутверждающий диалог с залом "Почему киты после смерти взрываются"
23 июня. Открытый урок логики "2+2=5"
30 июня. True story о нелегком собачьем выборе, по мотивам А.П.Чехова "Каштанка".
Начало всех спектаклей в 17:17. Цена билета: 250-300 рублей.
Текст: Надежда Тиунова.
Фото: vk.com/i__clown, Дмитрий Лямзин.
