— До того как прийти в театр, я уже долгое время занимался культурой, но сама работа театра, его внутренняя жизнь была мне не знакома. Я ходил туда как зритель, — начал разговор Роман Ильин. — Став руководителем театра, я понял, что должен относиться к государству как к собственнику: оно доверило тебе учреждение и ждет определенных результатов. В моей работе результатом является рост зрительской посещаемости спектаклей. И как я буду добиваться этого, никого, собственно, не интересует.
Если раньше государство на 100% финансировало театры, то сейчас нам дана свобода творчества, ограниченная финансово. У нашего театра положение чуть лучше, чем у других театров города: мы востребованы, популярны, соответственно, денежные потоки чуть шире. Средств, которые мы можем тратить на стимулирование заработной платы, на техническое оснащение, немного больше, чем у других. С другой стороны, у нас огромная труппа: актеры, хор, балет, оркестр, а всего в штате — 350 человек. Спектакли идут при аншлагах, и все равно мы живем в шаге от долгов.
Сегодня вообще вся структура театра меняется. Например, актер музыкального театра должен владеть драматическим искусством, иметь музыкальное образование, пластику. Найти такого очень сложно. Мы дорожим нашими актерами. И они это знают и желают достойного отношения к себе, в том числе и в заработной плате.
— А нет проблемы с кадрами, раз к ним такие повышенные требования?
— Конечно, есть. Во всей России есть, но нам еще сложнее — мы не можем завезти молодых актеров в Барнаул! Взять даже ярмарку вокалистов, которая проходила в Екатеринбурге. Актеры-вокалисты сегодня как профессиональные спортсмены, у них педагоги выполняют роль агентов, и перед этим агентом лежит кипа предложений от музыкальных театров. Я говорю ему про Барнаул. Он: "У-у-у, да где это! У вас там делать нечего!"
И поэтому мы решили сделать свой фестиваль — "ШАГ", чтобы найти молодых актеров для театра. Первый фестиваль прошел хорошо, но финансово мы бы сами его не потянули, помогли наши друзья: "АЗПИ", пивзавод, депутат Солодилов, а также сенатор Шамков. Всем городом поднимали фестиваль. В итоге один актер из Красноярска сразу изъявил желание работать у нас, были и есть еще устные договоренности. Мы не можем позволить себе кадровый голод. В настоящее время мы прорабатываем возможность открытия профессиональной театральной студии при нашем театре.
Конечно, если бы мне дали хотя бы 5 млн. рублей, я бы сразу сделал надбавку актерам. Они у нас пашут, мы им не даем даже возможности где-то халтурить. У нас один состав, он играет постоянно. И я понимаю, чувствую — мы актерам должны. Те деньги, которые они получают, не соответствуют их нагрузкам. А где искать средства? Повышать стоимость билета нельзя — она и так высока для города, к тому же регламентируется управлением по культуре. С надеждой смотрим на государство: поддержат — не поддержат.
— Приходится, наверное, развивать какие-то направления, не связанные напрямую с вашей деятельностью? Какие услуги вы предлагаете?
— У нас свое производство — есть столярно-слесарный, художественно-декорационный, пошивочный цеха, есть бутафоры, которые делают все — от маленькой мягкой игрушки до громадных слонов и верблюдов. Но мы практически ничего на этом не зарабатываем, потому что каждые два-три месяца вынуждены восстанавливать сценические костюмы, декорации. Помогаем проводить краевые мероприятия за определенную копеечку, конечно. Приличную часть наших доходов составляет аренда сцены. Мы ее сдаем в театральные выходные, когда нет спектаклей. Сцена ведь все равно простаивает, и грех на ней не заработать. Иногда бывает, что необходимо отдать сцену в субботу или воскресенье, например, под спектакль с участием Константина Райкина. Тогда мы едем в Новосибирск, где тоже востребованы. Нам наши актеры просто не дадут поставить арендный спектакль вместо своего, потому что их зарплата зависит от количества спектаклей.
— Какие требования вам предъявляет управление по культуре?
— Они четко отражены в государственном задании. Пять новых спектаклей в год. Показать репертуарные спектакли необходимо 220 тыс. зрителей. Наполняемость зала при этом не должна быть менее 70%.
Россия есть Россия
— В каком размере вам оказывается при этом помощь?
— Тут история чисто российская. Нам говорят: "Срочно для обсуждения бюджета передайте свои мотивированные заявки". Мы отдаем. Их рассматривают и сообщают, что выделена сумма на 30% меньше необходимой. Изыскивайте внутренние резервы. Изыскиваем, но все равно не хватает. Оборудование стареет, зарплаты не повышаются.
Когда мы приезжаем на какой-нибудь фестиваль, посмотреть выпускников консерватории и пригласить к себе, они первым делом спрашивают о зарплате. А что мы можем предложить… Но сейчас положение начинает потихоньку меняться. Бегать по кастингам в Москве — это одно, а быть востребованным в театре и выстраивать свою жизнь при определенных гарантиях от него — совершенно другое. Мы помогаем решать жилищные проблемы, уделяем внимание социальным вопросам наших артистов.
С постановкой новых спектаклей тоже все очень непросто. В год мы должны выпускать пять премьер, а выделяется всего 400 тыс. рублей. Опять-таки к вопросу об особенностях нашего театра: музыкальная комедия без ярких костюмов, выразительных декораций невозможна.
— Если не вписываетесь в бюджет, где изыскиваете средства? По ощущениям, один "Амадей" стоил гораздо больше 400 тыс. рублей.
— Ставим на свои деньги, с продажи билетов. Для "Амадея" только париков было закуплено на 170 тыс. рублей и костюмов еще на 100 тыс. рублей. А мы должны на 400 тыс. рублей поставить пять спектаклей! Управление это знает, поэтому относится к нам весьма лояльно в вопросах репертуара. Мы не можем позволить себе роскоши сделать спектакль на пустой зал.
Мы всегда четко рассчитываем свои силы, но с "Амадеем" был огромный риск. Потому что мы не знали, вытянем ли его. Технически мюзикл очень сложный, в нем ведь постоянно что-то происходит, что-то движется. А для зрителя должно сохраняться ощущение легкости, он не должен отвлекаться на смену декораций. Но мы со всеми проблемами справились и очень этому рады. "Амадей" окупит себя через год.
Еще одна важная составляющая стоимости спектакля — это авторские права. Иногда приходится до 25% от сборов отдавать автору. Мы торгуемся с каждым, объясняем покупательную способность жителей Барнаула. Иные переговоры занимают несколько месяцев. Гарантируем, что мы порядочные плательщики, предъявляем все документы о доходах.
— Как сильно музыкальная специфика театра влияет на сложность и стоимость оборудования?
— Требования, которые предъявляются к музыкальным театрам, в разы жестче, чем к драматическим. Акустика, аппаратура, пульт, оркестровая яма... У нас все гораздо сложнее. Ребята наши приезжают с выставок по театральным технологиям из Германии, из Китая, они все смотрят, все знают. Мы сами перешли со старого оборудования на новую диммерную систему. В прошлом сезоне захандрил, а в этом и полностью сгорел пульт, проработавший 25 лет. Губернатор выделил средства, мы провели конкурс и закупили оборудование. Это техника высочайшего уровня, один из лучших пультов в Сибири. Цена его — 3,5 млн. рублей.
"А где гарантии?"
— Как выстроены производственные отношения в театре? Вы сосредоточены исключительно на финансово-хозяйственной деятельности или влияете также и на творческий процесс?
— Сегодня вообще невозможно эти вещи разделить. Я не могу сказать: делайте то и то, и устраниться от дел. 10 лет назад ситуация была совсем другой, но сегодня приходит ко мне режиссер, говорит, что ему необходимо для работы. Я ему: "Объясни, как мы будем это продавать? Где гарантии?" Сам смотрю и потом уже решаю, на что давать денег, а на что — нет. По идее, мы должны исключать ненужные риски, хотя сейчас мы можем позволить себе и их. Я доверяю режиссеру, он доверяет мне. Пока мы ни разу не ошибались.
— Чем гордитесь за время управления театром?
— Первое и главное — рост посещаемости. Она увеличивается каждый год. Мы открыли малую сцену, сделали ее с прицелом на публику искушенную, которая знает театр, и для творческих экспериментов. Вместимость — 140 мест, экономически это уже рентабельно. Плюс технология на малой сцене не хуже, чем на основной: если нужно, сделаем там и бассейн, и дождь.
Улучшена работа нашей зрительской службы. В театре поначалу недоумевали: "Роман Валерьевич, вы что! Мы никогда не тратили столько денег на рекламу!" Значит, теперь пришло время, говорю. Без рекламы сегодня не выжить.
Репертуарный российский театр изначально был меценатским. Нам очень сложно зарабатывать, это не шоу-бизнес, бродвейский вариант не для нас. Скажем, на той же малой сцене мы поставили оперу Перголези, так вот этот проект далеко не коммерческий, он для того, чтобы на новую высоту поднять творческий уровень хора. Мы ставили хормейстеру задачу — хор должен стать индивидуальной творческой единицей.
— Это были своего рода инвестиции?
— Конечно. И наш хор так эту оперу исполнил, что можем уверенно сказать: мы своего добились. Хор может работать вообще отдельно, мы можем отправлять его самостоятельно на фестивали. Без этой оперы, одними репетициями мы бы ничего не добились. Это как у спортсменов — никакие тренировки по своему эффекту не заменят соревнований. Постановка сама по себе убыточна, но я знаю: затраты мы окупим на других проектах.
— А что из задуманного у вас пока не получилось?
— Не могу завести в зал нашу элиту. Раньше на спектаклях как минимум два ряда занимали администрация, депутаты, предприниматели. Сейчас они почему-то решили ходить только на московские постановки, хотя я со всей уверенностью могу сказать, что привозные спектакли проигрывают нашим. Недавно был в Москве, в новом театре мюзикла Швыдкого, на "Растратчиках". Так вот, выйдя оттуда, я сразу позвонил своим ребятам и сказал: "Вы лучше!" И если этот мюзикл в стационарном состоянии такой невыразительный, то представьте, что привезут на гастроли, например, к нам в Барнаул. И сколько при этом будет стоить билет! Но все равно люди пойдут, потому что Москва. Жаль.
— Почему вам важно видеть в зале элиту?
— Как писал Станиславский: "Для того чтобы процветало искусство, нужны не только художники, но и меценаты". А кто может быть меценатом? Только человек состоятельный и любящий искусство. И мы, естественно, заинтересованы в том, чтобы была бизнес-элита. . У нас есть для них достаточно интересные предложения по сотрудничеству.
— Каковы ваши планы на будущее?
— Прежде всего, хотелось бы принять участие в каком-нибудь театральном фестивале. Мы не выезжали на них очень давно. По разным причинам, и в первую очередь, потому что это очень дорого. Творческих сил достаточно, ребята готовы полностью, вопрос только в деньгах. А это уже моя работа. Я уверен: если мы куда-то поедем, то без награды не останемся.
Хотелось бы также на сцене нашего театра поставить музыкальный спектакль, написанный специально для нас. И сделать мировую премьеру…
— Какой спектакль мечтаете увидеть в своем театре?
— "Екатерину Великую" Кирилла Стрежнева.
— Если бы вы могли взять в труппу любого артиста в мире, кто бы это был?
— Звезд не надо. Нужны пять парней — выпускников консерватории: два тенора, два баритона, один бас. Разных актерских амплуа. Через полгода они станут звездами российской величины.
— Когда вас в последний раз удивляли ваши артисты?
— Сегодня. Они каждый день меня удивляют.
— Если бы не театр, то чем бы вы занимались в жизни?
— Производством или сельхозпереработкой. В крайнем случае шоу-бизнесном.
— Как заставить зрителей выключать телефоны?
— Только объяснять, что это верх бескультурия... Или ставить глушилки.
Досье
Роман Валерьевич Ильин родился 23 мая 1971 года в Барнауле. Вырос в семье культработников, посещал театральную студию, секцию фехтования, музыкальную школу по классу фортепиано. Кандидат в мастера спорта по фехтованию.
После службы в армии работал заведующим культмассовым отделом во Дворце культуры Барнаула (1991–2004 годы), затем заместителем директора (2004–2007 годы). Окончил Алтайский государственный институт культуры, где получил специальность "культуролог, менеджер социально-культурной сферы" (1996 год), позднее поступил в Алтайский государственный университет (юридический факультет), в 2003 году защитил диплом юриста. Член Союза театральных деятелей Российской Федерации. Председатель совета директоров театров и концертных учреждений Алтайского края.
