– Слово "поэтичный" всегда употребляется в положительном значении, тогда как "прозаичный" или "прозаический" имеют скорее негативные коннотации. Означает ли это, что стихотворная форма выражения мысли является более совершенной и благородной?
– С моей точки зрения, слово "поэтичный" не имеет никакого смысла. Это скорее метафора, причем очень несерьезная. Если мы обратимся к эпохе начала XIX века как одной из наиболее выразительных в русской литературе, то там действительно все хорошее называли поэзией, а все плохое – прозой. Другими словами, если какой-нибудь пьяный гусляр фальшиво запоет – это назвали бы прозой, а если заиграет скрипач-виртуоз – то перед нами уже поэзия. Так что это скорее публицистическое противопоставление – поэзия и проза. Куда больше смысла в понятии "стихотворный". Потому что если говорить о структуре построения текста, то стихи и проза – это два конкретных типа речи. При этом и в стихе, и в прозе есть самые разные формы, более совершенные и менее совершенные.
– Почему сегодня печатные тиражи книг со стихотворениями так ничтожны, какой бы совершенной формы они ни были? Поэзия никому не нужна?
– Так поэзия никогда и никому не была нужна. Пушкина-то при жизни, мягко говоря, не раскупали.
– А как же "Серебряный век"? Разве на того же Блока не молились? Кумир интеллигенции, непререкаемый авторитет...
– Вот двадцать человек и молились. В основном впечатлительные дамы, которые очень красиво потом об этом рассказывали в своих воспоминаниях. Поверьте, массовой прозы – этих дешевых книжонок – уже и в те времена было навалом, точь-в-точь как сегодня, только нынешние гораздо лучше оформлены. В XIX веке работала внушительная группа авторов, пишущих исключительно на потребу публике, – Булгарин, Сенковский и многие-многие другие. Среди этой лавины была проза самого низкого уровня, но случалась и квазиинтеллектуальная, как Улицкая и Акунин. И тиражи этих книг многократно превышали тиражи даже лучших стихов. Но сегодня этих писателей уже никто не помнит, поэтому реальная картина искажена.
– В таком случае надо ли вообще поэтам как-то помогать? Вот у нас на сайте altapress.ru одно время существовал проект "Видео/стихи": местные поэты читали свои произведения, и некоторые из них в комментариях жаловались, что ими никто не занимается…
– На самом деле ни один уважающий себя литератор не должен жить только на деньги, полученные от своих сочинений. Всех избаловала советская привычка подкармливать близких власти писателей, которые жили, условно говоря, паразитируя на теле общества. Вот им партия постоянно отстегивала денежки на проживание. А так Тютчев работал, даже Пушкин пытался работать. Все русские поэты что-то делали, чтобы иметь возможность спокойно сочинять свои стихи, которые, повторяю, никогда не были нужны стадионам. У нас ведь любят говорить: "Вот такой-то стадионы собирал". Но никто при этом не говорит, что из тех, кто на стадионы приходил, хорошо если один процент хоть что-то понимал вообще и что-то слушал. Стадионы собирала не поэзия, а дух свободы, протест.
– Поэтому стихи Дмитрия Быкова из проекта "Гражданин поэт" имели такую беспрецедентную популярность?
– Конечно. В обществе нарастали и нарастают протестные настроения, и он со своим "Гражданином" попал в самую точку.
– Это ведь еще и эстрадный проект, а уйти в эстраду, наверное, второй способ стать популярным для поэта. Вот известная в широких кругах Вера Полозкова вовсю гастролирует по ночным клубам.
– Я не уверен, что эти круги, в которых она якобы известна, так уж широки, но в целом вы правы. А что, существуют разные индивидуальности, разные формы презентации текстов. Вера очень яркая девушка, в ней два с половиной метра росту. Свою яркость она и использует. Конечно, это эстрада.
– Вернемся к Быкову. Он неоднократно говорил, что будущее литературы за синтезом стиха и прозы, и приводил в качестве примера "Петербург" и "Маски" Андрея Белого, "Осень патриарха" Маркеса. Согласны ли вы с этим утверждением и что для вас является образчиком подобного синтеза?
– Дима жутко талантливый, но здесь я с ним согласиться не могу, потому что он сказал ерунду. Он ведь учился не на филолога, а на журналиста, поэтому образован очень плохо. Все его подобные высказывания надо делить не на два даже, а на гораздо большее число. Что касается синтеза стиха и прозы, это миф. Он невозможен. Эти формы могут взаимодействовать в одном конкретном произведении, но… "Петербург" написан метрической прозой, это вполне конкретный ее тип, который давно существует в русской литературе, два века как минимум. А Маркес вообще никакого отношения к стихам не имеет.
– А вот, скажем, "русский Сэлинджер" Саша Соколов еще в 90-х выдумал термин "проэзия", а в прошлом году даже выпустил книгу "проэтических" сочинений, чем не пример синтеза?
– Знаете, есть так называемые романы, состоящие из одной строки. Каждый писатель волен придумывать свои собственные термины, как-то определять свои произведения, но это чистая фикция… Ни одному читателю ведь не придет в голову эту строку назвать романом, а автор имеет право. Последняя книга Соколова – это, конечно, уже стихи. Причем отличные, как и все у него. Он вообще блестящий писатель. И то, что "Мертвые души" названы поэмой, не более чем отсылка к Данте. Гоголь точно так же пытался показать странствия души русского человека по аду, чистилищу и раю, но ничего, кроме ада, у него не получилось. Что, пожалуй, справедливо. А специалисты давно уже во всем разобрались: стих – это вертикально организованная речь, разбитая на строчки, а проза – это текст, не разбитый на строчки. И все.
– Почему вы выбрали верлибр для своих многолетних исследований? Чем он так притягателен?
– Я все же не только верлибром занимаюсь, а вообще всеми возможными формами взаимодействия стиха и прозы. А верлибр – одна из главных таких форм. Он чрезвычайно интересен, заниматься я начал им еще в студенческие годы прежде всего потому, что большинство в то время вообще игнорировали эту литературу. Тогда она составляла не более процента всей поэтической продукции, при этом более 90 процентов этой продукции – чистая графомания. Приличный поэт всегда хотя бы пробует писать верлибром, сегодня это актуальная поэзия, а, скажем, весь мир им пишет уже 200 лет. Россия отстает, конечно, но не потому, что мы такие дремучие. Просто так сложилась силлабо-тоническая традиция, но к настоящему моменту уже можно сказать, что за ХХ век ее выбрали практически полностью.
– Существуют ли какие-нибудь объективные критерии для определения "хороших" и "плохих" стихов?
– Исключительно вкус. Вкус и начитанность. К сожалению, многие берутся судить о чем-либо, прочитав две или три книжки. И такие люди, как правило, судят решительнее и строже всех.
– Вы можете выделить основные тенденции в современной поэзии? Я говорю о тех поэтах, которые работают в настоящее время.
– Действующих поэтов настолько много, поэзия последних десятилетий настолько разнообразна, что не укладывается в прокрустово ложе традиционных представлений о том, что такое стихи. Но, по моим подсчетам, две трети современной поэзии – свободный стих и его формы, а силлабо-тоникой пишут в основном престарелые члены провинциальных союзов писателей. Но нужно же смотреть немного дальше собственного носа!
Кто такой профессор Орлицкий и что такое силлабо-тоника
Юрий Борисович Орлицкий (1952 года рождения) – доктор филологических наук, профессор, специалист по истории и теории русского стиха. Главный редактор журнала "Вестник гуманитарной науки", поэт, куратор ежегодных фестивалей верлибра. Автор более 400 публикаций, а также капитальных трудов "Стих и проза в русской литературе", "Динамика стиха и прозы в русской словесности"
Литературоведческая школа "Культура и текст: теория и практика" работала 22–26 октября в АГПА и исследовала феномен текста в многообразных аспектах (философском, культурологическом, литературоведческом и др.)
Силлабо-тоническое стихосложение – система стихосложения, при которой ударные и безударные слоги чередуются в определенном порядке, неизменном для всех строк стихотворения.
Применительно к русскому языку правила силлабо-тонического стихосложения были разработаны Тредиаковским ("Новый и краткий способ к сложению стихов Российских", 1735) и Ломоносовым ("Письмо о правилах российского стихотворства", 1739). Эта система господствовала в русской поэзии с XVIII века до наших дней
Классический пример силлабо-тоники
Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут.
М. В. Ломоносов. "Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны" (1747)
