Действующие лица
Джемма – Джемма Николаевна Баторова, заслуженный деятель искусств Республики Бурятия, завкафедрой театрального искусства Восточно-Сибирской академии культуры и искусства.
Анна Ивановна – Анна Ивановна Вахрамеева, автор и президент фестиваля "Сердце Азии", режиссер, педагог АлтГАКИ.
Елена Федоровна – Елена Федоровна Шангина, завкафедрой театральной режиссуры и актерского мастерства АлтГАКИ.
Краевая филармония. Фойе
…заполнено очень молодыми и очень непохожими людьми. Гул голосов никак не распадается на реплики. Режиссер "Таганки" Юрий Ардашев – военные штаны, тяжелые ботинки, серьга в ухе – мрачно подпирает колонну. На полу сидит девчонка и что-то пишет в толстую тетрадь. Рядом стоит парень с бейджем "Миша". Больше всего это похоже на "Рок-периферии" нашей юности – такое же ощущение густой концентрации таланта и свободы.
Джемма говорит
– В 90-е годы мы начали сотрудничать с американцами. Занавес упал, и мы так ринулись: у нас все есть, покупайте! А им ничего не надо. Я тогда поняла, что мы можем экспортировать в Америку две вещи только: русский балет и русскую театральную школу. Все остальное – шерсть, золото, дерево, мех – там есть, со всех стран мира. Шоу? Можно сделать шоу. Но вас, ребята, должна интересовать жизнь человеческого духа.
Дом культуры. Зал
…замер. Слышно дыхание многих людей, слышно – молчание. Со сцены летят невидимые искры.
Происходит волшебство, а вообще – студенты Арктического института культуры из Якутии играют "Мещан" Горького – на якутском, кстати, языке.
Народный артист РФ профессор Андрей Борисов, человек, которого давно назвали национальным достоянием Якутии, на репетициях говорил студентам: "Играйте страсть, пронзительную тоску по идеалу, по лучшей жизни. Все хотят счастья! Почему не получается? Потому что забыли о Боге".
Анна Ивановна говорит
– Сначала нам хотелось найти возможность перевода, но в Барнауле это невозможно. Мы хорошо знаем пьесу – так получилось, что каждый из нас ставил "Мещан", но мы понимали, что студенты "Мещан" не знают. Но ведь как они слушали! Это почти, как мечтал Станиславский: вот стекло, за этим стеклом ходят люди, и ты понимаешь все, что происходит между ними.
…Все время говорилось о трактовках, подходах, на все надо было найти такую интеллектуальную позицию. А здесь гармония идет не от ума, не от манипуляции какими-то смыслами и схемами – она, по сути, животворящая. Она принадлежит этим людям. И ты понимаешь: они выживут. Так устроен наш народ: он никогда не погибнет. Вот это явление очень высокого класса театра, и это очень украшает сам диалог, когда мы говорим о театральных школах.
Театр "Пристройка". У входа…
…мерзнут студенты. Крошечный зал с ярусами скамеек вмещает не всех. Многим пришлось коротать время на улице, но ребята не унывают. Хихикают, стреляют друг у друга сигареты, пялятся в свои гаджеты, отправляют гонца за кефиром и пирожками.
Джемма говорит
– Театр – самое живое искусство, сиюминутное, зависящее от зрителя. А зрители – та же молодежь, со своими молодежными запросами. Я иногда думаю: нет, я на пенсию уйду, я не могу. Почему я должна навязывать студентам свои представления 60-х годов? Вот как "Современник" сменил замшелую эстетику МХАТа шашками, может, и нас так надо порушить уже? Была такая растерянность в девяностых, и в начале двухтысячных она продолжалась.
Но за последние 20 лет в российском театре ни одного нового направления не родилось, всех захватило одно – коммерческий театр. Эта коммерция сидит и в головах. Какой плюс: особое внимание уделяется выразительности, что в советском психологическом театре было почти запрещено: задирать там, танцевать телом и так далее.
Удержаться на высокой планке трудно…
Краевая филармония. На сцене
…крупная, кровь с молоком, девчонка в разноцветном венке изо всех сил машет руками. Она корова, и она плывет к трем старушкам, которые ждут ее на берегу. Бабки идут на станцию встречать мужей с фронта. Потому что на войне никто не погиб – через 65 лет выяснилась эта чудовищная ошибка. "Центральное главнокомандование информирует вас о том, что все похоронки высланы вам по ошибке. Все ваши мужья живы. Ура! Мы приносим каждому свои извинения. С победой вас, вечные вдовы!" Все так и есть, даже если это привиделось старухе Машеньке в последние секунды жизни.
Это на сцене. А в зале – невероятная радость, пронзительное, до слез, сопереживание. Такой восторг бывает только от соприкосновения с чем-то очень талантливым: например, когда студенты из Улан-Удэ играют "Марьино поле" Олега Богаева.
Анна Ивановна говорит
– Гран-при нашего фестиваля в очередной раз получила Бурятия, в этот раз со своим "Марьиным полем". Это уже традиция, которая подтверждает, что в Улан-Удэ очень серьезная театральная школа, с глубокими корнями. Этот один из старейших в стране вузов культуры создавал цвет нации. Школа – это как раз передача из рук в руки, от одного мастера к другому. Но передается что? Ген? Какой это ген? Это тоже какая-то тайнопись, тайнопись педагогики.
ДК Барнаула. Сцена
…да нет никакой сцены. Ничего нет – только любовь, а она, как мы знаем, и есть Бог. Про это писали самые большие писатели; это станцевали бурятские студенты в спектакле "Аu natureL" с подзаголовком "Музыкально-пластический экзерсис". Десять лет назад на "Сердце Азии" буряты показали пластический спектакль "Мотыльки", который Барнаул помнит до сих пор; то, что мы видели в этот раз, забудется тоже не скоро.
Елена Федоровна говорит
– Хотелось, чтобы фестиваль был праздником, событием для края, поэтому мы приглашали старшеклассников, студентов… В нашем городе не так много их происходит, молодежных особенно. Одно из достояний нашего фестиваля – он стал допингом, моментом, который возбудил интерес к театру, привлек внимание молодежи.
