Большую часть лаборатории по изучению языка, литературы и культуры в региональном пространстве занимает каталожный шкаф на несколько сотен ящиков. Людмила Шелепова, заведующая лабораторией, доктор филологических наук, профессор, позволяет нам заглянуть в один. Он набит карточками со словами, которые студенты филологического факультета АлтГУ привезли из диалектологической практики. Карточки стали основой "словаря русских говоров Алтая" – сначала четырехтомного толкового, а сейчас ученые работают над историко-этимологическим, подготовили уже семь его томов (дошли до буквы "П").
– Cбор материала начался с открытием Алтайского университета, – рассказывает Людмила Ивановна. – Для организации филологического факультета из Томска была приглашена Ида Александровна Воробьева, и летом 1974 года уже состоялась первая экспедиция, если можно так сказать, по следам томской диалектологической школы. С тех пор студенты-филологи каждое лето на две недели выезжали в села Алтайского края. А поскольку набор тогда был большой, три группы по 25 человек, нами были обследованы все районы края и нынешней Республики Алтай. Лексика собрана хорошо, может быть, она не всегда снабжена информативными контекстами, но что касается словника, он выше всех похвал.
Прозрачные и непрозрачные
– Насколько отличаются говоры в разных районах и можно ли составить карту диалектов Алтайского края?
– Это возможно. Диалектологи европейской части России (включая Урал) работают сейчас над проектом "Лексический атлас русских народных говоров". Известна закрепленность ряда слов за определенными территориями. Например, на севере употребительны слова "изба", "сарафан", а на юге – "хата", "понева". Старожилы нашего края четко осознают, для каких мест характерно то или иное слово: "„Охлупень“ – сибирское, „князек“ – воронежское, а „конек“ – по-тамбовски". Однако надо учитывать, что слова очень легко "кочуют" с места на место. Особенности того или иного говора более ярко проявляются не на лексическим, а на фонетическим и грамматическим уровнях, которые являются более устойчивыми. Например, "г" фрикативное – это явно южная черта; вспомните речь Михаила Горбачева, его и Московский университет от этого "гхэ" не избавил. Еще: оканье, цоканье, характеризующие речь севернорусов. Или грамматические особенности: "был у сестре", "у куме" и так далее. Такие элементы более устойчивы, по ним и распознается тип говора.
– Чем отличается ваш словарь от других?
– В принципе, сейчас этим занимаются в различных научных центрах России и за ее пределами. Параллельно с нашим составляется этимологический словарь севернорусских говоров, сибирских говоров. Но чем отличается наш словарь: мы собираем и анализируем буквально всю диалектную лексику, исконную и заимствованную, производную и непроизводную, с прозрачной внутренней формой и непрозрачной. Алтайские говоры вторичны, они сложились поздно, в конце XVII – начале XVIII века, когда переселенцы уже прошли огромные пространства Сибири от Урала до Тихого океана. Здесь носители и севернорусских, и южнорусских, и среднерусских, и сибирских говоров – все смешано.
Мы сопоставляем слова наших говоров со словами первичных территорий и узнаем, какие же они: или рязанские, или архангельские, или вологодские… Не надо забывать и о том, что у нас еще переселенцы– украинцы, белорусы, немцы; в Солонешенском районе – так называемые поляки. А взаимодействие с алтайскими языками и диалектами? Вот, например, в Онгудайском районе встретилось слово "балазенок". Оно заимствовано из алтайского bala – "дитя". Заимствования могут быть досибирскими, сибирскими, могут быть уже собственно алтайскими, то есть наш словарь поставляет материал для исследований в самых разных аспектах.
Наша калинка
– Алтайские говоры отличаются от других сибирских?
– Сибирские говоры похожи, но есть и своеобразие. У нас много уральской лексики, поскольку много выходцев с Урала. На Алтае встречаются слова, которых нет в других говорах, например: "лавовый" – о меде, оставленном для зимующих пчел; "лопатки" – только в наших говорах так называют крыльцо; "мохристик" – шаль с кистями; "мулишки" – мелкая рыба и так далее. Это подтверждает уникальность языковой картины нашего региона.
Мне вспомнилось: два года назад в Томском университете на материале среднеобских говоров защищалась кандидатская диссертация "Пищевой код традиционной культуры Среднего Приобья: этнолингвистический аспект", я выступала оппонентом. Соискательница говорила о том, что у слова "калина" в говорах Среднего Приобья отсутствует так называемая "вторичная смысловая нагруженность", что это название ягоды, кустарника, и все. У нас же, на Алтае, "калинка" – это свадебный термин, деталь мальчишника: две бутылки вина, связанные красной лентой, которые распивают у жениха перед свадьбой. То есть различия есть.
– У вас есть любимые слова из алтайских говоров? Те, которые почему-то понравились или удивили?
– Они все любимые. Выявить происхождение слова, узнать его историю, обрисовать, описать со всех сторон, проверить по многим источникам – такая работа без любви к народному слову просто невозможна. С любовью к этим словам относимся мы все – и я, и мой замечательный авторский коллектив. Есть ряд слов, над которыми я очень долго билась. Например, встречается в наших говорах такое слово, как "дубас", в значении "холщовый синий сарафан особого покроя". Известный немецкий славист Макс Фасмер вслед за другими исследователями выводил это слово из финно-угорских языков (а именно – хантыйского) в значении "передник". Но при чем тут передник? Исследование привело нас к выводу, что название сарафана связано с дубом, с красителем, приготовленным из дубовой коры. Но здесь суффикс "ас" – для русского языка он совершенно нехарактерен, но все же встречается, например "облас" – "лодка с круглым дном", от "облый" – "круглый". Или "дурандас" – "дурак".
Потом мне долго не давался казонок – "сустав пальца". В результате поисков оказалось, что слово может быть реконструировано как "козвонок", где "ко" – это древняя приставка, а "звон" – "звено, звенья". Конечно, слова, над которыми бьешься неделями, запоминаются больше.
– Есть ли свои говоры в городах нашего края?
– В городе больше возможностей для разрушения говоров, и как системы их, конечно, нет. Но население Барнаула формировалось в основном из сельских жителей края. У нас даже был опыт, когда мы не могли выехать летом в села – знаете, что мы переживали в 90-е годы, тогда было не до сбора диалектного материала, – и мы находили здесь бабушек, которые переехали в город к детям, и записывали их речь. Вообще, почему мы стремимся делать эту работу быстро: говоры сейчас как синяя птица, ее надо успеть поймать; носители диалекта уходят, диалекты разрушаются под влиянием литературного языка – сравните деревню начала и даже середины XX века и деревню сегодняшнюю.
Живое слово
– Сейчас возникают новые диалекты?
– Вряд ли. Для этого нет социальных условий. Строго говоря, предпосылки для не то чтобы вымирания говоров, а их тесного взаимодействия с литературным языком появляются уже в XVII веке, когда складывались русский национальный язык, капиталистические отношения, единая экономическая основа и так далее. Говоры исчезают, но печалиться об этом не стоит – язык развивается по своим законам. Знаете, по ассоциации я сейчас подумала о засилье заимствованных слов в последние 20 лет, но это тоже неизбежно, приходят новые реалии со своими словами. И когда наш политик Жириновский пытается придумать свой словарь русского языка, изгнав из него заимствования, это просто глупость. В петровскую эпоху тоже ужас что было с этими заимствованиями, Петр издавал специальные указы, запрещающие их употреблять, в учебниках по исторической лексикографии и лексикологии приводятся целые списки этих слов – а мы знать сейчас о них не знаем, язык сам решил, что ему оставить. В то же время у нас гибкий язык, в него легко проникают заимствования, и это тоже особенность нашей толерантной культуры.
– Для чего изучать диалекты, если они все равно отмирают?
– Первоначально живой русский язык, древнерусский, был диалектным. Начиная с XI века он развивался параллельно с литературным, церковнославянским. И только в XVIII веке усилиями Тредиаковского, Хераскова, Ломоносова и т. д., а с начала XIX века – Пушкина формируется литературный язык нового типа. Традиционная культура, во всяком случае в России, это крестьянская культура, и наша задача – сохранить свои истоки. Недаром специалисты говорят, что лингвистика отчитывается перед обществом о своих результатах в том числе и выходом вот этих словарей. Поэтому, я думаю, наш словарь интересен не только исследователям – он для всех, кого интересует русское слово и его происхождение.
– В процессе работы над словарем вы узнали что-то об Алтае, о людях, которые здесь живут?
– Выводы лингвистов подтверждают выводы историков о смешанном характере нашего населения и о контактах с разными национальными группами. Мы занимаемся изучением не только языка в его настоящем и прошлом, но и изучением культуры. Вот, допустим, слово "баранта" – только в селе Талица Усть-Канского района оно зафиксировано в значении "вражда соседних селений", "барантовать" – "враждовать". Более раннее значение этого слова – "разбойничьи набеги, главным образом с целью угона скота". Впервые фиксируется в актах Астраханской воеводской избы в 1650 году. Или еще любопытно: только у нас слово "деревка" употребляется в значении "деревня". Старожил, его предки жили на Алтае, по-моему, с начала XVIII века, в разговоре с нашими студентами, что называется, выдал такую фразу: "Немцы заняли деревки". И если мы обратимся к рязанским говорам, то окажется, что "деревкИ" – это "росчисть", и "деревня" – от слова "драть, расчищать от деревьев". Вот из такого культурного слоя произросло это слово. Таких примеров много, как писал Иван Бунин: "Молчат гробницы, мумии и кости – лишь слову жизнь дана".
Справка
"Словарь русских говоров Алтая" составлялся под руководством Иды Воробьевой. В словарную статью входят: слово, его значение, контекст, в котором
употреблено слово, в каких районах и селах оно записано. Первый том вышел в 1993 году, последний, четвертый, в 1998 году. За этот труд авторский коллектив был удостоен краевой
премии Демидовского фонда.
В "Историко-этимологическом словаре русских говоров Алтая" под редакцией Людмилы Шелеповой каждое слово рассматривается на фоне других русских говоров на территории бывшего
Советского Союза; указывается самая древняя фиксация диалектного слова в письменных источниках; слово рассматривается на фоне других славянских языков (некоторые алтайские диалектные слова имеют
праславянское происхождение); обобщаются версии о происхождении слова; предлагаются в ряде случаев оригинальные этимологические решения. Первый выпуск словаря (2007 г.) победил в краевом конкурсе
"Лучшая книга, изданная на Алтае".
