О государственном ансамбле песни и танца Алтая
- Впервые я увидел этот ансамбль в Берлине. - Тогда у него был другой статус, другое название. Ощущения после выступления барнаульцев были самыми замечательными. Оказалось, это все не пропало. Сейчас приехал посмотреть на них уже в другом статусе. Руководитель ансамбля мне сегодня сказал: "Вы не судите нас строго". - Нет уж, простите. Я вас теперь буду судить со всей строгостью. Иначе вы бы себя не уважали, да и я бы себя не уважал. Кончилось время скидок. Сейчас ваш ансамбль будут сравнивать с ансамблями, которые уже обросли легендами.
О современной хореографии
-Я отношусь плохо только к посредственным вещам. А еще хуже начинаю относиться тогда, когда эта посредственность возводится на пьедестал, когда ей поют осанну "Ах, как это замечательно". В современности есть то, что меня пугает. Долгое время мы были за железным занавесом, оторваны от состояния дел в современном танце. Наконец, открыли шлюзы, и потекло все к нам. При этом, к сожалению, то, чем были славны (а мы были славны мыслью, соединенной с чувством, эмоциями) стало выхолащиваться. Это даже на классику перешло. К сожалению, в современном танце 90% - просто-напросто упражнения. То же самое происходит в музыке, живописи, в любом виде искусства. Выдаются, например инсталляции, которые интересны, конечно, сами по себе. Но 99% инсталляций - бред сивой кобылы, простите. Унитаз он и есть унитаз. Как бы вы его ни переворачивали, куда бы ни подвешивали.
Мне не нравится отсутствие полутонов во всех видах искусств. Плакат это просто плакат. А наши с вами переживания удивительно разнообразны. И важен образ. Когда нет образа, для меня все потеряно.
Поэтому меня всегда приводят в восторг работы, где за формой чувствуется содержание. Например, всегда интересно, то, что делает балетмейстер Боря Эйфман.
О Большом театре
- Сейчас перед Большим театром стоит большая проблема. Сделали здание потрясающее, отреставрировали. Но здание будет мертвым, если там не будет души. Концерт последний видел по телевидению. Слава тебе Господи, что не присутствовал на этом вечере. Потому что, если бы присутствовал, то было бы чуть-чуть стыдно. Был очень и очень не интересный, на мой взгляд, не выдержанный режиссерский концерт, который прозвучал на всю Европу, и у меня было ощущение, что все приходили как на праздник, а уходили как с похорон.
Я не видел постановки "Руслан и Людмила.". Но мне почему-то кажется: и хорошо, что не видел. До этого смотрел " Евгения Онегина" в передаче из Парижа. Ужаснулся. Детский сад, на мой взгляд. Но много денег ушло на эту постановку, но шум идет как это интересно. Мне это было неинтересно.
О переходе в Михайловский театр Натальи Осиповой и Ивана Васильева. Почему то сейчас интересуют такие жареные факты… Да это одни из лучших танцоров. Дорогие мои, наверное, у них причины какие-то свои на это есть. И первая причина., как мне кажется, - это деньги Мы с вами живем во власти денег. Ну не разнообразней же в Михайловском репертуар. Возможно, еще влияют такие факторы. Приглашают людей из-за рубежа. Тем платят большие деньги. А наши что хуже?" Наверное, долго уже длились эти разговоры. Сегодня переходы из театра в театр нормальное явление. Я не хочу противопоставить здесь свое отношение к Большому театру. Мне никогда не приходило в голову оставить Большой театр. Это был наш дом. Как ты можешь бросить свой дом?
О перепутьях
- Я стал директором Большого театра в сложное время. Хотелось что-то сделать, перевернуть. В тот момент я написал строчки "Я в седле и ноги в стременах и передо мной открытая дорога. Прожитую жизнь оставил у порога, а новая втридорога и я плачу сполна". Я и заплатил сполна, когда узнал по радио, что должности моей больше не существует. В жизни бывают разные моменты. Мое отношение к жизни иногда бывает удивительно лучезарным, потрясающим. Я радуюсь тому, что я живу, что светит солнце, что "ночь сменяет синеву, что и во сне и наяву мне смерть пока не каркает". Это один момент моего состояния. Но бывают другие моменты: мрачнейшие, чудовищные совершенно. И они перерождаются в строчки: "Я давно топчусь на перепутье, Мне бы вырваться на сантиметр из мути лжи, обманов, умниц и невежд…"
О впечатлениях от поездки на Алтай
- Природа в Горном Алтае, конечно, фантастическая. Но я должен вам сказать, это не было для меня откровением. Я недавно был в Норвегии - то же самое. Вместе с тем что-то есть такое здесь, чего нет нигде. Что-то неуловимое, как погода, которая здесь быстро меняется. Приехали в Чемал - солнышко было. Думаю, как хорошо, я порисую. Какое рисовать! Потом вдруг налетел ветер, потом пошла вьюга, солнце скрылось.
Самое главное, конечно, люди, которые меня принимали. Удивительные!
В Чемале встретился с творческим врачом, Николаем Михайловичем, который проверил мое здоровьишко. Сначала он меня, который на восьмом десятке, успокоил, сказав, что показатели у меня редкие. А потом стал перечислять, что бы поправить. Вспомнился в связи с этим один рассказ Катюши. Была интересная костюмерша у нее, у Галины Сергеевны Улановой. Творческий человек. И вот однажды после концерта та говорит : "Ой Катюша, молодец, очень хорошо". А потом начала перечислять замечания. Их было столько, что Катюша подумала: "А что же я тогда сделала хорошего?" Это хорошая черта любого педагога. Сначала по головке погладить, а потом уже шлепки… Артисты балета, да и не только они всю жизнь должны учиться. Я желаю всем, чтобы повезло с педагогами.
Очень благодарен, что меня в Полковниково привезли, на родину Германа Степановича, с которым я был знаком. Был поражен биографией его отца Степана. Какой талантливый человек. Гениальный педагог! Может быть, и талантливее Германа в 10 раз. А так случилось, что судьба в звездную славу выдвинула сына. Очень порадовало, что тропинка к этому музею в Полковниково все время вытаптывается людьми, которые хотят посмотреть на своих героев.
Справка
Владимир Васильев - легенда Русского балета. Единственный артист балета, которого Парижская Академия Танца удостоила звания "Лучший танцовщик мира" и который был объявлен критиками "богом танца", "чудом искусства", "совершенством".
Именно он в свое время ввел новую технику, которая в сочетании с характерной для него глубокой художественностью ее исполнения до сих пор считается эталоном мужского танца. Он изменил наше представление о танце и вместе со своей супругой Екатериной Максимовой восхищал весь мир своими выступлениями.
