Диалог со зрителем – важная часть лаборатории. Важна она не только для режиссера, но и для самого зрителя, который может не просто поаплодировать на премьере и крикнуть "браво", но и указать режиссеру на то, что оказалось ему непонятным, рассказать о том, какое впечатление произвел спектакль.
Первый спектакль лаборатории – "Жанна (А дальше будет новый день)" режиссера Александра Огарева по пьесе Ярославы Пулинович. Завершился он трэком какого-то мне (слава богу) неизвестного репера. Текст с примитивными рифмами, с матом – все как у них полагается.
На обсуждении один из зрителей (судя по всему – представитель чиновничьего сословия) начал говорить о том, что театр – это оазис культуры, и государственный театр должен пропагандировать только светлое и хорошее, а не показывать вот такую чернуху, потому что он существует на деньги налогоплательщиков. А в частных театрах – пожалуйста, делайте, что хотите. Попытки объяснить, что мат в данном случае создает законченный образ героев, что в чеховских пьесах тоже он есть, разбились о железный аргумент говорящего: "Это же у Чехова, ему можно". Получаются такие бинарные оппозиции: чеховский мат – нечеховский мат (тсс, нельзя!), государственный театр – негосударственный театр, ЕдРо и госдеп, добро и зло.
Есть у Александра Зиновьева книга "Зияющие высоты", в которой рассказывается о жизни обычного партгородка Ибанск, в котором царит бесконечная бюрократия и головотяпство. Имеется, конечно же, в этом городе и театр – на Ибанке. И этот самый театр на Ибанке пропагандирует высокое и красивое, настоящий оазис культуры в городе. И никогда (не дай боже, что вы!) мата там нет.
О вечно одиноком человеке
Театр не дает ответов, но он может задавать вопросы, обозначая тем самым проблемные зоны человеческого существования. И в ряд вечных проклятых вопросов у современного человека встает еще один, пожалуй, самый важный – вопрос одиночества в мире без границ и расстояний. Пьеса Ярославы Пулинович "Он пропал без вести", читка которой проходила в рамках лаборатории, – как раз об этом и о том, что же станет с этим одиноким человеком? Что его ждет? Правда, человеком будущего в пьесе оказываются куклы из секс-шопа, практически идентичные человеку по внешним параметрам, но отличающиеся живучестью за счет своей кукольности. И человек уже – "не человек, а человечинка, не личность, а личинка".
Москвы нет, Россия выдумана
"Остров Рикоту" Натальи Мошиной в постановке Александра Созонова – это социальная драма о России, о ее настоящем и будущем. Столичный журналист отправляется на остров на Дальнем Востоке, чтобы написать серию очерков и оказывается в совершенно другом мире, оторванном от жизни, потонувшем в море забвения, пыли времен. Сибирь – это, конечно, не дальневосточный остров, но и нам свойственно ощущать себя совершенно иной структурой, и гордо называть себя сибиряками.
Гавань абсурда
Не обошлась лаборатория и без смелых экспериментов: Илья Ротенберг поставил пьесу "Канкун" Гальсерана в стиле театра абсурда, напомнив зрителям, что действительность груба и в ней нет никакого смысла. Что, конечно, оставило зрителей в шоковом состоянии после просмотра. И нервный смех над сюжетными переплетениями истории о двух семейных парах в казалось бы бесконечно радостном отпуске был попыткой защититься от этой самой грубой действительности. Настолько грубой, что так и осталось непонятным, где она перешла в сон. Или в явь.
Интрига
Какой спектакль из представленных на "Новом завтра" включат в репертуар театра, будет известно только 21-го августа, на общем сборе труппы.
Отрывок из пьесы Ярославы Пулинович "Он пропал без вести"
Девушка-Картошка. Я не знаю. Просто мне хочется с кем-нибудь разговаривать.
Мальчик-Гамбургер. Дура ты, Картошка-фри! Никто тебя не съест.
Картошка. Почему сразу "дура"?
Гамбургер. Потому что хочешь разговаривать.
Картошка. А ты – нет?
Гамбургер. А я с Яндексом разговариваю, мне хватает.
Картошка. С кем?
Гамбургер. С Яндексом. Не пробовала? По-крайней мере, когда я спрашиваю его о чем-то важном, он всегда мне отвечает. И тогда мне кажется, что ему на меня не наплевать. Хотя это бред, конечно.
Конечно, ему наплевать. Ну, то есть я думаю, это не потому, что он злой, а потому, что он Интернет, но иногда мне кажется, что ему больше всех не наплевать, потому что он даже если и выдаст ненужную
фигню, все равно хотя бы попытается найти ответ для меня, а не смотрит телевизор целыми вечерами… По крайней мере, у меня создается иллюзия, вернее, он во мне ее создает, что я нужен
ему…
