Комедия с чудесами
– Даже если вы найдете в библиотеке пьесу и прочтете ее, в спектакле вы ничего такого не увидите. Это существенная переработка, сделанная мной, фактически это новое произведение.
– Расскажите тогда, про что будет спектакль.
– Есть некое учреждение. В учреждении работает Гогенштауфен, молодой талантливый сотрудник. Он разрабатывает проект, который позволит кардинально улучшать кадровый подбор, ставить правильных людей на правильные должности. Есть там мелкая начальница, злая волшебница, управделами по фамилии Упырева. Она, конечно, против этого проекта. Есть еще такая уборщица, которая на самом деле добрая волшебница со шваброй, и она – за.
Происходят борьба за душу человеческую, за Гогенштауфена, и многоразличные чудеса – собственно, и подзаголовок у нас "Комедия с чудесами".
А Гогенштауфен влюблен в мелкую сотрудницу этого же учреждения по имени Маруся. Цель Упыревой – рассорить их, чтобы, как говорит один мой персонаж, "вы ослабели и плохо работали". Развивается сложнейшая интрига с десятками поворотов и поворотиков, все это происходит в нарастающем темпе, доходит до полного безумия; в конце все летают по воздуху и прилетают к заведующему – он обитает за облаками и называется Заоблачное лицо. Он объясняет, как надо жить.
Это внешний сюжет, самое общее изложение фабулы. Но у нас есть еще одно осложняющее все это дело сквозное обстоятельство. Спектакль будет развиваться в двух планах – есть еще параллельная жизнь персонажей, которые называются геймерами и как бы во все это играют.
– Ну, понятно. Кто-то играет в людей, которые работают в офисе.
– Кто-то играет во всех людей. Все люди ходят в офис в том или ином смысле…
– У человека, который каждый день ходит в офис, возникает куча ассоциаций. Любой соотнесет ваше Заоблачное лицо с генеральным директором, а Упыреву – с непосредственным руководителем… Мне кажется, многих людей тревожит мысль, что они подменяют свою жизнь офисным рабством.
– И это там тоже есть.
Смотрение на воду и огонь
– Почему вы выбрали именно "Гогенштауфена"? Как-то это… странно. В других своих пьесах Шварц говорит о более серьезных вещах, мне кажется.
– Я не большой любитель Шварца, и "Гогенштауфен" единственное, за что я хотел бы взяться. Я не хотел бы ставить "Тень" и уж тем более "Дракона". "Приключения Гогенштауфена" тем еще замечательны, что они намного свободнее других пьес Шварца. Те пьесы Шварца, о которых вы говорите, отличаются пресловутым эзоповым языком. А здесь этого нет совсем. Все сверхоткрыто. И это так смешно, так как-то простодушно – и дает ощущение необыкновенной свободы.
Ощущение отвязности присутствует только в этой пьесе Шварца и совершенно отсутствует во всех его других произведениях. А причина проста – он был моложе, общался с обэриутами, с редакциями "Чижа" и "Ежа", и Хармс, и Олейников оказали на него большое эстетическое влияние… И я вставил в композицию кое-какие стихи и Введенского, Олейникова и Заболоцкого, а также стихи Дмитрия Александровича Пригова.
– Для кого вы ставите это спектакль? Для зрителей какого возраста?
– От 13–14 лет до 120. Он будет прежде всего чудовищно динамичным…
– Вы не опасаетесь, что это излишне интеллектуальный проект?
– В восприятии некоторых умных людей это может быть совершенно идиотский проект.
Я просто леплю структуру "ты пойди сюда, а ты сюда". Все равно надо идти по какой-то линии. Во всяком случае, я по-другому не умею.
Я верю, что может быть медитативное искусство, – есть такой Клим*, он говорит: если зритель засыпает на спектакле, это хорошо, значит, он находится в гармонии с окружающей средой. Или бывает Боб Уилсон**, который берет любую историю и делает из нее череду картинок. Но это художник, и к тому же больной аутизмом.
Я это смотрение на воду и огонь уважаю, но сам такого делать не хотел бы, да и не мог бы. У каждого свой метаболизм….
Необязательно все должно нестись вскачь – в данном случае вскачь, в другом случае, может быть, и не вскачь; но мне всегда важно, чтобы были начало, середина и конец, чтобы мы рассказывали историю, шли куда-то.
– Как складывается спектакль сейчас?
– Мы находимся в середине процесса. Спектакль – это всегда членистоногое животное, когда репетируешь – хвосты остаются сзади, лапы стремятся вперед – и сейчас задача сделать эту ящерицу компактной. Премьера 21 апреля, еще уйма времени. Актеры гораздо лучше, чем я мог предполагать, а некоторые просто очень хорошие. Есть трудности, но в то же время я вижу людей открытых, готовых работать.
Никогда нельзя говорить: "Мы сделаем хит". Конечно, это было бы здорово… Но, во всяком случае, мы должны сделать все, чтобы сказать: у нас чистая совесть.
* Клим – режиссер Владимир Клименко, считается одним из основоположников "нового театра" в России.
** Боб Уилсон – один из крупнейших представителей театрального авангарда конца ХХ – начала XXI века.
Справка
Михаил Смоляницкий окончил режиссерский факультет театрального училища им. Б.В. Щукина. С 1990 г. начал публиковаться как прозаик и журналист. Роман "История зеркала" в 2001 г. выдвигался на премию "Национальный бестселлер".
Сотрудничает с телевидением в качестве сценариста и режиссера. Поставил в Москве ряд спектаклей (независимых проектов), в том числе по собственным пьесам. Написал сценарии сериалов "Танцор" (2003 г.), "Фаворский" (2005 г.), "Синдикат" (2006 г.), "Преступление и наказание" (2007 г), "А.Д." (2008 г.).
